Рассмотрели находки повнимательнее.
Черепа странные, похожи на человеческие, но не совсем: более к низу заострённые, у одного — три глазные впадины, у другого — две, но при этом следов рта-носа — нет совсем. Однако!
Железки — тоже непонятные: тяжёлые, а рукой трогаешь — тёплые, на ощупь — дерево, тщательно отполированное.
На листах бумаги — ребёнок встречу людей с инопланетянами изобразил: ракеты всякие, прочие НЛО, люди с непонятными трёхрукими гуманоидами обнимаются.
— Ну, и кто это мне всё объяснит? — Спрашиваю.
Лёха, конечно же, ответил, он у нас всегда быстротой мышления и фантазией нетривиальной отличался.
— Без инопланетян здесь, ясен пень, — говорит, — Не обошлось. Что тут странного? Я всегда был уверен, что они в прошлые времена нашу планету запросто посещали. Отсюда у всех народов и все эти рассказы — о Богах, что на небесах живут. Вот вам доказательства: черепа трёхглазые, металл деревянный. А рисунки эти — кто-то, может даже, и наш Бернд, перерисовал с каких-нибудь фресок храма, под Индейским Нагорьем обнаруженным. Чем плоха версия?
До вечера обсуждали, спорили, с перерывом на обед.
— Атлантида, хоббиты, инопланетяне, — Лёха рассуждает, — Всё это — хорошо и, даже, мило. Тем не менее, это ничего не меняет. Всех подневольных — освободить требуется, все Хозяев этих — замочить безжалостно. Кто-то — по-другому думает?
Все промолчали, словно соглашаясь.
На закате загремело вдруг с севера, словно канонада, какая. Будто — гроза над теми местами, и молнии по всей округе лупят. Странно это — небо ясное до самого горизонта. Минут пять грохотало, если это взрывы были — я восемнадцать штук нащитал.
— Плохо — всё! Всё — плохо очень! — Аймар говорит, — Чиго всю ночь будут думать — что дальше делать. Утром — вам скажу.
Встал из-за стола, сгорбленный какой-то, усталый, в сорону индейских землянок ушёл.
Да и остальные по спальным местам разбрелись — пора и отдохнуть.
За столом только Лёха сидеть остался, усердно чиркает карандашами цветными на бумаге и стишок свой любимый, на мой взгляд — дурацкий совсем, бормочет себе под нос:
Ночь, звёзды — кучей бесформенной высыпали.
Вдалеке — тоскливо воет собака.
За нами — по чёрной корявой улице
Смерть крадётся — на Мягких Лапах.
Как паскудно — воет эта собака!
Окраина городка этого, кладбище:
Свежих могил — ряд бескрайний.
Прямо-таки — моржовое лежбище,
Какой-то Большой Генерал — крайний.
Обычное — в общем — кладбище.
Дальше — серое пепелище.
Вроде — здесь была товарная станция?
А вот те развалины обгоревшие — где ветер свищет?
Не помню уже: после контузии — прострация.
И только — серое пепелище.
Я дырку в гимнастёрке — для орденка
Проковырял ещё вчера, однако.
Это мы — недавно, не спеша,
Проходили здесь — на Мягких Лапах.
Все готово, блин, — для орденка….
А рядом с ним Айна примостилась, смотрит на закатное зарево глазами немигающими, думает о чём-то своём.
Глава десятая
В подземелье — по собственной воле
Ранним утром всех разбудил Аймар. Вышли из землянок на свежий воздух, все чиго — всего человек сто, младенцев включая, на поляне собрались, вокруг которой землянки и располагались. Рядом с каждым — тюки со всякой разностью, кожаные баклаги с водой, вязанки с хворостом.
— Мы уходим, — Аймар говорит, автомат Калашникова — мой подарок, на плече поправляя, — Тут чиго нельзя оставаться, смерть приближается. Будем искать спокойной жизни на другой стороне Сизых Болот. Хотя, и там несладко совсем. Прощайте, белые братья!
Тут к вождю Айна подходит, налегке, без всякой поклажи, и говорит ему что-то — на языке чиго. Недолго говорит, всего несколько предложений. Сказала, и к нам отошла, у Лёхи за спиной встала.
Долго Аймар стоял, в небо поверх наших голов глядя, желваками играя. Потом к Лёхе подошёл, в метре всего остановился, прямо ему в глаза уставился. Лёхе то что, он в гляделки играть обучен — дай Бог каждому! Минут пять, в полной тишине, эта дуэль взглядами продолжалась, наконец, Аймар глаза свои к земле опустил, развернулся, так ни слова не сказав, и упругой походкой направился к камышовой стене. Остальные чиго, торопливо взваливая тюки с имуществом на плечи, поспешили вслед за вождём.
Хорхе и Хосе подошли, спросили у Мари разрешения — со своими уйти.
— Да без вопросов! Спасибо за всё! Прощайте!
И десяти минут не прошло — все индейцы скрылись в зарослях Сизых Болот.
Как там, в песенке поётся: "Расставанье — маленькая смерть"? Это — точно.
Неправильно как-то с чиго попрощались, ох — неправильно. Лично у меня одним "камнем на душе" больше стало.
За завтраком решили, что и нам пора в дорогу — опасно в брошенной деревушке оставаться. Только вот — куда идти-то? Для начала решили попробовать подробную карту этих мест нарисовать. На столе большой лист бумаги расстелили, Лёха, со слов Айны и Марка, рисованием занялся, язык от усердия на сторону высунув, все остальные вокруг сгрудились.
Вдруг, откуда-то сверху, громко так раздаётся:
— Мяу-ууу! М-рррр!
На огромном валуне сидит здоровенный котяра камышовый, и нагло в усы улыбается.
Айна машинально за луком своим потянулась, Лёха — за автоматом.
— Маркиз! Мальчик мой! — Закричала Мари, и к коту бросилась.
А тот — с валуна ей на руки спрыгнул, и давай лицо ей облизывать, урча на всю округу.
На всякий случай пистолет с предохранителя снял, на камыши навёл — вдруг что?
— Эй-эй! Дяденька! — тут же из зарослей голос мальчишечий донёсся, — Пистолет то — опустите. Я пароль знаю. Жёлтая роза! Правильно?
— Правильно, — отвечаю, — Давай, Джедди, вылезай оттуда.
Камыши тут же зашуршали, из них выбрался наш хоббитёнок — усталый и заметно похудевший, а за ним — Капитан Зорго, потом истекающий.
Вот так сюрприз — нашего полка прибыло!
Дружеские объятия, смех, похлопывание друг друга по плечам.
— Каким ветром вас занесло сюда, господа? — Спросил доктор Мюллер, протягивая усталым путникам флягу с водой.
Напившись, Зорго протянул сосуд с живительной влагой своему юному спутнику.
— Да вот — не смог больше дома сидеть. Капитан Сид своё корыто на крегнирование в док поставил, вот я его заботам «Невесту» и перепоручил, а сам — к вам. Герой я — или как? Решил — лучше я сам в деле поучаствую, чем ожиданьями мучится. Пол дороги прошёл — Джедди с Маркизом встретил. Они мне помочь согласились. Без них — сдох бы в этих Сизых Болотах — на хрен!
