— Итак, — тем временем, подводил итог Бассараб. — Юрий Финик признается виновным. Наказание – смерть. Но…
Вампир сделал театральную паузу, расплывшись в лукавой улыбке.
— Но возможно, кто-нибудь из вас хочет оспорить решение? По старой доброй традиции, любой из присутствующих на казни может попытаться спасти жизнь осужденного. Времена поменялись, наблюдатели не так близко, как раньше. Но, возможно, кто-нибудь захочет попытаться? Мы пришлем телепорт немедленно. Что? Совсем никого?
Я понятия не имела, как узнает Басараб, есть ли желающие. Или у него был интернет с чатом проведен прямо в мозг? Может, у него какой-нибудь микрофон в ухе? Или это тоже магия?
«Наверное удобно в универе списывать с такими технологиями», — от страха, свернувшегося в животе, в голову лезла всякая неразборчивая чушь. Мысли прыгали, а я, пытаясь их поймать, словно освещала фонариком. Выхватывала освещенные невнятные куски, даже не понимая, о чем это вообще.
— Я готов оспорить решение.
Все синхронно повернулись на уверенный голос, а камеры, кажется, даже подпрыгнули на своих стойках. Гарпий пружинисто оттолкнулся от стены и сделал шаг вперед.
— Что, прости? — тон Басараба был обманчиво ласковым.
— Я говорю, что готов побороться за жизнь осужденного. Я оспариваю ваше решение, — голос Александра был твердым и уверенным, в нем не чувствовалось ни капли сомнения или страха.
А вот я от паники уже даже дышала с трудом. Он что – спятил? Какая жизнь осужденного, какое оспаривание? Это что, и есть его план? Потягаться с вампирами в открытую? Да он даже против собак не может идти из-за метки! Его же попросту сейчас убьют!
От яко вспыхнувшего осознания того, что гарпию сейчас грозит реальная опасность, я с трудом удержала себя, чтобы не сорваться с места и не кинуться закрывать его собой.
«Он сказал, у него план! Не нужно мешать!» — как мантру повторяла я, пытаясь окончательно не впасть в отчаяние.
— Что ж, — Басараб буквально выплюнул это, — раз ты так хочешь сегодня умереть. Готов ли ты, Александр Керн, сразиться со мной? В случае твоей победы, осужденный останется жив. В случае поражения – умрете вы оба.
Остальные присутствующие молчали, но по их позам было видно, что они близки к тому, чтобы наброситься на посмевшего встрять мужчину всем скопом.
— Готов, — уголки губ гарпия дрогнули, словно он с трудом удерживался от яркой улыбки.
— Ты разочаровал меня. Чему же ты радуешься? — было видно, что вампир раздражен до крайности.
Гарпий же лишь насмешливо приподнял бровь:
— Мне сегодня везет.
— Мне сегодня везет.
Басараб бросил быстрый взгляд на остальных присутствующих, осаждая их одним взглядом, затем снова уничижительно вперился в гарпия:
— Подойди и встань на колени. Немедленно, — тихо-тихо проговорил вампир, вот только от этого почти неслышного приказа пробирало до дрожи.
В зале стало словно на несколько градусов холоднее, я чуть плотнее вжалась в кресло, опасаясь привлекать внимание. Казалось, от главы Арджеша волнами исходит что-то, подавляющее волю, буквально физически заставляющее подойти сейчас к нему, рухнуть на колени и целовать подол мантии, вымаливая прощение. Я вцепилась в сиденье стула обеими руками и зажмурилась, сосредотачиваясь на дыхании. Еще немного, и, кажется, я сама кинусь в ноги вампиру. Если это так действует на меня, то каково же сейчас гарпию?
Открыв глаза, я увидела, как Александр, словно в забытьи, качнулся вперед, сделал шаг, затем еще один. Голова его склонилась.
Его движения выглядели неуклюжими, как у пьяного. Мне показалось, что он вот-вот просто рухнет лицом вниз. Шаг, еще шаг. Мужчину повело в сторону, и он задел одну из стоек, роняя ее на пол.
Камера с громким «чвах» разбилась, разлетаясь на кусочки. Большая часть отскочила в Юрия, заставляя того глухо застонать.
Двое из сидящих вампиров вскочили на ноги, плотоядно облизываясь, собаки угрожающе зарычали, встав в боевую стойку.
Басараб резко повернулся в их сторону.
— Еще не время, — холодно отрезал он. — Сядьте.
— Пора заканчивать. Это перестает быть забавным, — голос осмелившегося спорить вампира был похож на тот, что мог бы принадлежать подростку, но выглядел при этом говоривший весьма почтенным старцем.
— А как же древние традиции? — привлек к себе внимание Александр, успевший прийти в себя из-за переполоха.
Я облегченно выдохнула. Пришел в себя. Кажется, Басараб перестал давить своей волей, потому что желание упасть на колени прошло, вот только страх никуда не делся. Что гарпий творит вообще?
Сколько их здесь? Кажется, двенадцать… двенадцать древних вампиров против него одного!
Александр, между тем, скрестил руки на груди и деланно вздохнул:
— Драться будем?
Что?! Он в своем уме вообще?! Зачем… зачем он так рискует своей жизнью?! Я зажала ладонью рот, чтобы не закричать.
— Это уже даже не смешно, — протянул один из сидящих.
И без того бледное лицо Басараба побелело еще сильнее. Кажется, он медленно, но верно доходил до крайней точки кипения.
Сцепив зубы, он подошел к Юрию, хватая того за грудки и приподнимая над полом, и тут у черта из-за пазухи прямо на ногу Басарабу выпала разломанная видеокамера.
От неожиданности вампир выпустил Финика из рук, тот покатился по кафельному полу, оставляя на нем протяжные красные разводы, задевая камеры. Те, грохоча, попадали одна за другой, словно домино, превращаясь в пластиковое крошево.
Когда последняя рухнула, на несколько секунд стало тихо. Но не успела я перевести дух, как вампиры подскочили на ноги, оскалились, зашипели, выставляя клыки.
Первым бросился на гарпия тот, что был ближе всех к нему.
Александр инстинктивно отпрянул, случайно наступая на валяющуюся стойку. Та приподнялась на сорок пять градусов как раз в тот момент, когда вампир был рядом. Всего несколько секунд, и кровопийца насадился на тонкую трубу.
Странный звук, словно пищит комар, ворвался в мозг, буквально разрывая его. Я прижала руки к ушам, но ничего не помогло.
Звук пропал сам собой, когда вампир рассыпался черными хлопьями, пеплом оседая на пол.
Лицо Басараба перекосило от плохо сдерживаемого бешенства. Я соскользнула со стула, отходя к стене. Сердце колотилось как сумасшедшее, в голове крутились лишь не самые цензурные мысли.
Во мне разрывались противоположные чувства. С одной стороны, хотелось побыстрее свалить отсюда, а с другой – как-то помочь. Но я понятия не имела, поможет ли мне защита «матери и ребенка» и не пошлют ли за мной псов в случае побега.
— Эта курица с перьями мне никогда не нравилась, — сплюнул на пол тот, у которого был голос подростка.
Собаки, низко и утробно рыча, наступали на гарпия со всех сторон...
Александр не стал терять времени, полез в карман, а я искреннее понадеялась, что он достанет хотя бы пистолет!
Но вместо этого он вытащил… цветные карандаши?!
Он что, издевается?! Где он их взял вообще?! Чем ему поможет канцелярия?!
От паники меня трясло так, что пришлось держаться за стену, чтобы не осесть на пол. Цветные карандаши… мы обречены.
— Убейте его, — скомандовал Басараб, и вампиры ринулись в атаку.
Александр подкинул карандаши в воздух, ловко уворачиваясь от ударов.
Я смутно понимала, что происходит. Сознание выхватывало лишь отдельные кадры.
Вот один из нападавших, точно так же, как чуть раньше гарпий, наступает на стойку, и на нее, не рассчитав, насаживаются сразу двое.
Еще один вампир, поймав карандаш, зло откидывает его в сторону и попадает в своего же соплеменника.
Кто-то, поскользнувшись на натёкшей крови Юрия, упал на перевернутые ножки табурета. С какой силой надо упасть на табурет – чтобы ножка вышла насквозь?!
Все это выглядело сюрреалистично, страшно. От беспрестанного писка взрывался мозг. Пепел, разлетающийся по залу, мешался с кровью и прилипал к одежде.
Церберы не вмешивались в бой, но оглушительно громко лаяли на кружащиеся в воздухе черные хлопья.
