– Вроде ещё барахтается, – буркнул он и бегом спустился по склону.
Гомункулус лежал в зарослях репейника, и будь это человек или иное живое существо, Малк решил бы, что это труп. Всё тело изломано, спина покрыта рваными ранами, а в боку и вовсе зияет дыра с кулак размером – в падении тварь на что-то крайне неудачно налетела. Однако духовные вибрации говорили об обратном, а значит ещё можно было попробовать всё исправить.
Покосившись на подошедшую Кэйталин, Малк вздохнул и уронил каплю Сущности прямо в самую большую рану. Подсознательно он ожидал, что сразу же последует какая-то реакция – раздастся шипение, на глазах начнут затягиваться раны, появится магическое свечение, – и потому был сильно разочарован, когда ничего подобного не произошло. Он даже заподозрил, что всё зря, как вдруг вмешалась Птица. Девушка сменила в браслетах заряженные стержни из прессованного кристаллического песка, протянула над марионеткой ладони и уже знакомым Малку способом начала создавать какую-то ритуальную фигуру. А как закончила, влила в неё четыре или пять эргов собственной Силы, и прошептала слово-активатор.
– Да всё бестолку… – начал было Малк, как вдруг откуда-то появилось облако густого тумана и полностью скрыло изуродованное тело.
Гомункулус пропал, и лишь смутное ощущение того, что внутри туманного кокона происходит некое движение, подсказывало: ничего ещё не закончилось.
– А всё-таки, что такое Родословная? – спросил Малк через пять или шесть минут молчаливого ожидания. – Раньше думал, что это просто естественным образом зародившаяся среди потомков одного рода способность или склонность к определённой магии. Потом узнал про демонов-прародителей некоторых старых Родословных. Теперь вот вы говорите, что её надо как-то развивать… Не слишком ли сложно?
– В самый раз, – развеселилась Кэйталин. – Родословная это всё то, что ты сказал и ещё немного больше. Она действительно может спонтанно зародиться в крови старой чародейской династии, но в то же время может быть насильственно захвачена и при некоторой удаче привита лишённому её человеку. Однако и в том, и в другом случае Родословная не более чем потенциал, с которым надо работать. Её надо сгущать, уплотнять, убирать лишнее, усиливать важное. Потом вскармливать. Так Эйша стала Бакалавром – Мастер очистил и укрепил её Родословную. А вот Жак пошёл по другому пути и с помощью хеймдаркцев переродил доставшееся от предков мусорное наследие в нечто более высокое… – Чародейка внезапно посерьёзнела и с предупреждением посмотрела на Малка. – Главное помнить, что именно в Родословной запрятаны корни могущества многих магов. И они очень не любят, когда посторонние не просто проявляют к теме раздражающее любопытство, а ещё и смотрят на вещи в… практической плоскости.
Намёк был более чем прозрачен. И Малк с серьёзным видом кивнул, подтверждая своё полное понимание вопроса.
Наступило неловкое молчание, которое спустя несколько секунд нарушила Кэйталин.
– Скажи… А зачем ты в том письме к Улью написал именно про девушку? Почему не парень или мужчина? – спросила она задумчиво.
Чем застала Малка врасплох.
– Девушку? Не понял, какую… А! Так вроде уже говорил, что случайно получилось. Решил сделать историю более контрастной, – далеко не сразу поняв суть вопроса, ответил он.
– Контрастной? – нахмурилась Птица.
Малк недовольно поморщился. Ничего объяснять ему совершенно не хотелось.
– Именно, – наконец заговорил он. – Возьмите полотно, в центре изобразите красивую даму с шикарным вырезом, а на заднем плане поместите шагающих механизированных воинов с коровами в кабинах. И можете не сомневаться – рогатых водителей если кто и заметит, то далеко не сразу. Или наденьте ярко-красный, вырви глаз камзол, аналогичную шляпу, ботинки, отправьтесь на самую многолюдную площадь и при всех совершите преступление. Как вы думаете, какую вашу самую броскую примету опишут свидетели жандармам? – Малк скривился и помотал головой. – Это и есть контрасты. В любом деле именно их мы цепляем вниманием, и крайне редко двигаемся дальше. Вот и я решил поступить аналогично. Ведь что может быть заметнее, чем несчастная белая девушка с мистическими татуировками, находящаяся в окружении чёрных-причёрных демонов? Так сразу и не придумаешь, да? А значит этим образом можно «прикрыть» разного рода натяжки и неточности…
– А можно поинтересоваться, где это ты таких премудростей нахватался? Неужели в своём Обществе? Если да, то пожалуй стоит туда заглянуть. Вдруг чего нового узнаю… – протянула Кэйталин, широко раскрыв глаза и уставившись остановившимся взглядом на кокон вокруг марионетки.
– Да при чём тут Андалорское Общество?! Я ещё в интернате книжку на эту тему прочитал. Там, правда, больше про картины разговор шёл, но принцип-то один, – сказал Малк, затем помедлил и всё же осторожно уточнил: – А что, с этой девушкой действительно связано какое-то серьёзное дело?
– Угу. Связано… – кивнула Кэйталин, прикусив нижнюю губу. – И ты в это связано своим «контрастом» от души вляпался. Причём ладно, если выдумка эта останется между нами и об истинной причине появления Зарраха у ворот Школы никто не узнает. Однако что будет, если про твою белую девушку узнают другие заинтересованные стороны… Даже думать не хочется!
Птица с мрачным видом замолчала, ясно показав, что других подробностей не будет. Не стал проявлять лишнее любопытство и Малк. Интерес к данной теме определённо плохо сказывался на здоровье.
Однако и отказать себе в возможности расспросить столь знающего человека он тоже не смог.
– Кэйталин, я тут вдруг подумал… А вы ничего не знаете про нападение на толокский флактурм? Меня особенно пропавшая жертвенная энергия волнует. За всем тем, что здесь происходило, мне так и не понятно, кто же собрал «урожай» Трёхголового. Это был господин Фьердаллен, Жак Улей или… наш с вами учитель, раз уж он подобного рода силами балуется?
Мысленно он был готов, что девушка его вопрос проигнорирует. Однако Птица искоса на него поглядела, иронично фыркнула и спросила:
– А сам что думаешь?
Малк пожал плечами.
– Не знаю…
– Вот и не знай дальше, – поставила точку в беседе Кэйталин и кивнула в сторону марионетки: – Тварь твоя, кстати, уже восстановилась. Так что забирай её и уходим. А то мы и так уже задержались.
На вкус Малка разговор завершился на какой-то чересчур неприятной ноте, однако кто он такой, чтобы спорить с Бакалавром. Тем более со столь опытным Бакалавром! Поэтому он покладисто обернулся, убедился, что кокон действительно пропал, а гомункулус совершенно целёхонек, и принялся восстанавливать контроль над своим подопечным…
На всё про всё у него ушло минуты три, после чего как и Стево с остальными соучениками до них, они спустились с холма и по неприметной тропинке поспешили по направлению к внутренней фракции. И хотя Малк не очень понимал, что они будут делать там, где до сих пор говорили орудия – канонада и не думала стихать, – своё мнение он держал при себе. Среди его соучеников идиотов не было, а значит есть какой-то план!
Вместо Малка заговорила Кэйталин.
– Если выживем, то кому-то точно не сносить головы. Прошляпить батарею… Ну это ж надо такое учудить! – с хорошо ощутимой досадой бросила на ходу девушка.
И у Малка возникло подозрение, что именно с переживаниями из-за нападения связана её чересчур резкая реакция на некоторые его слова. Если для него Школа всё ещё была лишь местом, где он получал знания, то для Птицы это был не только дом, но и семья. Семья, на которую напал враг.
– А если бы она уцелела, это что-то бы изменило? – не удержался Малк.
– Может и изменило! – огрызнулась Кэйталин, правда тут же поправилась: – Хотя да, пушки там старые были. Часть ещё со времён Восстания сохранилась. Сто раз Директору говорили, что надо провести модернизацию, но всё отказывался. Нет денег, нет денег… А их всегда нет! Зато теперь, когда фракцию с землёй сравняли, они у него точно будут!
К этому моменту они миновали гряду холмов и спустились к побережью, откуда как на ладони была видна и бухта, и большая часть внутренней фракции. Точнее её остатков. Потому как после двухчасовой артподготовки, от пусть мрачноватого, но всё же внешне симпатичного посёлка остались лишь дымящие развалины.
