Олаф Бьорн Локнит - Конан и повелитель молний

– Дай сюда, – Кодо пошевелил пальцами в воздухе. – Ты, если не ошибаюсь, Ши Шелам? Ну, и что мы тут имеем?

– Это мое, – робко, но упрямо заявил Ши, и немедля схлопотал подзатыльник.

– Я только посмотрю, – самым серьезным тоном заверил его Кодо, крутя изящную вещицу. Она смахивала на обычный воровской талисман – умещающееся на ладони кольцо из ярко-красной полированной меди, на котором болталось десять или двенадцать отмычек, сработанных из золота и серебра. Каждый ключ украшала россыпь крохотных радужных кристаллов, а одну отмычку целиком выточили из куска горного хрусталя. – Забавная игрушка… Ты не возражаешь, если я на время ее позаимствую?

Ши возражал – это явственно читалось на его физиономии – но только мысленно. Все в Шадизаре знали, что Кодо вот уже почти десяток лет охотится за разнообразными отмычками – настоящими и символами Бела. Его собрание насчитывало около трех сотен экземпляров, некоторые из них, как утверждали – подлинные шедевры ювелирного искусства. Кодо никогда не упускал случая пополнить сокровищницу, и былую собственность Ши ожидала такая же судьба: лежать под прозрачным колпаком на бархатной подушечке, восхищая узкий круг знатоков и ценителей.

– Расчеты завершены, – Кодо, поднявшись, встряхнул связку отмычек – они издали тонкий перезвон. Раскиданное по столу добро парой взмахов смели в кожаные мешки. – Счастливо оставаться, Джай. Позволь дать тебе совет – впредь подбирай людей тщательнее и присматривай за ними получше. А то придется вас…

Не договорив, он легко развернулся – что казалось почти невозможным для столь массивного человека – и без замаха влепил обеими тяжеленными кулаками в живот Хиссу. Тот сдавленно выдохнул, резко сложился пополам и съехал по стене вниз, мучительно хрипя и стараясь втянуть хоть немного воздуха.

– Приятно было побеседовать, – невозмутимо произнес Кодо, перешагнул через судорожно дергавшееся на полу тело, и удалился, наверняка полагая себя вершителем судеб обитателей квартала Нарикано. Громилы последовали за ним. Проходя мимо стойки, они захватили с собой парочку кувшинов, а кто-то умудрился щелкнуть Мириану по носу, отчего возмущенная ящерица приобрела ярко-зеленый цвет.

Двери захлопнулись, громко и презрительно стукнув.

Терпеливо сдерживаемое бешенство Джая вырвалось наружу.

Оттаскивать его пришлось двоим – Конану и Аластору. Джай проклинал все и всех, начиная от богов и заканчивая Шадизаром, своей неудачливой судьбой и вороватостью приятелей. Хисс, которому досталось сначала от Кодо, а затем от Джая, лежал неподвижно, сжавшись в какой-то непонятный комок. Присевшая рядом Феруза яростно напустилась на Проныру, обвиняя в отсутствии чувства меры и вероятном убийстве.

Из кухни явилась невозмутимая Лорна, неся жестяное ведро с водой. Безмолвно выплеснула его на голову Хиссу – тот зафыркал и задергался, подавая несомненные признаки жизни. Рвавшегося продолжить экзекуцию Джейвара удержали – словесно и физически. Кашлявший и отплевывавшийся Хисс сумел усесться, мрачно уставившись из-под мокрой челки на стоявшую вокруг компанию. Под ним медленно растекалась лужа.

– Сразу убьем или сначала помучаем? – жизнерадостно предложил Аластор.

Джай нечленораздельно завопил, требуя немедленной смерти Хисса, но соглашаясь отсрочить таковую до полной выплаты долгов. Феруза встала на цыпочки и закрыла ему рот ладонью. Проныра умолк, и тогда заговорила хозяйка таверны, женщина донельзя практичная и спокойная:

– Хватит на сегодня. Хотите поорать – ступайте во двор, на пустырь, куда угодно, а у меня от ваших криков в голове звенит. Завтра доругаетесь. Услышу до утра хоть один вопль – выкину на улицу.

Она сплюнула, развернулась и ушла к себе. Общество переглянулось.

– Расходились бы вы в самом деле, – поддержал Лорну Райгарх. – Она ведь не шутит.

«Правильно, правильно», – мысленно одобрил Ши, незаметно улизнув первым. Джай приглушенно выругался в последний раз и застучал каблуками по лестнице. Феруза и Конан хотели помочь Хиссу подняться и довести до комнаты, но их благое намерение пресекло неразборчивое злобное ворчание.

– Оставьте его, – вмешался Аластор. – Пусть сидит. Не видите – человек впервые в жизни испытывает муки совести.

– Не знаю насчет совести, зато ребра у него наверняка болят, – заметил Конан. – Хисс, ты живой? Скажи что-нибудь.

Не дождавшись ответа, он пожал плечами – не поймешь этих городских.

– Иди, – Аластор слегка подтолкнул Ферузу к всходу на второй этаж. – Я схожу прогуляюсь.

– Посреди ночи? – нахмурилась девушка.

– Мне нужно сказать пару слов Кодо, вряд ли он далеко ушел. В крайнем случае, засел в «Коринфских Садах» – там открыто всю ночь напролет. Я быстро, только туда и обратно, – заверил он туранку. Та развела руками, но возражать не стала.

Аластор исчез за дверью, махнув ей на прощание.

Девушка безуспешно попыталась убедить Хисса дойти до его жилья, на всякий случай положила рядом с ним несколько тряпок и отправилась досыпать остаток ночи, уверенная, что ей приснится кошмар. Зачем только Аластору понадобилось куда-то мчаться?

Утро началось с дождя: мелкого, теплого, высыхающего раньше, чем капли успевали долететь до земли. Летний дождь в Шадизаре – явление настолько редкостное, что достойно занесения в летописи.

Листва деревьев на заднем дворе трактира приобрела непривычный яркий темно-зеленый цвет, зато песок разминочной площадки стал похож на бурую грязевую кашицу.

Для Конана это, похоже, не имело никакого значения, но привыкший к прокаленным городским мостовым Ши предпочел забраться повыше – на крохотную площадку «Камеры пыток». Теперь он сидел там, свесив ноги и с удовольствием ощущая стекающие по лицу прохладные водяные брызги. Рядом лежала горстка подобранных в саду камешков, время от времени Ши запускал ими в Конана. Попасть не удавалось – мальчишка увертывался либо успевал отбить летящую гальку. Ши никак не мог понять, как Конан умудряется замечать его движения. Не может быть, чтобы он слышал свист падающего голыша. Или может? Одно слово – варвар.

Конан поднялся сегодня одним из первых. Это давно стало его привычкой. Причина ее возникновения, выкованная из хорошей стали, имела около двух локтей в длину и, по мнению общества, напоминала грубо обработанную железную палку. Конан притащил это жуткое смертоубийственное орудие из своего прошлого, но его попытки не расставаться с трофеем немедленно вызвали общий смех.

– Мы всего-навсего презренные воры, – растолковал подопечному Джай. – Не воины, не наемники, не солдаты и не гладиаторы. Мечи не про нас. Посмотри и убедись, разве мы таскаем с собой подобную тяжесть? Нет и еще раз нет. Тишина, незаметность, быстрота – вот что нам требуется. Убери эту болванку с глаз моих, а лучше всего – продай, пока никто не порезался.