***
Тео без конца ковырял свои красно-чёрные чешуйки. Привыкнуть к такому было сложно. А ещё сложнее было привыкнуть к тому, чего от него ждут все окружающие. Истинное зло. Исток скверны. Отчего его так называют и пророчат подобную судьбу? Разве для этого он был рождён на свет? Чтобы уничтожить мир? Или завладеть им? Что вообще он должен сделать, по мнению этих прорицателей? Юношу угнетало и то, что от людей Эрэйдина не было никаких вестей. Успеют ли они сообщить, если с Ленцем что-то случилось?
— Господин. — раны Эрэйдина заживали быстро, так как он оборотень, но не настолько стремительно, как у Тео, поэтому мужчина слегка прихрамывал. Одна из огромных гадюк, всё же, успела цапнуть его за ногу, и яд василиска никак не хотел рассасываться. — Вам только нужно пожелать и мы придумаем, как избежать обряда.
— А что мы можем придумать, Эрэйдин? — алхимик грустно посмотрел на линию горизонта. Похоже, ему придётся покориться своей судьбе. — Всё просто — либо я выполню, то чего от меня хочет Владыка и стану злом, либо брошу своего друга в беде и всё равно стану злом в той или иной мере. Как я смогу простить себе — если стану причиной смерти Ленца? Меня сейчас волнует, что со мной сделает эта клятва Братству. Они завладеют моим разумом? Или… что случится?
— Это мне неведомо, Господин. Но, что бы ни случилось, я верю, что вы с этим справитесь. — слова оборотня звучали убедительно, но это он верил в Тео. А сам юноша не был уверен, что верит в себя.
Арабэлла на каждом привале, хотя какой привал может быть в пустыне под палящим солнцем, опускалась прямо на песок, обхватывала себя за колени и раскачивалась взад-вперёд. Тео начинало казаться, что она совсем обезумела, потому что женщина что-то нашёптывала себе под нос. При этом и дроу себя вёл как-то странно. С одной стороны его поведение было прежним. Казалось, будто ничто его не беспокоило, кроме Владыки, что следовал за ним невидимой тенью. Он больше не реагировал на шутки оборотня, который из-за этого совсем заскучал. Как и раньше, надсмотрщик не отвечал на вопросы эксалхимика. С другой же стороны, дроу явно пытался скрыть свои чувства по отношению к бывшей жене. Каждый раз, когда он ненароком встречался с ней взглядом, в его глазах промелькивала какая-то эмоция. Возможно, это была жалость, а может быть и что-то другое, Тео не был телепатом, но одно он мог сказать точно, мысли об этой женщине будоражили разум Райзэ.
За время их путешествия по пустыне парень всё меньше понимал, отчего они не поехали на атнийских конях, которые вполне приспособлены к передвижению по пустыне. Да, возможно, они могли потерять скакунов при столкновении с василисками, однако, добраться до пещер было бы проще и быстрее.
— А вот и караван. — безэмоционально сказал дроу, выходя навстречу движущимся верблюдам и их хозяевам.
«Он ИХ ждал, что ли? Так вот зачем мы остановились»…
— Правда, мой муженёк умудряется позаботиться обо всём? — перестала раскачиваться Арабэлла и, наконец, вернулась в реальный мир.
— Что-то эти верблюды не выглядят скоростными. — съёрничал Эрэйдин. — Если мы поедем на них, то добираться до места мы будем ещё дольше. Да и удобства не лучше, чем пешком идти.
— А я-то думала, что ты терпеливая зверушка. — грубо пошутила капитанша. Глаза оборотня недобро сверкнули, но он промолчал. Тео решил, что Эрэйдин сдерживает себя с Арабэллой до поры до времени и только потому, что она женщина.
О чём переговаривался дроу с караванщиком, никто не слышал, но через небольшой промежуток времени тёмный эльф жестом позвал к себе путников.
— Значит, всё-таки едем. — вздохнул Эрэйдин.
— По крайней мере, тебе больше не придётся тащить мои вещи. — подбодрил слугу алхимик.
— Лучше бы я весь корабль на себе тащил, вместе с атнийскими конями, чем ехать на этом. — Эрэйдин указал пальцем на одного из верблюдов.
— Чем тебе верблюды то не угодили? — опередила вопрос Тео Арабэлла.
— Они колючие.
— А поправдоподобнее что-нибудь придумать мог? — усмехаясь, спросила женщина. — Они вовсе не колючие, просто у них шерсть грубая, и, в отличие от тебя — они милашки.
Эрэйдин фыркнул и что-то запричитал себе под нос, что ещё больше насмешило капитаншу. Наверное, её смех ещё долго будет отдаваться в ушах оборотня.
***
Атнийские кони были настолько выносливыми, насколько о них рассказывали. Недаром их родина — пустыня. Им не страшны были ни зной, ни раскалённый песок, ни жажда. Эти невероятные скакуны словно несли детей леса на крыльях ветра. Нифириэль даже перестала переживать за то, что они не успеют добраться вовремя. Где-то в небесах кружил Ветер, но он сильно сдавал позиции, по сравнению с конями, ведь Гиблая пустыня совсем не то место, где следовало быть грифону. Но, надо отдать должное, этот зверь из-за всех сил старался не показывать свои чувства и усталость, прямо как его хозяин. Путники настолько увлеклись дорогой, что даже Каугрэль перестал занудничать.
Внезапность, с которой кони остановились все разом, напугала Нифириэль не на шутку. Девушка, как и её компаньоны, озиралась по сторонам, силясь понять, отчего атнийские звери так резко встали. С высоты небес раздался пронзительный вопль грифона, не предвещающий ничего хорошего.
— Скорпикора! — отчаянно закричал Каугрэль, доставая, по привычке, меч. Эльфы-хранители спрыгнули со своих коней и приняли боевые стойки. Чудище, что предстало перед путниками, было крупнее их раз в десять. Внешне — это была гигантская пантера с длинным жалом на хвосте, а на голове у неё рос, не менее длинный, изогнутый в обратную сторону рог. Вероятно, этот рог был предназначен для передвижения в песках, но точно это можно было узнать только в библиотеке, однако детям леса явно было ни до этого.
— Ты что-то знаешь об этих тварях? — спросил Каугрэля бывший телохранитель. Эльфы старались окружить свирепое пустынное животное. Следом за хранителями, с коней слезли и девушки. Фея тут же выставила перед защитниками принцессы щиты, а сама Нифи постаралась не поддаваться панике и сконцентрировалась на потоках земли. Ей отчаянно хотелось не губить этого зверя, а просто прогнать его.
— Мало чего. — ответил Каугрэль. — Но они точно не охотятся поодиночке. Значит, скоро здесь появятся его товарищи. Держитесь, как можно дальше от жала — оно ядовитое и убивает мгновенно.
Скорпикора стояла на месте и свирепо рычала. Нифириэль показалось такое поведение странным, если бы она хотела напасть, то уже напала бы.
Стоило зверю едва сдвинуться с места, как, молниеносно среагировав, на неё с мечом набросился Каугрэль. Кони заржали, а грифон завопил, ожидая команды.
— Не надо! — воскликнула принцесса, прекращая концентрироваться, ведь она поняла, в чём дело. Хранитель отскочил в сторону, но Нифи крикнула слишком поздно, Каугрэль рассёк огромной пантере лапу, которую она выставила для защиты. Тут же, на песок упало несколько капель зелёной крови. Песок зашипел от соприкосновения с кровью, и зверь взревел от боли. Глаза скорпикоры запылали от гнева, и она приготовилась к прыжку.
— Прошу тебя. — обратилась Нифириэль к раненому животному. — Не обижайся на моего друга. Ты ведь понимаешь меня?
— Ты в своём уме, Нифи? — фея едва успела выставить щит над Каугрэлем. Скорпикора принялась яростно атаковать преграду, чтобы добраться до обидчика. На слова принцессы зверь не обратил никакого внимания, но эльфийка не сдавалась и повторила:
— Прошу, остановись. Мы не тронем твоих малышей. Позволь мне коснуться тебя и ты поймёшь зачем мы здесь. — пантера не реагировала, а лишь ещё свирепее заколотила широкими лапами по щиту и громче зарычала.
— Принцесса, что вы делаете? — теперь уже Асатин`н перестал понимать, чего добивается Нифириэль, но, как не странно, даже гриффон и атнийские кони успокоились, глядя на принцессу.
— Каугрэль, ты сможешь отскочить в сторону так, чтобы я смогла коснуться её? — обратилась девушка, глядя прямо в глаза своему хранителю. Он хотел возразить девушке, она каким-то образом почувствовала это, но потом, словно понял Нифи с полуслова, и одобрительно кивнул.
