— И не гадость совсем! Очень приятно жуется…
— Какая же мерзость! Невозможно! Как свечу кусаешь!
— Это же самое лакомство! С темным элем и подкопченным сыром знаешь как вкусно?
— Ты просто тупой мужлан и коновал, вот тебе и вкусно! И сыр этот какой-то… Костром воняет…
— Так копченый! Конечно же будет запах!
— Как ты уплетаешь эту мерзость?..
— За, как ты выразилась, мерзость, восемь медяков уплачено! Из моего многострадального кармана!
— Тебе жалование платят, вообще-то!
— Мне платят, чтобы я стены задом подпирал в коридорах, а по кабакам и трактирам ходить — это уже на мое усмотрение…
— Ах вот как ты к службе относишься?!
— А как должен?
— Тебе оказали великую честь!
— Ага, задом стены подпирать. Сама говорила, что я случайный там человек.
— Сказали, что ты проявил себя…
— Кто?
— Да какая разница! А это еще что такое?!
— Холодец на копытах.
— А почему оно дрожит?..
— Так холодец! С чесноком! Попробуй!
— Какая мерзость!!!
Я только пожал плечами и отправил в рот еще один кусок копченого свиного уха. Прекрасное лакомство, недорогое, отлично жуется, да еще и с дымком. Под эль с сыром и хлебом вообще отлично. Тем более после длительной прогулки, от которой даже у меня, тренированного улицей и бесконечным бегом по ипподрому, уже гудели ноги.
Отавия же выглядела довольно бодро, не считая кислой мины, с которой принцесса наблюдала за мелко трясущимся холодцом.
Я уже сбился со счета, какая по счету это была наша вылазка в город. Десятая? После пятой я просто бросил считать, доверившись судьбе. Императорским палачам будет все равно, сколько раз я водил принцессу в Шамоград под видом дочери купца и своей подруги — голову мне снесут еще за первый выход в город.
К моему удивлению Отавия больше ни разу не брала с собой Милану или Дика, чему я был несказанно рад. Мы много времени проводили за пределами дворца. Принцесса даже нашла несколько простых кабаков в районе Нового моста, в которые предпочитала заходить на обед, а так же портного, который взялся пошить для нее новые платья на выход. Так что сегодня принцесса щеголяла в приталенном длинном платье средней руки горожанки — дочери мастерового или умелого кузнеца. В самый раз, чтобы не привлекать излишнее внимание. Да и лето уже было в разгаре и первоначальная маскировка оказалась жарковатой.
Хотя внимание я все же чувствовал. Сначала это было лишь предположение, но все стало очевидно, когда пара соглядатаев себя выдала. Для этого дела мы даже специально покружили на паре улиц — слежка не отставала.
— Мне кажется, за нами наблюдают, — тихо шепнул я принцессе.
— Кто?
— Вон, двое. И рожи у них такие… Душегубные… — прокомментировал я наружность парочки.
— Да, вижу, — бросила Отавия, а в следующий момент схватила меня под руку и прижалась к плечу. — Вперед!
— Что происходит?!
— А ты представь их не в рубахах, а в камзолах. А лучше — в гвардейских плащах или куртках.
Я еще раз аккуратно оглянулся и мысленно примерил упомянутые принцессой наряды. Менее угрожающими рожи не стали, но хотя бы выглядели в моем воображении более… уместно? Я все не мог понять, что меня смущало в этой парочке, пока не моргнул, вызывая истинное зрение.
Над обоими едва заметно крутилась голубая дымка охранной руны. Скорее всего, слабенький амулет Лагу — такой не скроет тебя от чужих глаз на улице, но вот сделает менее заметным — это точно. Конечно, в охранных рунах больше понимал бы Ронни, меня учили применять их в боевом ключе. Как спрятать отряд, подкрасться к караулу, уйти от погони…
Эти двое точно пытались стать незаметными. Вот только для чего они увязались?
— Может сбросить их? — спросил я, складывая пальцы «куриной лапкой», то есть фигурой для создания малых контуров одной кистью.
— Не думаю, что стоит, — честно ответила Отавия. — Может, это люди деда.
— Императора?! — едва не вскрикнул я, но удержался.
— А смотри, ты смышленый, хоть и коновал, — кисло заметила Отавия. — Нет, думаю, если мы от них отвяжемся, дед мигом прикроет мои лазейки. А тебя сошлет из дворца в Башню, лишив титула. Или головы. А где я еще найду такого тупого и доверчивого магика, способного колдовать печать Лагу?
Я состроил страшную рожу, но ничего не ответил. Колкости и мелкие оскорбления — только так и никак иначе принцесса могла общаться со мной. Сначала я даже обижался, а потом просто смирился.
Все же, мы решали кучу моих вопросов за время прогулок, да и в целом неплохо проводили время. Гулять по городу, заходить на рынки, в лавки, обедать в нормальных трактирах вместо того, чтобы жевать сухую булку где-нибудь под лестницей в сыром дворце — такое времяпрепровождение нравилось мне намного больше.
Конечно, я бы был в большей безопасности, если бы сумел пресечь вылазки Отавии из дворца, но я так и не придумал, как это сделать так, чтобы самому выйти сухим из воды. А меня принцесса, конечно же, не слушала.
При этом девица отлично знала мое расписание, так что в дни, когда я не дежурил во дворце, наверстывала упущенное в плане общения с виконтом Умбертом, маркизой Хашт и другими придворыми, а также в уроках музыки, танцев и рисования. Это меня тоже радовало, так как теперь я был огражден от неприятной компании, что обычно сопровождала Отавию. Я же общался с Отти — несносной девицей, что любила шастать по Шамограду.
Я взял деревянную ложку и от души запустил ее в стоящий башенкой холодец. Кусок с легким чваканьем отделился от остальной массы и затрясся уже в собственном такте, поражая венценосную особу своим внешним видом.
— Ужас-то какой… — протянула принцесса, наблюдая, как я запускаю лакомство в рот. — Похоже на застывшие сопли…
— Так ты попробуй! — хитро улыбнулся я, добывая еще один кусок холодца.
— Нет уж!
— Многое теряешь.
— Не думаю, правда.
— Ну, мне больше достанется! — ответил я, приступая к третьему куску.
Отавия еще раз внимательно посмотрела на меня, на холодец, на свиные уши, после чего взялась за ложку. Я давно уже усвоил этот урок: принцесса может говорить что угодно, но любопытство все равно возьмет верх. Так что уже через мгновение венценосная особа аккуратно отделяла кусочек холодца от общей массы — на пробу.
— Вон, немного мяса, тоже зацепи, вкуснее будет, — командовал я, размахивая ложкой, — и хлеба возьми сразу, закусить.
— Он настолько мерзкий, что его заедать надо? — уточнила Отавия, недоверчиво глядя на холодец.
— Нет, просто таять во рту начинает, так что лучше хлеба добавить, — ответил я, наблюдая за принцессой.
Наконец Отавия запустила ложку в рот, совсем как я, откусила черного ржаного хлеба и начала жевать… По лицу принцессы было видно, что только многолетнее воспитание не позволяет ей выплюнуть холодец на тарелку, я же от души потешался над девушкой, что ни разу в жизни не ела столь популярного среди простых людей блюда.
— Ты ведь завтра дежуришь? Вечером? — внезапно спросила слегка позеленевшая принцесса.
— Ну да, — ответил я. — Легер днем, а я — вечером.
— Хорошо, хорошо… — пробормотала Отавия, ища взглядом по столу что-нибудь по ее мнению съедобное.
Свое внимание девушка остановила на пирожках с квашеной капустой. Я давно заметил, что она была падка на выпечку.
— А к чему такие вопросы? — спросил я.
— Я хочу на танцы. Где здесь устраивают танцы? — озадачила меня принцесса.
Перед глазами моментально пронесся родной Нипс, поход в дом одного из подмастерий, а еще — высокая фигура Марты и то, как она сторонилась меня, сидя на лавках в большой комнате и общаясь с подругами. На мгновение я даже почувствовал запах кожи дочери кухарки, всплыли в памяти и прикосновения мягких губ и упругая девичья талия под моими совсем мальчишескими тогда ладонями…
Видимо, на моем лице промелькнуло что-то такое, от чего принцесса удивленно вскинула брови.
— Эй, коновал, что с тобой такое? Тебя так пугают танцы?
