Он прикрыл глаза, вслушиваясь в течение вероятностей, и удовлетворённо кивнул.
«Да. Пока всё тихо. Разве что… У них появился новый игрок. Не живой, но и не из царства ушедших. Интересно. Расклад сил может измениться. С другой стороны, он… нет, она — пока что не стремится менять канву событий. Однако следует быть осторожнее. Кроме того, мы пока что не представляем себе всех возможностей Агентства. У них всегда есть козырь в рукаве».
Нам заворочался во сне, и мысли полукровки изменили свой ход.
«Последние из Братства. Надо же. Как мне всегда хотелось быть „последним из чего-то“. Красиво звучит. Мрачно и торжественно. Как и полагается идиотизму. „Братства больше нет“, повторяю я из года в год, но и это идиотизм. Мы не последние. Мы просто те, кто продолжает жить, цепляясь за возможности. Жить и прогрессировать. Как там говорилось в работе отца? „Развитие есть жизнь. Пока я развиваюсь, я существую“. Как ты прав, зараза, ах как ты прав. Какая жалость, что сейчас мы стоим с тобой по разные стороны баррикад. Я ненавижу тебя, отец, отрицать это глупо. Но ненависть, если она подлинная, старая и глубокая, отнюдь не отрицает и иных чувств. Восхищения, например».
Самолёт слегка тряхнуло.
— Держитесь там за что-нибудь! — заорал из кабины Эрик. — Над Питером сплошная облачность. Наведённая, потому будет и турбулентность. Кто-то здорово поигрался с погодой.
— Не из-за нас?
— Нет, отдельного внимания к «Грифону» я не чувствую. Хотя, проверь лучше сам. Ты ж знаешь, у меня шкура в три пальца толщиной.
— Да ещё и чешуйчатая, — пробормотал Вит, снова прикрывая глаза и сканируя местность. — Нет, это не по нашу душу, — заключил он спустя несколько минут. — Но в городе явно что-то затевается.
— Чемпионат по художественному пению лягушек? — предположил рыжий. Включил автопилот, перебрался в салон и начал шумно копаться в баре. — Таскаете с собой всякую гадость… О, вишнёвое!
Пробка полетела куда-то в угол, а «лучший в мире пилот» с видимым удовольствием приложился к полуторалитровой бутыли. В его лапищах она смотрелась даже изящно.
— Ты связался с братцами? — поинтересовался Вит, когда ёмкость опустела наполовину, а Эрик устроился в кресле.
— Ещё вчера. Всё идёт согласно плану, Витти. Не заморачивайся.
— Это хорошо, — рассеянно кивнул полукровка. Потряс головой, сфокусировал взгляд на Эрике. — В триста двухсотый раз предлагаю тебе выйти из всего этого предприятия. За то, что подбросил, спасибо, но…
— И в такой же раз я говорю тебе: «Я ещё не расплатился», — прогудел Карлссон.
— Ты ничего не мог сделать.
— Мог. Например, погибнуть там вместо неё. Вы спасли жизнь Мелкому. Вы сделали всё, а я сохранил свою жизнь ценой смерти твоей… хм.
— Сестры, — закончил Вит. — Моей сестры. Ладно, но это было последнее предупреждение.
— Я понял тебя.
— Хорошо. Мне понадобятся все твои связи. Без исключения. В основном, нелегальные.
— Где?
— Рим, Лондон, Париж, Мадрид. Пожалуй, хватит. Агентство должно начать трясти не позднее, чем послезавтра. Необходимо, чтобы регионы были по уши завалены работой. Ничего серьёзного, никаких кризисов, никаких, упаси Боги, катастроф. Мелочь. Но очень-очень много, понимаешь?
— Да. Я подумаю, что можно сделать.
Самолёт снова основательно тряхнуло, и Эрик нахмурился.
— Пойду-ка я порулю. Внимания к нам нет, это хорошо; но на Богов надейся, а сам не плошай.
Он поднялся и направился обратно в кабину. Вит проводил его взглядом и откинулся на спину. Операция, которую они с наставницей продумывали несколько лет, наконец-то начинала осуществляться.
— в которой блефуют высокопоставленные личности, а также присутствует взгляд с трёх различных сторон на одно и то же событие.
Лёгкий дымок вился под стропилами Общинного Дома. Воин знал, что здесь терпеть не могут табачного запаха, по крайней мере, того, которым привыкли в последние десятилетия давиться все, кому не лень. Потому сейчас в его трубку была набита особая смесь из мяты, таволги, листочков вишни и всё того же табака, но чистого, выращенного на собственной маленькой грядке в садике Жрицы.
Собеседник демона, огромный мужик с изрядным количеством седины в буйной чёрной гриве, одетый в рубаху и порты из небелёного полотна, потянул носом и одобрительно кивнул.
— Мне многие задают вопрос, Влас, — Воин, одетый так же, как и номинальный хозяин помещения (разве что цвет его облачения был чёрным), потянулся за чашей, отхлебнул и одобрительно хмыкнул, — почему организация с многотысячелетней историей работает подобным образом? Почему с нашими возможностями мы попросту не действуем в полную силу? Почему каждый из нас не держит под контролем свой сектор города, отслеживая всё, что только можно, и не допуская кризисов, как, например, явление вашего родича? Ты, на моей памяти, входишь во вторую сотню тех, кто этим интересуется.
— И каков же ответ? — Влас вопросительно приподнял бровь.
— Ответов несколько. Во-первых, таких, как я, мало. Представляешь, сколь нас радует оказаться в роли живого ретранслятора силы?
— Представляю, — тяжело вздохнул Влас.
— Во-вторых. Основное кредо Агентства помнишь?
— «История должна твориться руками человеческими».
— Именно. Оборотни, конечно, не люди, но ближе к ним, чем, скажем, я. А потому со своими проблемами вы должны, в большинстве случаев, разбираться самостоятельно. Мы, так или иначе, стараемся лишь подправлять определённые последствия, чтоб они не стали фатальными.
— Нет, ты мне объясни, почему седого волка ловит всего лишь две группы?
— Да потому, что посылать против него обычных оперов — пустая трата времени и ресурсов.
— Ресурсы — это люди?
— Не только. Седой волк — это кризис. Его человеческими и обычными силами не решить. И тогда в дело вступаем мы. Элита, так сказать.
— Тогда нахрена вам мы?
— А вы тоже элита. — Воин усмехнулся поверх чаши. — Самая что ни на есть. Только узкоспециализированная.
— А что у себя такой не завели?
— Ещё раз. Невмешательство. Агентство в течение суток может аккумулировать достаточно сил, чтоб развязать третью мировую и выиграть её за тех, за кого захочет. Только мы… не регулярные войска, Влас. Мы — спецназ, который вызывают только на особые операции. А главы отделов в этом спецназе — особая категория.
— Значит, сейчас сложилась ситуация, когда не справляетесь и вы? — Влас встал, повёл плечами и хищно ухмыльнулся. — Так передайте право на операцию нам. Мы сами разберёмся со своей проблемой.
