Повернувшись к застывшему от ужаса министру, чудовище сделало шаг вперед и приподняло лапу с зажатым в ней клевцом. Коротко, с виду совсем не сильно, ударило растерявшегося человека стальным бойком оружия в лоб. Послышался отвратительный, мокрый хруст, как будто наступили на огромного слизня. Слабо охнув, фон Хурвельд осел у ног застывшего в углу алхимика. Несколько мгновений он сотрясался в предсмертной агонии, судорожно подергивая ногами и скребя пальцами пол. Когда он затих, чудовище наклонилось и ловко подхватило с земли выпавший из ладони покойника рубин. Поднеся камень к забралу, оно неожиданно лизнуло его толстым серым языком и одобрительно хрюкнув, положило в пасть. Мощные челюсти мерно задвигались, послышался слабый хруст…
* * *
В маленьком кабинете было свежо, светло и тихо. Морозное январское утро за стенами замка давно началось, и в прямоугольнике застекленного окна ярко голубело небо. Фон Вернер подкинул несколько полешек в растопленный камин и пошевелил кочергой раскаленные угли. Постоял у окна, глядя на покрытый матовой коркой льда ров окружавший крепостную стену. Затем измерил взглядом поле, припорошенное снегом, искрящимся, словно соль. Оно простиралось до самого горизонта, где чернел густой, почти непроходимый из-за буреломов лес.
Большая ворона, тяжело взмахивая крыльями, пролетела мимо окна и отвлекла внимание человека. Заложив крутой вираж, птица вернулась и приземлилась в заснеженном дворе, где у дверей кухни бродили ее товарки. Послышалось хриплое карканье. Мориц отвернулся от окна и подошел к конторке. Посмотрел на лист плотной бумаги мевельской выделки и откинул крышку позолоченной бронзовой чернильницы. Придирчиво осмотрел очиненные перья. Нужно начинать работать, но в хорошо отдохнувшей во время сна голове было пусто. Чтобы дать толчок мыслям, он взял лист и внимательно перечитал написанное вчера:
"История достославного рыцарского рода фон Цоберг, принадлежащего к исконному дворянству герцогства Цатль, восходящего к древним князьям Восточных земель Империи. Писано Морицем фон Вернером в замке Белого Орла, принадлежащем славному капитану рейтаров Георгу фон Цоберг, участнику и герою множества битв, не раз проявившему исключительную храбрость на поле брани…"
Пропустив вступление, Мориц прочитал начало первой главы:
"Согласно древним преданиям, подлинность которых не подлежит ни малейшему сомнению, первым сеньором фон Цоберг был рыцарь Адольф, родившийся от брака князя Георгия Храброго с девицей знатного рода Амалией Красивой. Свое прозвище благородный князь получил за то, что сразил в честном и смертельно опасном поединке последнего Дракона, жившего в горах Цатля. Здесь необходимо сделать небольшое отступление, так как многие современные авторы утверждают, что Дракон в отличие от, например, Брумана — существо скорее мифологическое, сказочное. Порожденное фантазией и воображением простых людей, пережиток тех темных времен, когда сердца и умы еще не были озарены светом истинной веры. Почтенный теософ, отец Альбер Кан, уделил этому вопросу в своей работе "История язычества в древних сказаниях" целую главу. Например, он считает, что в образе Дракона язычники воплотили свой ужас перед несколькими реальными существами. Тело змеи, хвост крокодила, лапы льва, голова ящера, перепончатые крылья — во всем этом строении видны отголоски страхов людей, наделивших Дракона чертами наиболее опасных для человека зверей. Бруман же, несмотря на гигантский рост, чудовищную силу и злобный нрав, существо отнюдь не сказочное, так как сохранилось множество свидетельств…"
Прервав чтение, Мориц облокотился на конторку и принялся рассеянно чертить пером по чистому листу бумаги. Перед глазами пронеслась сцена трансформации, которую ему пришлось увидеть в лесной сторожке неподалеку от монастыря святого Августа. От этого зрелища можно было сойти с ума, но привязанный к лавке стрелок выдержал. Сознание помутилось именно в тот момент, когда монстр — проклятый бруман, ранее попадавшийся стрелку только в старинных сказаниях, стащил с головы шлем. А потом изумленный юноша увидел, как нелепая, окровавленная морда все больше приобретает сходство с лицом рыцаря Георга фон Цоберга. Вот тут-то с ним и случился обморок.
Впрочем, блаженствовать в беспамятстве фон Вернеру пришлось недолго. Через некоторое время алхимик поднес к его носу флакончик нюхательной соли. Очнувшись, молодой человек подумал было о том, что ему приснился кошмар. Но ощутив на теле кожаные ремни и увидев рыцаря, небрежно привалившегося к стене хибары, он понял, что не спал. Все, несмотря на фантастичность ситуации, происходило наяву. Глядя на физиономию рыцаря, Мориц поразился тому расслабленному, безмятежному выражению, царившему на обычно собранном и жестком лице фон Цоберга. Сейчас оно выглядело так, будто гигант находился на вершине блаженства.
— Как вы, мой друг? — встревоженно спросил Нимер. — Вы узнаете меня? Помните мое имя?
— Да, мастер, — сглотнув, ответил фон Вернер. — Вы не могли бы снять эти чертовы ремни?
Алхимик с тревогой оглянулся на фон Цоберга.
— Можно, — разрешил рыцарь. — Он не опасен мне.
Вооружившись кинжалом покойного, валявшегося на полу Максимиллиана фон Хурвельда, мастер разрезал ремни. Тело юноши настолько затекло, что освободившись, он еще долго не мог пошевелиться.
— Что это за существо? — шепотом спросил стрелок, покосившись на рыцаря. — Кто он?
На лице алхимика отразилось сильное волнение. Пожевав губами, он ответил вопросом:
— Вы слышали о Бруманах? О сказочных чудов… существах необычайно сильных физически, и превращающихся в людей?
— Что есть, то есть, — сонно пробормотал фон Цоберг. — Превращаемся… — рыцарь громко, протяжно зевнул.
— Мессир… Вы — Бруман? — дрогнув голосом, спросил стрелок. — Настоящий?
— Наглец, — равнодушно, не открывая глаз, сказал гигант. — Следовало бы порвать тебя на куски за такую наглость. Но я — добрый… сейчас.
— Господин рыцарь, — негромко заговорил алхимик, — находится в своем человеческом облике. А совсем недавно мы имели возможность наблюдать процесс трансформации из… так сказать, природного естества в человеческое, или… Честно говоря, я сейчас затрудняюсь назвать, какое состояние является природным, так сказать, изначальным… Насколько я понимаю, преобразование произошло после приема внутрь некоторого количества корунда? — глаза Нимера возбужденно заблестели от осенившей его догадки. — Я прав?
Лекарь хотел сказать еще что-то, но стоило фон Цобергу заговорить, как он тут же умолк.
