– Но, Конан, подумай о тех потерях в живой силе, которые мы понесли, об утраченном вооружении. – Аки Вадсай нетерпеливо покачал головой. – После того как огненный туман опустошил лагерь и после того как мы утратили отряд Браго, мы много потеряли в силе. Конан скрестил руки на груди.
– Отряд Гундольфа… то есть мой, насчитывает почти тысячу человек. Кроме того, сюда постоянно прибиваются новые люди, включая и тех, кто ушел от Браго. – Он повернулся к другим капитанам: – Друзандра, твои дьяволицы – они как, в порядке? Хорошо. Виллеза, твой отряд пострадал куда меньше моего.
– Благодаря тебе, Конан, – Зингарец сделал величественный жест своей пухлой рукой.
– Теперь насчет припасов, – продолжал Конан. – Тут и в самом деле, почти все пропало. В настоящий момент какое-то время нам придется кое-что реквизировать, возможно, даже пограбить. Но в ограниченных масштабах. Правда, тут есть местные партии, которые будут рады оказать нам поддержку. Что до меня, то у меня есть связи с королевской семьей Хорайи, чье королевство находится отсюда всего в шестидесяти милях к западу. Готов поспорить, что там будут очень рады мятежу против такого опасного для них соседа, как Ивор…
Его прервал шум всадников, въехавших на охраняемую территорию перед шатром. Обернувшись, он увидел двух человек, слезающих со взмыленных коней. Наемник в тюрбане выбежал вперед и распростерся перед Аки Вадсаем.
– Господин, они хотят говорить с ним… с варваром.
Конан поднялся на ноги, чтобы встретить своих гостей. Это. были мужчина и женщина в дорожной одежде, сейчас насквозь пропыленной. Они были ему слишком хорошо известны. Неужели он познакомился с ними всего лишь прошлой ночью? Его тело заныло при воспоминании обо всем том, что с тех пор произошло.
– Евлалия! Рандальф! Вам удалось убежать из дворца!
– Да, Конан. – Аристократка, несмотря на свою растрепанную прическу, несмотря на явную усталость, оставалась очень красивой. Она подошла к Конану и взяла его руку своими маленькими ручками. Рандальф стоял рядом с ней. Он выглядел отсутствующе и только кивнул коротко. Его одежда вся была покрыта пятнами крови, которых было слишком много, чтобы можно было считать всю эту кровь его собственной. Глаза его ввалились от усталости. Евлалия продолжала: – Барон Стефани также ускользнул из города вместе со всеми его людьми. Он вынужден был срочно отправиться в свое имение – защищать его. Это единственная причина, по которой его нет сейчас с нами. В настоящее время он открыто возглавил мятеж против Ивора. Нас он послал в качестве своих доверенных послов.
– Вы прибыли как раз вовремя. – Конан повернулся к остальным своим товарищам: – Евлалия и землевладелец Рандальф были со мной во дворце прошлой ночью, когда Ивор заключил сделку с королем Страбонусом и решил предать нас. Подобно мне, они ускользнули, избежав опасностей оружия и тайной магии. Они убеждены, что Ивор имеет много противников по всей стране, да и в самом Тантизиуме.
– Да, это так, – подтвердил Рандальф. – Самые бедные слои городского населения на пороге восстания. Даже жители гор вдоль границы моих владений не поддерживают больше принца. Когда прошел слух, что он примирился с королем, там поднялось открытое недовольство.
– Видите? Коф вовсе не объединился против нас! – обратился Конан к своим товарищам. – И эти местные мятежники ищут сейчас нашей поддержки.
– И не только это, Конан, – добавила Евлалия. – Барон говорит, что он и его крестьяне и скотоводы, которые заодно с ним, будут снабжать провизией любых наемников, кто только останется помочь нам в нашей борьбе против Ивора.
– Но этого недостаточно, – вмешался Виллеза. – Если мы должны сражаться, то нам нужно выплатить то, что задолжал Ивор. Плюс дополнительную плату за задержку. Да еще подъемные. А ваш барон – он как, готов выплатить все это? Ну, тогда мы сравняем Тантизиум с землей.
– Я бы лучше подралась с этим кровавым ублюдком, который тут сидит рядом со мной, чем стала бы биться с принцем-предателем, – сверкнула глазами Друзандра на зингарца. – Когда я сражаюсь, я сражаюсь ради того, чтобы спасти женщин и бесправных людей, – но я не сражаюсь для того, чтобы притеснять слабых еще больше.
– Очень хорошо, женщина. Вот ты и продавай свою горстку дракониц за просто так! – выкрикнул Виллеза с неподдельным негодованием. – Мятежникам они не помешают. Что до меня, то под моим началом тысяча двести отборных воинов. Они могут своротить горы, но только за хорошую плату. А так они не сражаются!
– А что мы вообще сможем выиграть во всех этих битвах, если магия Агохофа сотрет нас в пыль? – спросил Аки Вадсай, слабо покачивая головой. – Вся добыча этого мира не сможет оплатить такую смерть. Все наши препирательства – это пустое сотрясение воздуха, если мы не найдем управы на колдуна. Даже торчать здесь, в этой палатке, сущее безумие.
– Ты прав. – Конан посмотрел на сына пустыни. – Я тоже весьма уважительно отношусь к магам Кхитая, гильдии, которая выпестовала Агохофа. Ты и я – мы оба служили на востоке и знаем, какова их власть и сила. Нам это известно лучше, чем кому бы то ни было из присутствующих. – Он пожал плечами. – И все же и колдуна можно одолеть. Или избежать его чар. Мы могли бы поиграть в пятнашки и предпринимать ложные атаки, отвлекая внимание колдуна.
– Достаточно странно. Ведь этот Агохоф был послан королем Турана, чтобы помочь Ивору в его восстании, – проговорила Друзандра, будто размышляя вслух.- Как король Илдиз отнесется к тому, что принц Ивор и король Страбонус заключили мир и теперь они снова союзники? Возможно, отзовет колдуна или, в крайнем случае, убьет его. Не может же он дозволить, чтобы такое мощное оружие попало в руки его противника, короля Страбонуса?
При этих словах Аки Вадсай энергично затряс головой:
– Ты что думаешь, Илдиз обладает достаточной властью так поступить? Агохоф не подчиняется его приказам. Он отчитывается только перед своими кхитайскими Мастерами Колдовской Гильдии. Это отдельная и исключительно тайная сила, которая часто служит обеим враждующим сторонам. Они преследуют всегда только свои собственные интересы. – Предводитель воинов пустыни выдержал мрачную паузу. – Я думаю, что они с превеликим удовольствием ухватятся за возможность распространить свое влияние на запад, в хайборийские земли. Помните об этом. Я сказал, ваше дело – прислушаться.
– Двуличность колдуна вовсе не сюрприз для короля, – заметил Конан. – Возможно, Илдиз специально послал его, чтобы внести хаос и разрушение в столицу Страбонуса. – Киммериец засмеялся. – Будь я королем, я бы держал его подальше от моего двора, а вы? Нет, оставьте Агохофа мне, – продолжал Конан. – Кром знает, что всякое колдовство мне так же противно, как и вам. Я зубами готов скрипеть. Но мне и прежде доводилось встречаться с колдовством. И вы видите, что я еще жив! – Он начал мерить шагами пространство между послами барона и сидящими командирами наемников. – Когда в последний раз я усадил на трон в Хорайе принцессу Ясмелу, я уничтожил одного колдуна – ни живого ни мертвого чернокнижника, который бы слопал этого-жалкого колдунишку с потрохами без соли и хлеба. А потом я командовал ее армией из десяти тысяч человек. – Обведя недоверчивые лица слушателей взглядом, он быстро добавил: – Это был счастливый случай. Его предсказал храмовый оракул. Ну, как бы то ни было, я предлагаю внести вклад в это доброе дело. Стефани и бунтовщики хотят иметь дело со мной, как вы слышали. Если вы предпочтете остаться со мной, то мы сможем все вместе преподать Ивору урок, который послужит назиданием потомкам. Научим его чисто вести дела. Что до того, кому взять верховное командование этой операцией… – Конан пожал плечами. – Все здесь опытные командиры. Мы придем к согласию по стратегическим вопросам. Виллеза заговорил первым:
