Я откинулась на спинку дивана, немного подумала и скинула сапоги, положила голову на подлокотник и сразу же отключилась. Даже мысли о поцелуе в голову не лезли. Я вообще не успела даже начать размышлять.
Меня разбудил терпкий запах хорошего черного чая, лимона, корицы и магии. Я медленно открыла глаза и поднялась, потягиваясь.
– Простите, я уснула, – пробормотала смущенно, заметив прямо перед собой Нориса, который сидел за столом с раскрытой книгой. Видимо, уже достаточно давно. Стало неловко – человек из-за меня поменял планы.
– Минут пятнадцать, не больше, – успокоил меня он, словно прочитал мысли, хотя я сомневалась, что подобное возможно. – Вон, ваш чай. Он как раз заварился и немного остыл. Пейте. После него вы должны почувствовать себя лучше.
– Спасибо. – Я взяла в руки огромную горячую чашку и принюхалась. Пах чай изумительно.
– И ради чего такие энергозатраты? – насмешливо поинтересовался Норис. – Мне ли вам говорить, что для нераскрывшегося дара такие сильные стрессы губительны. Вы всегда казались разумной девушкой.
– Так вышло, – смущенно пробормотала я. Мне было в новинку чувствовать себя нашкодившим ребенком. Я привыкла, что со мной считались, и редко попадала в ситуации, когда нужно краснеть и оправдываться. Мне не понравилось.
– Не расскажете, в какие неприятности втянул вас мой братец? – вкрадчиво попросил мужчина и, захлопнув, отложил книгу.
Норис фон Лифен, безусловно, обладал даром убеждения и знал, как разговорить собеседника. Его взгляд, вкрадчивый голос – им хотелось покориться.
– Может быть, это я втянула его? – Я умела держать язык за зубами. И ни уважение, которое я испытывала к Норису, ни сладкие речи, ни привлекательная внешность не могли заставить меня что-либо рассказать. Странно, но он понял и не стал расспрашивать дальше.
– Кстати. – Я оторвалась от изучения содержимого кружки. – Помните, вы задавали мне вопрос про преступников?
– Да, помню. – Он кивнул. Темная прядь упала на лоб. – Мы можем поговорить об этом в понедельник на занятии.
– Можем, но я уже сейчас знаю ответ.
– И какой же?
Судя по всему, я его забавляла. На тонких губах мелькнула усмешка, которая тут же скрылась. Лицо приняло сосредоточенное выражение. Как все же они похожи с Кэлзом. Тот же профиль и изломанная форма бровей.
Я выдохнула, сбрасывая наваждение, и сказала:
– Ответ тот же, что я вам озвучила в прошлый раз. Преступник должен ответить по закону за свои злодеяния. Поблажки могут быть, но они все расписаны в приложениях. Так считал мой отец и погиб, возможно, из-за этого, и так считаю я. И не изменю мнение, даже если эта позиция рано или поздно будет стоить мне жизни. Если начинаешь искать лазейки и пытаться кого-то оправдать… это путь в никуда. Для меня, по крайней мере.
– То есть… – Мужчина был предельно серьезен. Он подошел и присел рядом со мной на подлокотник дивана. – Если вы узнаете, что близкий вам человек преступник, вы все равно его сдадите правосудию?
– Да.
– Не станет ли это предательством по отношению к нему?
– Если не сдам, это станет предательством по отношению к самой себе.
Я допила чай, чувствуя, как по венам разливается не только тепло, но и сила, поднялась и направилась к двери.
– Спасибо, профессор Норис, мне значительно лучше. До свидания.
Я чувствовала, что задела его. Он хотел спорить, но не стал. А я испытала удовольствие от разговора и от того, что озвучила правильную позицию.
– Подождите, Айрис! – окликнул он меня и порывисто поднялся. – Я вас отвезу. Вы слишком слабы.
– Не стоит. – Я покачала головой и слегка улыбнулась, чтобы смягчить отказ.
– Перестаньте упрямиться, отсюда добираться до средней части города далековато. Вы ведь живете там?
– Да. – Я кивнула.
– Вот и замечательно.
Он подошел к двери. Наши пальцы на миг соприкоснулись, и я тут же отдернула ладонь. Все же находиться рядом с ним оказалось очень некомфортно. На паре было проще. В неформальной обстановке меня не покидало ощущение неправильности происходящего.
Ехали мы в молчании, я не знала, о чем с ним говорить, а он не начинал разговор первым. Высадить я попросила себя не у калитки, а чуть раньше, в начале улицы. Мне было так удобнее, не пришлось объяснять все эти повороты и заходы.
К тому же я планировала поразмыслить над сегодняшним днем. Очень уж много всего произошло, в голове не укладывалось. Вообще я собиралась проанализировать новые сведения, которые всплыли в деле об убийстве Брил, но вместо этого всю дорогу думала о настойчивых и жадных губах Кэлза. Тут я Брил понимала. Хотя… нет, не понимала. Она искала острых ощущений не с Кэлзом. Интересно почему? Или парень действительно был с ней другим? Он же говорил, что стремился стать хорошим ради нее. А Брил выходит это было не нужно.
На кого же она променяла Кэлза и что произошло? Узнать хотелось неимоверно, но соваться в трущобы сейчас было глупо, поэтому я пообещала себе отправиться к Грейсону с утра пораньше, пока не проснулся и не притащился ко мне Кэлз. Его я видеть вообще не хотела.
Завтра был еще один выходной день, а значит, получится без проблем избегать встречи, а в понедельник в колледже есть шанс, что он сам не подойдет. Окрыленная мыслями, я немного ускорила шаг.
С океана дул приятный и очень легкий бриз, он оседал солью на губах и трепал волосы. Луна полная, неповторимого желтовато-белого цвета висела, словно ночник, на глубоком черном небе.
Наш район давно спал. Он принадлежал респектабельным немолодым горожанам среднего достатка и поэтому отличался тем, что здесь всегда было тихо, спокойно и пустынно.
Тут не принято выходить из дома после наступления темноты, долго спать и устраивать шумные вечеринки. Так же не принято молодым девушкам жить в одиночестве и принимать у себя разных подозрительных парней, поэтому ко мне относились настороженно, но жители слишком хорошо помнили отца, да и маму, поэтому замечаний мне никто не делал. Но на лицах я ловила одно и то же выражение – «Ах, если бы ее отец был жив». Сама я тоже думала об этом. Давно. Сейчас научилась не просто жить без него, но быть такой же, как и он – сильной и настойчивой, хотя все остальные мечтали увидеть во мне маму – мягкую, домашнюю и очень женственную. Не сложилось, и я редко печалилась по этому поводу.
Я уже почти дошла до дома, когда почувствовала за спиной легкое дуновение ветра. Не с моря. Этот порыв был особенным, локальным и заставил насторожиться. Я совершила ошибку, поверив, что совсем близко с домом нахожусь в безопасности. Даже промелькнувшая тень меня не очень напугала. Я думала, что успею добежать до ворот, но ошиблась. Струя воздуха ударила по ногам, и я заорала. Не от страха или испуга. Для того чтобы привлечь внимание в тихом сонном райончике.
Падала нехорошо – на спину, но успела выставить локти и не ударилась затылком со всего размаха о брусчатку, но вот больше не успела сделать ничего. На голову накинули мешок. Я дернулась, так как дышать стало тяжело. Пнула наугад, с удовольствием почувствовала, что попала в нечто мягкое – если повезло в живот противника, – и услышала брань. Но, к сожалению, нападающий был не один, кто-то ведь зашел со спины и теперь затягивал на горле веревку от мешка. Дышать стало тяжело, я захрипела, начала вырываться активнее, но на ухо уже читали заклинание, которое заставляло веки смыкаться – я чувствовала, что отключаюсь.
Сдаться так быстро не могла и, высвободив всю свою силу, ударила мощным сбивающим с ног ментальным импульсом. В висках яркими вспышками взорвалась боль, но зато услышала несколько воплей, сливающихся в один, и почувствовала, что веревка на шее ослабла. Не снимая мешка, вскочила и кинулась бежать, уже на ходу стаскивая с головы мешающую тряпку, но не успела уйти далеко, наткнулась на чей-то мощный торс.
Меня сжали в стальных объятиях, я дернулась, одновременно ударила головой, надеясь попасть в переносицу или подбородок противнику, и со всего размаха впечатала жесткой подошвой по сухой кости. Противник засипел, но не выпустил меня из захвата. Кто-то подбежал сзади и снова рванул за веревку, на этот раз слишком резко. Из горла вырвался хрип, я дернулась еще раз, но сопротивляться становилось все сложнее.
