— Я постараюсь не пропустить торжество! — улыбнувшись, ответил Гарольд. — К тому же мне весьма по нраву Хоминорское пиво. Нигде больше не пробовал такого вкусного хмельного напитка!
— Ясное дело! И не попробуешь! А если и найдешь что-нибудь подобное, то знай, оно было сделано у нас! А это, наверное, твои друзья? Может, представишь нас?
— Да, конечно! — растерянно проговорил Гарольд, совсем забыв про своих спутников. — Это Габриель, Джеймс и Торн. А это — мой старинный друг Виллем! Мы знакомы так давно, что я уже и не помню, как это случилось! Виллем поклонился новым знакомым и обратил внимание на хаатина. Но, ничуть не смутившись, сказал:
— Зато я хорошо помню! И если кому-нибудь будет интересна эта история, то я непременно расскажу ее, но не сейчас. Прошу прощения за прямоту, — обратился он к Торну, — но вы действительно хаатин?
— Тебя это так интересует? — озлобленно переспросил Торн.
— Никогда бы не подумал, что увижу живого хаатина воочию, — восторженно сказал Виллем. — Я столько слышал про ваши боевые навыки и идеальный нюх!
— Я что, похож на медведя в клетке на рыночном представлении? — прервал его Торн.
— Он же не сказал ничего плохого! — вмешался Джеймс.
— Ты знаешь, зачем созвали совет? — перебил их Гарольд.
— Нет! Отец не сказал мне! Он вообще ни слова не проронил за то время, пока мы добирались сюда. Мне показалось это довольно странным. Его что-то беспокоит — я вижу. Сначала я подумал, что он злится на меня из-за того, что я не остался в провинции. Но это что-то другое. Что-то гораздо серьезнее! К тому же другие члены совета ведут себя точно так же! Они не разговаривали друг с другом с тех пор, пока мы здесь. А сейчас заперлись по своим комнатам, в ожидании совета. Что происходит, Гарольд? Зачем собирается совет ордена? Ты ведь наверняка в курсе!
— Я не вправе говорить об этом! — мрачным тоном сказал Гарольд. — Да и ты вряд ли обрадуешься тому, что узнаешь! Лучше скажи нам, когда начнется совет!
— Завтра после полудня! — ответил Виллем и улыбка сползла с его лица. — Здесь расположился целый отряд имперских солдат! Они круглосуточно дежурят на стенах и в смотровых башнях. Полторы дюжины человек. Кого мы поджидаем к себе в гости?
— Я прошу тебя — не спрашивай меня ни о чем — У меня нет для тебя ответов на твои вопросы! Могу сказать лишь одно — эти солдаты нужны лишь для того, чтобы сон у старейшин был крепче, больше они ни на что не сгодятся! Гарольд положил свою руку на плечо старому другу и сказал:
— Лучше тебе было остаться в Хоминоре с будущей женой и не ввязываться во все это! Виллем вопросительно взглянул на Гарольда и отошел назад.
— Я не понимаю тебя! Твои слова звучат оскорблением, и я не намерен выслушивать их!
— Не горячись, друг мой, — прервал его Гарольд и слегка улыбнулся. — Я ни в коем случае не хотел оскорбить тебя и принизить твои достоинства! Ты храбрый воин, и я счел бы за честь сражаться рядом с тобой в бою с любым противником, но сейчас я больше бы обрадовался твоей свадьбе с Дженн, нежели твоему присутствию здесь.
Виллем непонимающе смотрел на Гарольда и не знал, что сказать в ответ. Друг, которого он не видел много лет, был не рад их встрече и что-то скрывал. «Да что происходит с вами со всеми?» — думал он, все еще держась поодаль от путников.
— Как насчет еды и ночлега? — прервал паузу в разговоре Габриель.
— Столы накрыты! — ответил Виллем, немного придя в себя и указывая на дверь, из которой он только что вышел. — Как закончите с ужином поднимайтесь на второй этаж. Все восточное крыло замка в вашем распоряжении. Две дюжины комнат готовы к приему. Завтра не опоздайте на совет. Он состоится в большом зале. Я думаю, что наш общий друг знает, где он находится и проводит вас туда. А сейчас прошу меня извинить! Виллем повернулся и зашагал вверх по лестнице.
Гарольд проводил его взглядом и прошел в зал, где был накрыт стол. Остальные незамедлительно проследовали вслед за ним.
Зал был огромен и совершенно пуст. В нем не было ничего, кроме длинного стола прямоугольной формы, на котором располагались разнообразные яства. Еды было очень много, и она выглядела весьма аппетитно. Несколько видов запеченной дичи, фрукты, гарниры, вино в кувшинах, свежие овощи — от одного этого вида у проголодавшихся путников потекли слюни. Вокруг стола были расставлены резные деревянные стулья, которых было больше дюжины. Не в силах больше сопротивляться голоду, путники принялись за еду. Гарольд сел в самом конце стола и ничего не ел.
— Не переживай за него! — сказал Габриель, присаживаясь рядом. — После совета он вернется домой и заживет прежней жизнью!
— Надеюсь на это, — тихим голосом произнес Гарольд. — Я потерял слишком много дорогих мне людей, и я не хочу потерять своего последнего хорошего друга. А сейчас он думает, что я не рад был увидеть его.
— Он поймет! Я уверен. Он поймет, что ты хочешь уберечь его от беды, что ты заботишься о нем.
— Мы не выбираем свою судьбу. И если мне суждено будет погибнуть, защищая тебя или Джеймса, то пусть так и будет, но я не желаю такой судьбы Виллему! У него есть семья, ему есть что терять, в отличие от меня. Я не хочу, чтобы его ребенок рос без отца. Но я хорошо его знаю, и как только он услышит про амулет, то захочет присоединиться к нам! Этого нельзя допустить.
— Я рос без отца, — сказал Габриель. — Я знаю, что это такое и понимаю твои переживания. Я не знал своих родителей, не знал, что с ними случилось и почему они меня бросили, но я всегда хотел хотя бы раз встретиться с ними или увидеть их. У меня накопилось к ним много вопросов, которые, наверное, так и останутся без ответов.
Джеймс жадно ломал кости и сухожилия доставшейся ему дичи и обгладывал их как хищник, выжидавший свою добычу несколько дней. Набив полный рот жареным мясом, он потянулся за кувшином с вином, но хаатин одернул его руку и переставил кувшин в сторону. Джеймс не сильно огорчился и запил прожеванную пищу стаканом воды. Наевшись досыта, он развалился на стуле с довольным видом. Давненько у него не было такого сытного ужина. Желудок довольно урчал, сообщая о своем насыщении. Джеймс даже закрыл глаза от удовольствия на некоторое время. Он совсем забыл о мучившей его ране, которая все еще болела. Ожог был довольно серьезный и давал о себе знать периодическими болями в области груди.
Поужинав, все отправились наверх и разбрелись по комнатам. Джеймсу досталась маленькая, но уютная комнатушка, по размеру походившая на его комнату дома. Кровать была внушительных размеров и при желании на ней могли разместиться еще два человека. Рядом с кроватью стоял стол, на котором располагались несколько подсвечников с почти догоревшими в них свечами. Пламя тревожно плясало по сторонам, пуская тонкие струйки копоти.
