как ты завалил этого бугая с арбалетом?
Марта никак не могла поверить, что её отец был в физическом плане сильнее вооружённого и явно тренированного мужчины.
— Собственно, никак, — пожал плечами Алистер и скривился от боли. — Помнишь, я напоил его маминым чаем? Так вот, в какой-то момент он просто уснул. А я, недолго думая, оттащил его в подвал и связал, не зная, что ещё с ним делать — выкини я его на улицу, он бы вернулся по наши души вновь.
— Хорошо, это частично всё объясняет. А арбалет ты куда дел?
— Спрятал в одной из гостевых комнат, — пояснил отец. — Сходи узнай, где мои вещи, или купи мне ботинки. Я не поеду в этом домой.
Он поднял мягкий тапок, который «тапком» можно было назвать лишь условно, и помахал им в воздухе. Марта недовольно вздохнула, но, ничего не сказав, поднялась с дивана и направилась на поиски хоть какой-нибудь медсестры. Намеренно долгие поиски. Ей нужно было время, чтобы обдумать услышанное. К удаче Марты, на втором этаже больницы не оказалось ни одной медсестры.
Спускаясь по ступенькам обратно к регистратуре, девушка всё ещё переваривала информацию. Факт того, что её отец не оказался садистом, держащим людей в подвале в угоду собственному удовольствию, не мог не радовать. Но и то, что он тут же не вызвал полицию, а спрятал нападавшего в собственном подвале, чести ему не делало. Это было глупо! Теперь нельзя даже списать всё на самооборону, учитывая, сколько всего произошло.
Марта остановилась у стойки, наблюдая за тем, как женщина с кричащим младенцем переговаривается с медсестрой.
— Вчерашний из парка в какой палате?
Марта повернула голову и посмотрела на двух санитаров, стоящих в каморке за стойкой.
— В 308, — ответил второй. — Чудик какой-то. Вроде уже пенсионер, а всё с петардами играется — вот и доигрался. Повезло ещё, что его вовремя нашли.
— Он в себя не приходил?
— Кортни из ночной говорит, что приходил: бредил, нёс всякий вздор, а потом опять отключился…
— Девушка, вам что-то нужно? — звонко пропела медсестра за стойкой, вынуждая Марту переключить своё внимание.
— Да… Мой отец… Его сегодня выписывают. Он в… — в этот момент Марта поняла, что так и не узнала номер палаты. — В общем, на втором этаже лежит. Алистер Рудбриг. Я хотела бы забрать его вещи.
— А-а-а… Мистер Рудбриг. Да, конечно, сейчас принесу.
Медсестра подскочила и скрылась в той каморке, где стояли санитары, разговор которых Марта так и не дослушала до конца. Но что-то ей подсказывало, что стариком из парка был именно её вчерашний охотник. Девушка даже не знала, радоваться ей тому факту, что мужчина оказался жив, или пойти в его палату и добить? Сейчас в любом случае было не самое подходящее время для этого, но на всякий случай Марта постаралась запомнить номер палаты охотника.
Медсестра вернулась с аккуратно сложенной стопкой перепачканных кровью и машинным маслом вещей и парой не менее грязных туфель и протянула их Марте.
Марта взяла обувь, а вещи запихнула в ближайшую мусорную корзину и поплелась обратно наверх. На душе снова было неспокойно.
Девушка не знала, чего ожидать от охотника из парка: вдруг он тоже заявится к ним домой или же подкараулит Мегги возле школы? Или после неудачной попытки убийства охотники залягут на дно? Догадки, догадки, сплошные догадки. Лишь в одном Марта была уверена — ни псих из парка, ни Коул, если сможет получить свободу, не пойдут в полицию.
Девушка вернулась в палату отца как раз вместе с лечащим врачом. Ещё несколько рекомендаций, подписей и кивков — и вот они уже полностью свободны. Марту, конечно, всё ещё смущал вопрос такой скорой выписки, но она не могла отрицать того факта, что отец выглядел более чем хорошо. Он просто не выглядел больным, а цвет лица и вовсе был куда ровнее, чем у неё самой. Создавалось впечатление, что это Марта попала в аварию, а Алистер Рудбриг неплохо отдохнул на местном курорте.
Они покинули больницу, но облегчения Марта не испытала. Скорее наоборот. Когда их окружали люди, когда они разговаривали, девушке было не так тяжело, как сидя на заднем сиденье такси, слушая лёгкие джазовые мотивы. Молчать рядом с отцом было поистине невыносимо. Наедине с ним, в полной тишине, Марта ощущала, как начинает сгущаться безграничная пустота там, где должен был быть семейный покой.
И Марта ненавидела эту пустоту, объяснить которую не могла, как бы ни хотела. Всё, что было связано с отцом, не откликалось в её душе ни малейшим трепетом. Словно там зияла пустая дыра.
Марта сделала глубокий вдох и отвернулась к окну. Она знала, что отец чувствовал то же самое. Сколько девушка себя помнила, они всё время балансировали на тонкой грани, с одной стороны которой была давящая пустота, а с другой — сжигающая ярость, граничащая с ненавистью. Но какой-то особой причины для этого, по мнению Марты, не было, как не было и какого-то переломного момента, после которого их отношения стали такими.
Такси остановилось возле их дома как раз в тот момент, когда Марте уже хотелось выть от гнетущей тишины. Всучив водителю купюры, она буквально вылетела из машины и, не став дожидаться отца, понеслась к калитке.
Но, вовремя опомнившись, остановилась, не дойдя лишь пару шагов.
Что, если отец не сможет преодолеть возведённый барьер? Ведь он был возведён её кровью, и, если задуматься, кровь отца лишь отчасти была похожа на кровь Марты. Достаточно ли этого было, чтобы он, как и Мегги, попал под защиту купола?
Сейчас, стоя за пределами барьера, Марта чётко видела его границы — едва уловимое золотистое свечение. И ещё ей определённо казалось, что ветер с той стороны купола был значительно тише: ветви розовых кустов не шевелились, словно замерли, в то время как здесь, снаружи, ветер гонял упавшие листья по дорожкам, а оставшиеся срывал с веток.
Отец вышел из такси и поплёлся к дому. Сейчас он выглядел несколько хуже, чем в больнице. Похоже, дорога утомила мужчину ничуть не меньше, чем Марту.
— Что стоишь, как статуя? Пошли быстрее. Мне холодно, — недовольно пробурчал он и прошёл мимо Марты.
Отец толкнул старую калитку, и та, поскрипывая, отворилась, предоставляя Марте ответ на терзающий её вопрос.
Марта поплелась за ним, плотно прикрыв калитку за собой, не оставляя врагам ни малейшего шанса.
Последние дни были тяжёлыми. Сколько ещё таких же тяжёлых дней ждало её впереди?
По крайней мере, теперь у Марты точно были две вещи — враги
