-Дети … Да у кого-то и на них рука поднимается, — вздохнула блондинка,— а что делать? Люди всегда по природе своей были злыми.
— О, каша доварилась! Будите остальных и давайте тарелки, есть будем! – позвал самый молодой.
Голова закружилась, желудок сжался и срочно попросил сопроводить его в ближайшие кустики. Я сжала губы и рванула за большой орешник. Бедный мой организм не привык к таким длительным голодовкам. За два дня ведь всего пару кусочков хлеба съела! А тут такой резкий запах свежей, только сваренной каши. Фух, отпустило, не начавшись!
— Ты в порядке? – догнал меня взволнованный Тим.
— Условно, — ответила я, все еще борясь с отступающей дурнотой.
— Ксана, тебе надо хорошо поесть и отдохнуть! Идем, — он взял меня под руку и повел обратно к огню. Усадил и укрыл одеялком. Заботливый…
— Все хорошо? – спросила блондинка, я робко кивнула, — а ты часом не беременна?
— Нет! – хором ответили мы с Тимом. Не может быть.
— Исключено, — сказала я. И я ставила магическую защиту, и инспектор проверял.
— Ну ладно, — пожала она плечами, и протянула нам две наполненные тарелки, — держите.
— Спасибо! – возликовала я, меня как раз мутить перестало, и набросилась на кашу с разваренными кусочками сушеного мяса.
— А подскажите, народ, до города далеко? – прожевал Тим. И как он не обжигается, зараза!?
— Смотря, до какого вам надо, — ответил усатый.
— Наши планы не изменились мы к недовластелину пойдем, — напомнила я. Местные переглянулись.
— Вообще-то мы тоже идем к нему, — поделилась блондинка.
— Зашем? – спросил жующий инспектор.
— Попытаться друга вернуть, — вздохнул седой.
— Тогда мы бы с удовольствием составили вам компанию, — мой чешуйчатый товарищ удивляет меня с утра… Они еще раз переглянулись.
— Хорошо, но вы же пешие, а у нас всего одна запасная лошадь.
— А я знаю заклинание облегчения веса! – влезла я в разговор, надо ж тоже что-то необычное сделать.
— Интересно, — заинтриговала я блондинку, — покажешь?
Я посмотрела на Тима, взглядом спрашивая разрешения, но он никакой реакции не изобразил.
Я нараспев прошептала заклинание, на себя. На предметы-то я не раз пробовала, и всегда получалось, а тут… Легкость наполнила все тело, я слегка подпрыгнула и подвисла в воздухе, медленно опускаясь к земле. В этот самый подлый момент, довольно резкий порыв ветра подхватил меня и больно упечатал в ближайшее дерево. За все приходится платить: довыпендривалась. Я невольно закричала. Боль раскатилась по всей спине и почему-то собралась в плече. Настройки сбились, и ко мне вернулся прежний вес. Секунды свободного падения… Всего-то два метра проехаться спиной по шершавой коре.
Тим в два прыжка оказался рядом с той точкой, куда так стремилось мое тело и, едва успел подхватить на руки. Больно-то как! Мама, роди меня обратно…
Я заскулила от боли. Инспектор отнес меня на одеяло. Аккуратно сгрузил.
— Сильно больно? – спросил он, ощупывая спину, — где? Это тебе еще цветочками покажется, вот вылечу и тогда так нашлепаю! Неделю сидеть не сможешь! А лучше две!
Но мне было не до того. Я постанывала от боли.
— Что тут у нас? — Тим перевернул меня с боку на живот,— так, небольшая, неудачно обломившаяся, ветка прорвала рубаху и на пару сантиметров вошла в левое плечо.
— Больно! – простонала я, при нажатии на одно из ребер.
— Чудесно! Еще пару трещин в костях заработала!— инспектор злился, и на этот раз заслуженно.
Подошла брюнетка, протянула ему резко пахнущую мазь, два куска бинта и бурдюк с водой.
— Помочь? И, кстати, я Марта, — сказала она, стрельнув в него глазками. Что, думала, я от боли не замечу? Прибью гадину!
— Нет, спасибо, — ответил Тим, впрочем, принимая лекарство и воду для промывания раны, — ветка вошла довольно глубоко, простым заклинанием тут не поможешь, а сложное на то и сложное, чтоб лечить смертельные ранения, — пробурчал он мне.
Он разорвал рубаху, промыл водой раненное место. Я старалась стойко терпеть.
– Ну, погоди, полегче станет, я тебе устрою! Это ж надо было додуматься сразу кинуть заклинание на себя! Мастерство свое хотела показать, балда! Да я и так без ума от тебя, а ты еще удивлять меня пытаешься! – ого, какие признания. Глаза предательски защипало. Без ума… А я, дура такая, коллегами ему остаться предлагаю…
— А-а-а! – закричала я снова, когда он вложил мазь в рану.
— Терпи, это только первая пытка, которую я для тебя приготовил! – сделав злобный голос, сказал он.
— Боюсь-боюсь! – попыталась я засмеяться, ой зря. Сама себе больнее сделала. А вот заклинание обезболивающее он все-таки применил.
— Ничего, поживешь еще, ведьма безбашенная! – улыбнулся он, сочувственно похлопав меня по больному плечу.
— Тим! – раненой белугой взвыла я, — не издевайся, больно!
— Вот, возьмите, — все та же брюнетка протянула мне чистую рубаху.
— Спасибо, не надо! – с нажимом сказала я, видя, как эта кошка дранная, смотрит на моего инспектора. Я приложила руку к рубахе на плече и прошептала заклинание восстановления ткани. Следы крови и дырка мгновенно исчезли, а я улыбнулась во все тридцать два! Мадам приняла единственно правильное решение — дезертировать.
Подошел самый старший из группы.
— Как ты? Заклинание действительно хорошее, только с настройками надо еще поработать, — заулыбался он.
— Нормально, можем выдвигаться! – сказала я и сдуру резко встала. Колющая боль пробежала по ребрам и впилась в раненое место.
— Ксана, — надежное плечо Тима было, как всегда вовремя подставлено. А то моё бренное тело очень уж возжелало породниться с сырой землей-матушкой.
— Так, раз уж вы идете с нами, — сказал седобородый, — то мы останемся тут до завтра. Лечи свою… — он посмотрел на Тима, пытаясь подобрать наиболее правильное слово, — спутницу.
Тим просиял!
— Да нет же, можем ехать! Все хорошо, правда! – попыталась я заверить не только их, но и себя. И тут же сдулась под двумя суровыми взглядами.
— Спасибо, поблагодарил инспектор, — я очень признателен.
Целый день мне не давали встать. Я валялась у костра, прожигаемая насквозь грозным взглядом любимого… Ой, вырвалось! Он поддерживал огонь и плотнее укрывал меня одеялом. Зря, холодно мне не было, а вот стыдно – это да! А как он ворчал… Как дракон, которому ненароком прищемили хвост!
— Ну, хватит уже! – не выдержала я, после сытного ужина. Слова отдались болью, я поморщилась, но все же продолжила, — Тим, я знаю, я виновата, хочешь – можешь добить! Я не обижусь, честно. Но хватит бубнить проклятия себе под нос, мне и так фигово!
— Хватит? Ксана, серьезно, вот скажи мне, ты смерти ищешь? Может тебя прибить по-тихому, да и все? – спокойно, не давая воли эмоциям, сказал он.
— Поздно, — тихо ответила я, комок подкатил к горлу, и чтоб он не видел моих слез, я отвернулась. Он улегся рядом и прижал меня к груди. Тепло, уютно, как дома… Зря он это сделал… Слезы хлынули, а всхлипывать оказалось безумно больно.
— Ксана, не надо, — он стал поглаживать меня по голове, — ну, ну, я же здесь, с тобой. Все хорошо, все пройдет.
— Я в это не верю!
