не упал. Он сердито посмотрел на виновника происшествия и увидел, что это маленькая девочка, чуть постарше Гювенд и даже немного на нее похожая — такая же черноволосая и кудрявая, с такими же темными красивыми глазами. Тюк выпал у нее из рук, в нем что-то зашуршало и разбилось, девочка в отчаянии заломила руки и расплакалась. Азрик и Чеснаб бросились было поднимать упавший тюк, как вдруг он развалился на части. Они с удивлением смотрели на сухие листья, водоросли, ветки и груду черепков — девочка несла упакованный мусор.
Азрик схватился за плечо — его мешка и след простыл. Как и девочки, так похожей на его сестру Гювенд.
* * *
Сначала Пульцию не повезло. Когда он забежал за угол, то увидел лишь удаляющуюся широкую спину одного из селян. Ему и в голову не могло прийти, что тот уносит мальчика. Пульций расположился напротив стены и впился в нее взглядом, ожидая, что мальчишка вот-вот выползет наружу.
Но время шло, мальчика все не было. Наконец окно распахнулось, но вылезла оттуда бородатая расцарапанная физиономия одного из недавних противников Чернозубого. Итак, мальчишка опять сбежал, оставив всех в дураках. Пульций аж застонал про себя от злости и поплелся снова на постоялый двор.
И там ему повезло. Чернозубого и Кудру уже увели. Судя по разгрому — в зале не осталось ни одного целого стола или стула, да и крови на полу и стенах собралось немало — дались они с изрядным боем. Пульций угрюмо зашел в зал, пошарил глазами вокруг и вдруг увидел знакомую вещь — это был разорванный кушак Чернозубого. В него тот прятал арцет. Пульций опустился на четвереньки и начал буквально обнюхивать пол, переворачивая сломанные доски и разбрасывая черепки от разбитых мисок. И нашел-таки шарик, закатившийся в угол.
Трясущимися руками Пульций поднял его, тщательно обтер об одежду и бросил. Шарик весело покатился совсем не в ту сторону, в которую его бросили, и остановился, ткнувшись в стену. Пульций, запомнив направление, поднял его, поглубже спрятал в свой пояс и опрометью бросился наружу.
Но тут его везение закончилось. У входа стоял хозяин постоялого двора и с ним еще несколько крепких парней. Судя по их виду, они принимали активное участие в драке. Один из них заявил, что Пульций был вместе с плененными ими разбойниками. Пульция скрутили и, наградив несколькими увесистыми пинками, бросили в тот же самый сарай, в котором томились Кудра и Чернозубый.
Кудра был относительно цел, а вот главарю досталось здорово. Лицо в крови, нос разбит, во рту не хватало пары зубов, оторван рукав и еще много чего по мелочи. Он сильно припадал на левую ногу, почти не мог действовать правой рукой, кулаки его были разбиты в кровь — но дух его не пострадал и он был готов продолжать драку, за неимением противника отыгрываясь на Кудре, которого уже наградил парой тумаков, и на Пульции, который тоже получил от него зуботычину. В итоге он занял самую просторную часть сарая, развалившись на охапке соломы и почти непрерывно ругаясь, а Кудра и Пульций жались ближе к двери, опасаясь подходить к нему близко.
Слава богу, продолжалось это недолго. Пульция вызвали на допрос первым и он, совершенно не мучаясь угрызениями совести, свалил все на Чернозубого, выгораживая попутно Кудру. В итоге после долгого разговора их двоих отпустили. Скрепила это решение некоторая сумма из запасов Пульция.
Допрашивающих крайне интересовал также и малец, но тут уже Пульций повесил на рот замок. По его словам они к нему не имели ровно никакого отношения, а в драку полезли только потому, что им приказал Чернозубый. Тому же, по всей видимости, что-то примерещилось — например, узнал в ком-то своего давнего обидчика. Пульций разливался соловьем, описывая нрав главаря; Кудра, вызванный и опрошенный, в итоге все сказанное подтвердил. Нехотя, но подтвердил.
В разгар допроса пришли вести с просек — нашли трупы Долговязого и Клешни, но тут уже уперлись они оба — ничего не знаем, ничего не видели, шли вообще совсем другой дорогой.
Чернозубого в итоге пришлось связать, так как когда он понял, что остается один, впал в буйство, и потребовалось трое, чтобы его утихомирить. Уже связанного, его крепко огрели по голове обухом топора — главарь закатил глаза и больше не шевелился.
Пульций сильно встревожился, узнав, что его тоже собираются отвести в Тир. Но с этим он ничего поделать не мог. Сам он, завершив к вечеру все дела и заручившись полной поддержкой Кудры, заказал хороший ужин и комнату с двумя топчанами, а на следующее утро они выступили в Тир.
* * *
Азрик трижды обежал окрестности фонтана. Он надеялся, что Папсуккаль вылезет и, обнаружив пропажу, сам начнет его искать. Но этого не произошло, и Чеснаб отвел его в свою маленькую комнатку, отдохнуть и прийти в себя.
Квартировал ловец губок под самой крышей большого доходного дома — внизу были квартиры побогаче, верхние были отданы беднякам. Чеснаб объяснил Азрику, что хозяйке почти не платит, а за это должен чинить ее крышу.
— Как она потечет, так и я на улице окажусь, — весело сказал он. — Так что — пошли сначала наверх.
Черепица была старой, кое-где из-под нее рос мох, но тем не менее осмотр Чеснаба вполне удовлетворил.
— Еще недельку здесь поживем, — заявил он. — Так что располагайся.
Комнатка была длинной и узкой, как коридор. Они поели лепешки с овощами сидя прямо на полу. Азрик все порывался вскочить и куда-то бежать, искать свое добро, но Чеснаб его отговорил.
— Все местное ворье сбывает краденое в двух местах, — объявил он. — У Северного моста и под Дамбой, на Пятачке. Вечером пойдем туда, попробуем посмотреть, может, отыщется эта девчонка. А ловкачка она, скажу тебе, так нас обдурить — это надо уметь. Я и подумать не мог, что у нее в тюке мусор!
Его восторгов Азрик разделить не мог, он сжимал кулаки, представляя, как будет душить эту ловкачку.
— Самое плохое, если она из банды, — рассуждал Чеснаб. — Такие имеют возможность сбывать краденое в порту, там, говорят, оптом принимают — чтобы в Библе или Берите потом продать, а то и в Александрии. Так скажу, каналы-то понятные. Но она вроде бы не из таких, банды — они наглые. А раз так — наверное, пойдет продавать на Пятачок… Что там у тебя было ценного?
— Фигурка старая, бог моей семьи, талисман, — начал рассказывать Азрик. — Потом… камень, очень ценный, я его должен… доставить кое-куда.
