Как она красива! Не смотря на болезнь и застывшую маску на лице. Постарела, но не подурнела.
— Мамочка, давай одеваться. Где твоя одежда? В будуаре? Пойдем, — еле сдерживая слезы, говорил Витар, ведя безразличную мать в небогатый будуар.
— Вот это платье надевай, мама. Давай помогу.
— Витар, к тебе приближается женщина с непонятным амулетом… жизни, — раздался в голове голос Егора, — следи за сторожкой, не отвлекайся!
— Спасибо, Егор, мы почти закончили. Вот и все, мама, оделись. Краситься не будем, некогда. Хорошо? И славно.
Он уже подводил мать к двери, когда она раскрылась. В дверном проеме сверкнула синяя вспышка и… быстро развернувшаяся ловчая сеть, сгорела в стене жизни. В дверях застыла удивленная миловидная женщина в одежде горничной с "деревяшкой" — одноразовым амулетом из стихии жизни в руке.
— Не переживайте, мадам, я её сын. Она в безопасности, — быстро проговорил Витар, подходя к даме.
— В-вы… зачем?
— Пропустите нас, мы пойдем, погуляем.
— П-подождите… не велено… я буду кричать, — и только открыла рот, как быстро сползла на пол в счастливом сне.
— Сонное заклинание, — автоматически прошептал Витар, обходя упавшую женщину — в первый раз применил.
— Ты не шепчи, а рви когти, — напомнил ему Егор.
Они и рванули. Насколько можно быстрым шагом, чтобы мать успевала.
— Витар!!! — услышал он громкий и с детства знакомый голос Нары, когда уже подводил мать к лестнице. Пришлось обернуться.
— Это ты, негодник!? Где пропадал!? Мать совсем забросил! А сейчас куда её ведешь? Отвечай немедленно!
Граф сделал два шага к старой компаньонке матери и оказался на расстоянии вытянутой руки. Она не испугалась и так и продолжала стоять, уперев руки в бока.
— Прости, Нара, — и женщина плавно опустилась на пол, — вот и записку оставлять не надо. Нара все расскажет.
— Поторопись! О-па, рация в саду школы заработала! Бегом! Бери мать на руки и вперед, пока карету не угнали. А я пробую найти канал и подслушать. Двигай по моему переулку, а я следом на лошадях.
Витар летел по лестнице, держа мать на руках.
— Стой! — голос снизу. Два школяра-мечника, видимо потенциальные маги жизни, раз почувствовали колебания силы. А может просто услышали крики Нары и перегородили выход с лестницы на первый этаж. Оба со шпагами и защитными амулетами.
"Некогда мне ребята, извините" и ученики разлетелись в стороны, выдавленные включенной защитой — сферой света. Всего 2-го уровня, зато включенная несколько раз подряд и тем самым разрядив защиты школяров.
Витар бережно посадил мать на сиденье кареты, защелкнул дверь, а мы специально нашли карету с закрывающимися на замки дверями, запрыгнул на козлы и взял с места в карьер. Не совсем в карьер, а как позволяла повозка, но быстро, не жалея коней.
Когда карета промчалась мимо меня, я уже вскакивал в седло, а потом поскакал с нашим табуном следом. Витар лучше знает город, найдет, где оторваться и через какие ворота выехать. В планах все это было обговорено. А я, не переставая, ходил по каналам. Наши рации были всеканальные, в отличии от тех, которые шли на продажу. В каждой партии свой пакет частот, о чем честно предупреждала инструкция.
Поймал!
— Уйдут, командир! — панический возглас.
— Да куда им с каретой! Передвигайся к Светлым воротам, как пить дать, туда направятся.
— Витар, через какие ворота выезжаем?
— Светлые! Забыл что ли!?
— Двигай в другие, там нас ждут.
— Понял… — удивленно ответил Витар, и на следующем перекрестке мы резко свернули налево. Карета чуть не перевернулась. Лихач! Как здорово, что здесь делают улицы широкими! Не то, что наши средневековые улочки.
Сзади погони не было, как и впереди знаменитых киношных лотков, которые герои сносят во время погони, когда арбузы — яблоки во все стороны разлетаются, и горшки красиво бьются. Единственное сходство с кино — разбегающиеся матерящиеся прохожие. И пара вооруженных верховых, которые еле успели остановить скакунов. От них тоже послышалось много обидных слов и угрозы оружием. Впрочем, не погнались.
— Ищи укромное место, пересядем верхом.
— Мама не сможет!
— Привяжем. Рон меня привязывал — не упал. С каретой не оторваться.
— Понял.
Через минуту завернули в глухой тупик. Сторожка ничего страшного не показала.
— Давай, Витар, в темпе.
Я опускал переднюю луку у одной лошади, снимал с неё поклажу, а друг выводил мать из кареты.
— Мама, садись в седло, пожалуйста, — ширина подола вполне это позволяла.
Никакой реакции, застывшее лицо.
— Взялись, — сказал я и мы общими усилиями водрузили мать в седло. Я связал ей ноги под животом лошади, а Витар — руки под шеей.
— Надеюсь, тебе удобно, мам. Потерпи, это ненадолго, — тихо приговаривал он.
— Ходу, — скомандовал я, — веди, пока засада молчит. Радиомолчание научились хранить, что ли?
— А что это? — безразлично спросил Витар, вскакивая в седло.
— Молчание по радио, чтоб не подслушали.
— А!
Скачка продолжилась. Витар впереди с лошадью матери в поводу, я сзади с заводной.
Как хорошо, что мы оставили карету! Впереди, перед самым выездом из города, красные флажки, а за ними рытвина поперек дороги — размыло талыми водами, и несколько рабочих.
— Витар, кидай силы в коней, перескочим, не останавливайся!
Перескочили. Рытвина не шире двух метров, но лошади явно испугались бы, если б не подстежка их жизненной силой. Рабочие в испуге разбежались, друг взволновано посмотрел на мать. Обошлось, привязали на совесть.
И вот, застава. Ворота открыты настежь, но двое стражников стараются сдвинуть приржавевшую створку, еще двое удивленно смотрят на нас, а пятый, командир, орет:
— Арбалеты к бою, жирные боровы, обленились, суки совсем! — и первый наставляет на нас заряженный арбалет. Остальные бросились к лежащему на земле оружию.
— Именем графа, стоять! — кричит уже нам, но мы прем прямо на него. Болт бессильно отскакивает от Витаровской защиты, офицер уворачивается от разгоряченных животных и мы вырываемся на оперативный простор. Сзади по моей защите стучат еще четыре болта. Метко!
Простор то простор, только в противоположную от дома сторону и дорога, как назло, по чистой степи. С трудом находим подходящий лог и скачем по нему, петляя по низинам, до ближайших кустарников. Я периодически обрабатываю следы волнами жизни и земли. Надеюсь, собьет со следа. В густом кустарнике полянка и, наконец, привал. Спустя почти двух часов скачек. Даже я устал. А по дороге наслаждался руганью стражи по рации:
