Частенько случается так, что здравые мысли хоть и просветляют сознание, но приходят не вовремя и поэтому причиняют вред. Так уж вышло, что погруженный в себя Сонтерий допустил сразу три грубейшие ошибки и тем самым не исполнил обязанности проводника в незнакомом и враждебном союзнику мире. Во-первых, еще на подступах к парку вампир позволил моррону выйти вперед и возглавить шествие к беседке с телепортером, хоть логичней и безопасней было бы, если они двигались чуть медленней и рука об руку, притворяясь парочкой вальяжно прогуливающихся в перерыве между работой ученых. Во-вторых, неопытный в шпионских играх старик совершенно позабыл предупредить напарника, что тому вовсе не стоит бояться встречи с другими учеными. Новое платье Анри хоть и не было сшито по причудливой шеварийской моде, но мало чем отличалось от покроя одежд членов научного корпуса. Вдобавок жидкость, которую Фламмер выпил, не только нейтрализовала специфический запах крови морронов, но и придавала его телу характерный для вампиров клана Мартел аромат. Иными словами, соратник Сонтерия и выглядел, и пах, как вампир, а исследователей в научном корпусе было так много, что они просто не могли запомнить друг дружку в лицо. В-третьих, задумавшийся вампир совершенно позабыл предупредить торопившегося как можно быстрее добраться до заветной беседки моррона, что в искусственном парке следует передвигаться исключительно по дорожкам и, как бы ни сложились обстоятельства, ни за что не прятаться в кусты и не сокращать путь прогулкой между деревьями.
Нетрудно догадаться, что неприятности не заставили себя долго ждать. Едва впереди заговорщиков замаячила одна из беседок, в которой собралась компания из пяти-шести ученых, своевременно не предупрежденный о нюансах маскировки в мире вампиров моррон сразу же совершил грубейшую ошибку. Вместо того чтобы просто сбавить шаг и, взяв спутника под ручку, завести с ним непринужденную беседу, Анри обнажил мечи и, по-кошачьи выгнув спину, совершенно бесшумно прыгнул в растущие справа кусты.
Сонтерий пытался тихонько окликнуть напарника, но было уже поздно. Моррон не затаился на одном месте, а тут же продолжил путь, собираясь прокрасться мимо беседки через густую, доходившую местами ему до пояса траву и прячась за стволами деревьев. Не прошло и пары секунд, как из глубины парка донеслись какие-то шорохи и едва различимое слухом грозное рычание. Случилось самое страшное, моррон натолкнулся на стайку къербергов, и они не признали в нем своего. Немного успокоило вампира лишь то, что выдрессированные, как охранники, животные не повели себя, как дворовые шавки, и не подняли тревогу лаем. Их специально приучили не нарушать сон господ шумом и самостоятельно разделываться с незваными ночными визитерами. Сил у одной лишь твари вполне бы хватило, чтобы за несколько секунд загрызть довольно сильного и неплохо вооруженного вампира.
Несколько мгновений в голове вампира царил сущий бедлам. Он впервые за долгие годы был растерян и не знал, что ему предпринять: остаться на дорожке или прийти на помощь попавшему в беду соратнику. С одной стороны, Сонтерию вовсе не хотелось быть растерзанным «адскими псами», но с другой, он прекрасно понимал, что без Фламмера все его действия просто бессмысленны, а жизнь не стоит и ломаного гроша. В конце концов, далекий от ратных свершений вампир решил отважно броситься навстречу наименьшему из своих страхов. Обнажив меч, он нырнул в кусты и быстро побежал в сторону, откуда доносился негромкий шум уже начавшейся расправы. Сонтерий тешил себя надеждой, что къербергов не более трех и что ему удастся напасть, по крайней мере, на одного со спины.
Но когда ученый достиг места схватки, то вмешиваться в нее уже не имело смысла. О мертвое тело первого къерберга разогнавшийся вампир чуть не споткнулся. Могучий зверь, лишь только внешне напоминавший обычную сторожевую собаку, но на деле бывший в несколько раз сильней, лежал на траве, распластавшись на брюхе и раскинув все еще поддергивающиеся лапы в разные стороны. Пасть чудовища была широко раскрыта, и из нее торчал вогнанный почти по самую рукоять клинок. Пронзивший зверя насквозь меч распорол нижнюю часть его шеи, прошел сквозь широкую грудину, и лишь затем углубился в землю. Рядом с трупом только-только убитого пса валялся второй клинок Фламмера, точнее, его острая, тонкая часть, откушенная от основания необычайно крепкими зубами выведенного вампирами чудовища. Где же находился остальной меч, Сонтерий обнаружил, лишь подняв голову вверх и слегка повернув ее влево. Второй упокоенный къерберг свисал с раскидистых ветвей растущего поблизости дерева и орошал траву, растущую у корней, кровью и постепенно вываливающимися из распоротой брюшины внутренностями. Окровавленная и облепленная еще дымящимися кишками рукоять меча торчала именно оттуда.
Третья напавшая на Анри зверюга пока еще была жива, но секунды ее существования уже истекли. Тварь распласталась по земле, не в силах ни рычать, ни скулить. Она активно изгибала свое сильное, гибкое тело, тщетно пытаясь вырваться из-под прижавшего ее к корням моррона, да бессильно рыхлила податливую почву острыми когтями. Навалившийся на пса могучей грудью Фламмер протяжно кряхтел, напрягая обагренные по локти кровью мускулистые руки, и тихо, почти беззвучно ругался. Вначале ученый не понял, что его напарник делает, но когда раздался хруст, а животное вдруг перестало дергать лапами да извиваться, Сонтерий сообразил, что силач разорвал къербергу пасть и без помощи инструментов, так сказать, в походно-полевых условиях, провел операцию по отделению нижней челюсти от черепа.
– Ну, ничего святого у вас, кровопийц, нет! – с искренним негодованием заявил тяжело дышавший Фламмер, прежде чем встать, перевернувшись на спину и продемонстрировав изумленному Сонтерию множество следов от зубов да когтей на залитой кровью груди. – Из собак, добрейших, милейших животных, таких мерзких тварей вывести! Уж лучше бы котами занялись! Прошлись бы по помойкам, отловили бы хвостатых шкодников да скрестили б между собой умело, чтоб бойцовские качества на должный уровень поднялись! Думаю, против стаи в полсотни хвостов я бы точно не устоял! Если не зацарапали б насмерть, так уж точно вусмерть загадили!
Странно, что в таком плачевном состоянии моррон не только был способен двигаться, но и шутил. Вампир застыл, словно изваяние, с изумлением взирая на искромсанную, залитую вперемешку собачьей и собственной кровью грудь напарника, и не верил своим глазам. При таких обширных и глубоких ранах Анри уже должен был лишиться сознания от болевого шока и умереть от потери крови. Но вместо этого Фламмер двигался, пытался острить и даже слегка улыбался, правда, не забывая при этом шипеть сквозь зубы от боли.
Сонтерию, как никому другому, было известно, на что способны бессмертные воины человечества и, прежде всего, бывший объект его комплексного, подробнейшего исследования: «Анри Фламмер». За месяцы опытов и экспериментов он досконально изучил физические возможности подопытного экземпляра: крепость костных и мышечных тканей, особенности внутренних органов и кожного покрова, силу, выносливость, живучесть, быстроту реакции и, главное, скорость восстановления поврежденных в бою тканей. Спеша на помощь соратнику, он боялся, что моррон окажется уже мертв, и никак не ожидал, что Анри выйдет из схватки победителем, да еще так быстро расправится с троицей къербергов-охранников.
Исход скоротечного боя полностью опроверг все теоретические выкладки ученого, но еще более исследователя изумило, как вел себя изрядно пострадавший в сражении объект. Его спутник довольно легко поднялся на ноги и, бросив ему что-то вроде: «Ну, что рот раззявил, клыкастый?! Пошли!», похлопал по плечу и заковылял в сторону беседки с ковриком-телепортером.
Не сразу, а только через пару секунд, когда моррон уже отошел на полдюжины шагов, Сонтерий очнулся от шока и поспешил вперед, чтобы указывать путь. Пока они пробирались сквозь кусты, вампир всего один-единственный раз, мельком взглянул на израненную грудь спутника и к своему ужасу отметил, что многие раны уже окончательно затянулись. Физические возможности соратника никак не соответствовали параметрам объекта, который Сонтерий долгое время изучал, и эта несуразица, чудовищная нелепость никак не давала ученому мужу покоя. Он едва следил за дорогой и совершенно не слушал, что ему Анри говорил, а только прокручивал и прокручивал в голове все проведенные над Фламмером эксперименты. Исследователь с трехсотлетним стажем пытался понять, в чем же он просчитался, чего не учел, что упустил и где спряталась от него та «волшебная» железа, превращающая в моменты опасности довольно заурядное существо – моррона в несокрушимую и практически неуязвимую боевую машину?
