– Сейчас начнется! – проорала гоблинша. – Шаманов порубили! Орки остались без магической поддержки!
– Откуда ты знаешь?
– Чувствую! Смотри!
С неба с треском сорвалась ослепительно-голубая нитка молнии и ударила в самую середину зажатых Первых. Затем последовало еще несколько быстрых ударов. Маги Ордена вступили в игру. Пока мы наблюдали за тем, что творится в центре, на поле произошли изменения. Пять сотен господина Штургеля и тысяча лучников – другая часть правого фланга, спешили через поле на подмогу все еще каким-то чудом державшемуся левому флангу Оро Габсбарга. На этот раз орки не зевали и, оставив порядком потрепанный левый фланг людской армии, начали организованно отступать к Иселине.
Я пропустил тот момент, когда милорд Белый Конь успел ввести в бой резерв. Он рискнул и выиграл, а победителей не судят. Останься орки на месте, и всадники не решились бы ударить, боясь помять своих же, но сейчас Сагра дала людям шанс, и кавалерия, едва не задев своих же лучников, словно молот рухнула на не успевших поднять копья орков. Всадники в два счета разметали уцелевших врагов по полю. Запел рог, отзывая кавалерию назад. Разворачиваясь, кавалерия потопталась на том, что раньше было орочьими солдатами, напоследок задев уцелевших левым крылом. И отошла через широкую брешь, которую создали разошедшиеся в стороны воины левого фланга.
Тем временем центр и правый фланг полностью разделались со своей частью работы и теперь, топчась на месте, разворачивались в сторону реки. Помощь не потребовалась. Орков, разметанных по всей береговой линии, осталось не более шести сотен, и за дело вновь взялись Играющие с ветром мастера Куна. Первые не смогли оправиться от удара кавалерии, создать плотный строй и теперь десятками гибли под стрелами, метаясь вдоль берега Черной реки.
– Сегодня Валиостр заплатил за поражение под Болтником. – Глаза Фонарщика горели.
Даже наитупейшему из всех доралисских вождей было ясно, что это победа.
Подоспели Трепачи, и их тяжелые склоты внесли свою лепту в избиение армии Первых. Затем Орденские маги, тоже решившие урвать себе кусочек славы в этой битве, взялись за дело, и черная вода Иселины возле самых барж вспучилась и, превратившись в огромную змею-кнут, ударила по берегу, сметя оставшихся в живых орков в воду. Спустя несколько мгновений все было кончено и дружный победный рев тысяч людей накрыл Маргендскую подкову.
* * *
Через неделю после битвы у Маргендской подковы мы оказались в Ранненге. Герцог Габсбарг, прежде чем его армия начала форсировать Иселину, выделил нам в сопровождение сорок всадников. Предосторожность оказалась излишней – за все время пути до южной столицы мы не встретили никакой, даже самой что ни на есть маленькой опасности. Чуть ли не на каждом перекрестке и в каждой не пострадавшей от войны деревушке можно было видеть солдат в бело-малиновых туниках, надетых поверх кольчуг и теплых курток. Бездушные егеря неусыпно следили за порядком и отлавливали тех, кто пытался поймать рыбку в мутной воде, появившейся в нашем славном королевстве после приключившейся войны. Несколько раз мы натыкались на развешенные вдоль дороги тела. Бездушные на то и были Бездушными, что вешали мародеров, дезертиров, насильников, спекулянтов и прочую мелкую рыбешку без суда и следствия. Может, это было несколько жестоко, зато эффективно.
Пока добирались до Ранненга, наступила самая настоящая зима. И это несмотря на то, что была середина ноября. Снега навалило много, да и холода стояли такие, что хоть вторую пару перчаток надевай. Думаю, всем понятно, что сидеть в такую погоду на лошади – удовольствие небольшое, так как спустя несколько часов скачки перестаешь чувствовать собственные руки и ноги. По примеру Фонарщика я замотал свою физиономию шарфом, и это хоть как-то оберегало от холодного ветра, так и норовившего плюнуть в Лицо. Для себя я решил, что если когда-нибудь еще соберусь путешествовать, то только летом. Лучше уж пусть солнце печет голову и шею, чем холод жжет руки и ноги.
Всадники Габсбарга довели нас до Ранненга и, не задерживаясь даже на день, умчались прочь, догонять Вторую южную армию. Есть же на Сиале безумные люди, которым не терпится по своему собственному желанию вступить в бой!
Если честно, то после летних приключений я не воспылал любовью к Ранненгу. То, что я увидел сейчас, еще больше укрепило меня в убеждении, что в южной жемчужине Валиостра нам делать совершенно нечего. Город задыхался от наплыва беженцев, которых война согнала с насиженных мест. Отчего-то все решили, что городские стены являются надежной защитой от орков, да и выжить здесь легче, чем в какой-нибудь крестьянской глубинке. Поэтому народу сюда навалило столько, сколько не приснится в страшном сне. Естественно, городская стража перестала впускать в Ранненг всех желающих, и под стенами города с катастрофической скоростью появлялись палатки, шатры, землянки и все то, что могло сойти за жилье. Вокруг города горели костры, на топливо шел не только заметно поредевший ближайший лес, но и все, что под руку попадется. Кругом грязь, да такая, что я начал опасаться, что в Ранненге, несмотря на холода, в самом скором времени вспыхнет какая-нибудь особенно мерзкая зараза. А нам только чумы-медянки для полного счастья и не хватало.
– И что теперь, Эграсса? – скептическим голоском осведомилась Кли-кли. – Неужели ты жаждешь остановиться в такой помойке?
– Нет. Попробуем пробраться за городские стены.
– Не выйдет, бороду даю на отсечение! Ничего у нас не выйдет. Там толпень такая, что и пытаться не стоит. Нам ведь только переночевать надо, да? Может, найдем какой-нибудь трактир за пределами городских стен? Раньше их было много.
– Не уверен, что найдем свободные места, Халлас. Но давай попробуем.
Лошади продирались сквозь грязную многолюдную толпу, запрудившую дорогу – Воняло дымом многочисленных костров и отбросами. Кто-то возле ближайшей землянки готовил ужин. Я толком не присматривался, но, кажется, жарили крыс. То и дело взгляд натыкался на стражников. Ребята предпочитали не рисковать и наблюдали за соблюдением закона в составе отрядов, насчитывающих десять, а то и более человек.
Как и предполагал Эграсса, все места в трактирах оказались заняты. Лишь в шестом по счету нам предложили переночевать на конюшне всего лишь за три золотых монеты. Халлас чуть собственную бороду не проглотил, но Эграсса, не раздумывая, заплатил. Сейчас было не до экономии. Такую же сумму пришлось выложить за скудный и жалкий ужин. Халлас бродил по конюшне мрачнее тучи и мечтал о том, что бы он сделал с трактирщиком, будь на то его воля Гном переживал так, словно выложил деньги из своего кармана. Счастливчик не мог успокоиться до тех пор, пока все не стали укладываться спать.
