— Как все прошло в Драмоне? — Он спросил, как всегда, когда я возвращалась.
— Я не хочу говорить об этом сегодня, — прошептала.
— Все в порядке? — спросил он обеспокоенно. Я смотрела на его лицо, удивляясь, куда делась улыбка, которую я так любила. Когда он в последний раз улыбался? Я не могла вспомнить.
— Да, — ответила, но тут же сделала паузу. — Вообще-то, нет. Я не знаю. Пожалуйста, я действительно не хочу об этом говорить.
Остаток дня мы провели вместе на балконе. Я хотела насладиться каждой минутой, которая у нас с Грегом осталась. Когда солнце начало садиться, мы молча переместились в спальню. Мы лежали лицом друг к другу и смотрели друг другу в глаза. Я видела в них тот же страх перед будущим, который испытывала сама.
— Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты знал одну вещь, — тихо начала я.
— Я знаю, — ответил Грег и погладил меня по лицу.
— Я люблю тебя, — прошептала я. Грег улыбнулся и легонько поцеловал меня.
Я свернулась калачиком в его объятиях. Усталость от путешествия постепенно начала овладевать мной, и я начала погружаться в сон.
Когда проснулась на следующее утро, мне показалось, что я спала всего несколько минут. Как бы мне ни хотелось остаться в постели и сделать вид, что мир вокруг меня не существует, заставила себя встать. Это было Рождество, и мне нужно было работать. Нужно было украсить елку, которую, как я надеялась, Тривет установил в тронном зале. С улыбкой на лице вскочила с кровати и натянула удобную юбку и рубашку. Только когда заправила кровать, поняла, что в комнате я одна. Грега не было. Мне это показалось странным. Обычно он ждал меня, чтобы мы могли вместе позавтракать.
Может быть, так лучше. По крайней мере, мне не придется врать ему о том, почему мне нужно побыть одной в тронном зале, подумала я и с энтузиазмом направилась к выходу.
Вошла в тронный зал, где посреди комнаты стояло двухметровое дерево. Я заметила, что Тривет сделал импровизированную деревянную подставку, чтобы дерево не упало. Улыбаясь от уха до уха, подбежала к дереву и начала гладить ветки и вдыхать аромат хвои. Через некоторое время заметила несколько корзин, лежавших под деревом. В них были стеклянные шары Лукаса. На каждом из них была цветная ленточка. Всегда того же цвета, что и орнамент. Я осторожно взяла один за другим и начала вешать на елку.
Оставалось повесить последние десять украшений, когда Бран тихо проскользнул внутрь с кучей маленьких пакетов в руках. С улыбкой на лице я обняла его и пожелала доброго утра. Бран, однако, не улыбался. Он молча положил пакеты под елку. Затем, когда поднял голову, он выглядел грустным.
— Что-то не так? — спросила я удивленно.
— Я видел Грега сегодня рано утром, — начал говорить он, но продолжал избегать моего взгляда.
— Но он живет здесь. В этом нет ничего странного, — рассмеялась я.
— Он вошел в зал сегодня утром. И с тех пор больше не возвращался, — удрученно добавил Бран. Мне показалось, что, возможно, он боится сказать об этом. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он имел в виду.
— Может быть, ты просто не видел, как он вернулся, — сказала, стараясь казаться веселой. Я не понимала, почему мне вдруг стало так страшно. В этом не было ничего особенного. Он просто вошел в комнату и ушел в другое место.
— Мне очень жаль, — прошептал Бран, кивая в сторону тайного хода. Я покачала головой в недоумении. Я аккуратно поставила корзину с оставшимися украшениями и побежала обратно в нашу комнату. Начала рыться в шкафах и ящиках, не зная точно, что ищу. Через час комната выглядела так, словно по ней пронесся ураган. Вся одежда лежала на полу, и вдруг меня осенило, что это была всего лишь придворная одежда. Старые брюки и рубашки, которые Грег привез из Талрона, исчезли.
— Нет, пожалуйста. Нет, — прошептала я, пытаясь сдержать слезы. В шоке я вернулась в тронный зал, но он был пуст. Бран уже ушел. Медленно, словно во сне, я подняла корзину с украшениями. Тупо смотрела на них. То, что должно было быть рождественским настроением, внезапно разозлило меня.
— Почему?! — закричала я, швыряя их на пол.
Я испытала странное удовлетворение от того, что смогла получить вспышку ярости. Но этого было недостаточно. Я повернулась к дереву. Мне хотелось сорвать все это и растоптать. И я, вероятно, так бы и сделала, если бы Тривет не вошел и не остановил меня. Он крепко обнял меня, чтобы я не могла двинуться с места. Я пыталась воевать с ним какое-то время, но потом сдалась. Гнев медленно утихал во мне.
Он ушел от меня, в моей голове промелькнуло то, что я все это время отказывалась признавать. Я чувствовала себя обманутой. Было Рождество. В этот день надо только радоваться. Ничто не должно расстраивать. Никто не должен оставаться один. И уж точно не должен получать разрыв отношений на Рождество в качестве подарка. Мне не хотелось плакать, но я не могла сдержать слез.
Я чувствовала себя потерянной, брошенной и ненужной. Мое сердце, казалось, разорвалось на тысячу кусочков. Мне было так больно от предательства, которое Грег совершил по отношению ко мне. Если бы не Тривет, который продолжал меня обнимать, я бы совсем сломалась. Я крепко сжимала его, как будто боялась, что потеряю и его. Мой единственный друг. Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я смогла успокоиться настолько, чтобы перестать плакать.
Я осторожно отошла от Тривета. Хотела извиниться перед ним за свое поведение. Посмотрела в его глаза и, не понимая, что делаю и почему, приблизилась и поцеловала его. Тривет замер, но не прервал поцелуй. И вдруг меня осенило, что я натворила.
— Я… Прости. Я не должна была этого делать, — заикаясь, проговорила и скрылась в архиве. Я присела на одну из полок, обняв колени и пытаясь притвориться, что меня не существует. Если бы не появился Бран, наверное, так и просидела бы до конца своей жизни.
— Пора идти, девочка, — мягко сказал он, взяв меня за руку и помогая подняться. — Все ждут тебя, — добавил он, поглаживая мою щеку.
— Какой смысл в Рождестве, если я не могу быть со своей семьей, — удрученно произнесла я.
— Весь Талрон — твоя семья. По крайней мере, на сегодня, — ответил он с улыбкой, обхватил меня за плечи и медленным шагом повел в тронный зал.
Я остановилась у двери. Не знала, смогу ли я изобразить радость. Но потом поняла, как много работы пришлось проделать Тривету, Брану и Лукасу со всем этим. Они пытались исполнить мое безумное желание, и я не хотела сводить на нет их усилия. Поэтому натянула улыбку, кивнула Брану, и мы вместе вошли в зал, где люди уже стояли группами вокруг украшенной елки. Когда я вошла, все резко прекратили свои разговоры и тихо ждали.
Несмотря на то, что у меня была заранее запланирована речь, чтобы объяснить значение Рождества, не могла вспомнить ни единого слова из нее. Может быть, так было лучше. Несмотря на то, что я заикалась и чувствовала, что несу чушь, люди вокруг меня улыбались. Однако они поняли главное. Рождество было для меня семейным праздником, и теперь они были моей семьей.
Когда я, наконец, закончила свой монолог, подошла к ближайшей группе, чтобы обменяться с ними несколькими словами. Постепенно обошла всех в тронном зале. В то же время я присматривала за любопытными детьми, которые постоянно искали пакеты под елкой. Я оставила их в ожидании на час, прежде чем позволила Брану раздавать свои работы.
Весь зал внезапно наполнился криками радости. Девочки стали завязывать друг другу ожерелья, а мальчики играть на свистульках.
— Если у меня будет болеть голова, я бы предпочел, чтобы она болела от вина, — сказал кто-то, вызвав приступ смеха. Несколько человек убежали на минутку, а потом вернулись с бутылками вина. Через мгновение почти у каждого в руке был бокал.
Я медленно добралась до угла, где стояли Бьяртмар и Маргарита. Через некоторое время к нам пришли Тривет и его родители. Ниаме, похоже, не осмеливалась быть рядом со мной. Только когда я пришла за ней, она согласилась присоединиться к нам. Хотя Грег причинил мне боль, я не видела ни одной причины, почему бы мне больше не разговаривать с ней. Несмотря на это, воцарилось неловкое молчание. К счастью, у нас был Бран, который мог быстро завязать разговор.
