— Эй, Охвен, а ты что решил остаться?
Он, спохватившись, дернулся было к лодке, но потом, махнув руками в непонятном жесте, побежал за кусты. Викинги расхохотались.
Между тем, двигаясь все дальше на запад, теплело. Очередной ночью в море Охвену удалось даже смежить веки. Было, конечно, неудобно устраиваться на жестких неровностях досок, но, во всяком случае, это было лучше, чем засыпать, повиснув, как выброшенная одежда, на ветках кустов.
Ветер дул крепкий, волны вздымались над бортами, подобно горам, но никто не беспокоился. Шли под парусом, кормчий держал руль, направляя дракар в ему известном направлении. Временами земли было не видно совсем, и тогда Охвен удивлялся, по каким же приметам ориентируется широкоплечий кряжистый викинг. Особенно ночью, когда на небе ни звезд, ни луны не видно, берег и подавно укрыт темнотой. Задавать вопросы было не принято, поэтому, отчаявшись догадаться, Охвен принял как должное, что их кормчий, словно собака нюхом чувствует направление на запад. На самом деле, чтобы выдерживать курс, опытный рулевой держал во внимании и направление ветра, и бег волны, и мелькнувшее сквозь облако ночное светило, и положение незыблемой Полярной звезды.
Однажды, море издало отчетливый звук, похожий на чих. Потом еще и еще.
— Что это такое? — обеспокоенно спросил Охвен у кормщика.
— А ты вон туда погляди, — ответил тот, показывая пальцем в сторону.
Между горбами волн взметнулся вверх целый поток то ли мелких брызг, то ли слабого дыма. Вообще-то, если бы стоял мороз, то можно было бы предположить, что это облако пара от дыхания через камышинку.
— Вижу, но не понимаю.
— Нет, ты не видишь, да с ладьи и не увидеть. Это рыба-кит, громадная, как наш дракар, всплыла подышать. И, причем, не одна. Целый косяк, — сказал кормщик. Остальные викинги пытались, поднявшись на ноги, тоже увидеть чудо-рыбу. Но, кроме вырывающегося пара, среди морской зыби различить гигантское туловище было невозможно.
— А если это стадо нападет? — поинтересовался Рогатый.
— Как пить дать — нападет. Поэтому: спускать парус, ставить весла! — прокричал Торн, впрочем, совсем не обеспокоенный.
Викинги резво выполнили команду и стали грести. Дракар полетел вперед, чуть ли не выскакивая из воды. Опытные мореплаватели налегали на весла как обычно, очень расчетливо и экономно тратя силы. Те, что помоложе, выкладывались полностью.
— Все, оторвались! — махнул рукой Торн.
Снова подняли парус, а кормщик сказал:
— Вообще-то киты не нападают на лодки.
— Бывают исключения, — ответил вождь и рассказал страшную историю, как одного моряка проглотил кит, по ошибке, или намеренно. И тот, проплавав в желудке рыбы сколько-то времени, все-таки выбрался на свободу.
— Через что он выбрался? — спросил Рогатый.
— А ты догадайся! — вставил кто-то, и все дружно засмеялись.
— Интересно, — осторожно осведомился Охвен у рулевого. — А далеко здесь до земли?
— Два полета стрелы, — быстро сказал тот.
Охвен поднялся со своей скамьи и повертел головой по сторонам.
— Это как натягивать: до глаз, или до уха? — попытался уточнить карел.
— До жопы, — ответил кормщик, и все викинги снова грохнули хохотом. Когда они отсмеялись, то Веселый Торн сказал:
— Ты не по сторонам смотри, а вниз, сквозь днище и воду, если можешь.
Под вечер снова раздался подозрительный шум, словно кто-то хлопает веслом по воде. Рогатый, Охвен и еще несколько человек повернули головы к старому рулевому.
— Дельфины резвятся. Сами смотрите, — он кивнул головой по направлению хлопков.
Огромные рыбины выпрыгивали из воды полностью и, падая, подымали тучи брызг. Охвен не удивлялся: всякое бывает. Впереди предстоял еще не один день пути, кто знает, что еще предъявит на обозрение морская пучина. Каждый день все викинги приносили жертву морским богам, отламывая и бросая в воду куски пищи, каждый глоток браги или даже воды предварялся выплескиванием за борт какого-то количества. А уж какую жертву они приносили, по очередности свешивая с борта при помощи двух специально установленных досок свои оголенные зады!
— Что еще в этом море водится? — спросил Охвен у кормщика.
— Да пес его знает! Чего только не водится! — хмыкнул рулевой. — Тюленей недавно вот видел.
— У нас на Ладоге тоже тюлени есть, — проговорил в задумчивости карел.
— Девочки! У нас на борту ливвик! — радостно заорал кормщик и чуть не выпустил румпель.
Охвен смутился. Подумаешь, эка невидаль.
— Так выбросить его за борт! — сразу же проорал кто-то в ответ. Ему вторили несколько восторженных голосов:
— Вот так, Торн! Ну и ушлый вождь!
Охвен дернулся, было к корме, решив, что просто так не дастся, но к нему никто не рвался, чтобы выбросить с дракара.
— А в чем, собственно говоря, дело? — подал голос Рогатый. Он, не считая Охвена, был самым молодым.
— Потомки древнего народа приносят удачу, потому что им покровительствуют боги, — ответил ему ближайший викинг и отвесил щелбан. — Понял, шченок?
— Давным-давно их еще называли «борусами», — добавил Торн.
— Когда это давно? — не унимался Рогатый.
— Когда они считались потомками Борея, северного ветра, и жили в Гиперборее.
— И что?
— И ничего! Убрать паруса! Весла на воду!
Когда снова показалась земля, ветер усилился, но волна, как ни странно, измельчала. Море покрылось рябью, отчего плавное покачивание сменилось хаотичной тряской. Дракар скрипел больше обычного, словно жалуясь на доставшееся на его долю испытание.
— Здесь всегда ветер, как в трубе, — щуря глаза, сказал кормщик. — Когда с обеих сторон земля, то ветродуи усиливаются перед выходом на свободу. Дальше будет, если мне не изменяет память, океан без конца и без края.
Охвен старался быть поближе к опытному мореплавателю, чтобы не пропустить интересные вещи, которые тот изредка выдавал. Этот викинг, казалось, был самым неутомимым среди всей команды. Он постоянно держался за румпель, словно боясь, что его отберут. Лишь изредка, да и то ненадолго, Торн его подменял. Больше никто не имел права браться за управление дракара. Все ночевки на берегу устраивались, чтобы старый Густав смог отоспаться и прийти в себя. На его долю выпадала самая напряженная работа. По крайней мере — пока. На берегу в дело вступали другие. Среди них были и неприметные разведчики, и крушащие стены богатыри с громадными молотами, и даже мастера плотницкого дела. Конечно, каждый из команды отменно владел мечом, но у всех была своя излюбленная работа, отличающая его от других воинов. Лишь берсерков не было. Даже хитрому и ушлому Веселому Торну не удалось найти в команду хоть одного, стоящего десятков обычных мечников, идеального для сражений человека. А, может быть, просто денег не хватило.
