— Далеко еще до Перинфии? — спросил он.
Дорога Перемирия между тем снова пошла в гору. Она стала гораздо шире, под ногами захрустел гравий.
Кицунэ обратила свои нефритовые глаза к Фросту. Она так плотно куталась в плащ, что виднелись только лицо и ступни. Зимний человек посмотрел на небо, чтобы сориентироваться по солнцу.
— Когда мы перейдем Атлантический мост, останется где-то полдня ходьбы до предместий города. Даже если мы будем идти весь день без отдыха, добраться до наступления ночи не успеем. Так что придется где-нибудь остановиться на ночлег. Там и обдумаем, что делать дальше.
Услышав это, Оливер нахмурился.
— Далеко этот мост?
— Атлантический мост, — повторил Фрост, словно поправляя его. — Мы уже почти пришли.
И действительно, поднявшись по Дороге Перемирия чуть выше, Оливер услышал впереди шум реки. А когда они достигли вершины холма, их взорам предстала широкая долина, по которой текла река. Оливер изумленно улыбнулся. Река была широченной — не меньше мили, с быстрым и сильным течением. Дорога сбегала с холма и выходила прямо на мост. Посреди реки виднелось множество мелких островков. Глядя на них, Оливер понял, что место для строительства моста выбрано не случайно. На каждом из этих клочков земли были установлены каменные опоры, и мост, настоящий шедевр каменной архитектуры, дугами пересекал реку, перелетая с островка на островок. Острова заросли зеленью, а на одном из них, прямо посередине бурной реки, разросся фруктовый сад. Было трудно определить, какие фрукты там растут, но даже издалека увешанные плодами деревья поражали воображение буйством ярких красок. При мысли о фруктах у Оливера засосало под ложечкой, и он вспомнил о банках «СпагеттиОс», оттягивавших карман его парки.
— Можно остановиться вон там, устроить пикник.
— Возможно, — ответила Кицунэ, скользнув мимо него, и начала спускаться к мосту. Потом оглянулась с игривой улыбкой (половину лица скрывал капюшон). — Ты ведь впервые пересекаешь Атлантику?
Оливер и Фрост последовали за ней к берегу. Шум реки становился сильнее с каждым шагом. Речные волны блестели, сверкали на солнце. Вдруг кто-то вынырнул из глубины и тут же с плеском ушел обратно под воду, да так быстро, что Оливер даже не успел толком рассмотреть существо.
— Что значит «впервые»? Я никогда не бывал здесь прежде, как же я мог пересечь эту реку?
За его спиной раздался тихий смех зимнего человека. Он прозвучал удивительно мягко.
— Атлантику, Оливер. Кицунэ дразнит тебя. Название этой реки точно отражает ее суть. Мост пересекает Атлантику… которая здесь — не океан, а река. Ширина, расстояния — понятия относительные, они зависят от того, по какую сторону Завесы ты находишься. По разные стороны Завесы все разное. В нашем мире по-прежнему существуют и Атлантида, и Лемурия. Ваш Английский канал здесь называют Саргассовым морем. И оно широкое.
Они ступили на мост, на его выцветшие каменные плиты. Оливер посмотрел вперед, туда, где мост заканчивался, — на ту сторону… Атлантики.
— Ты хочешь сказать, что там, впереди — Европа?!
Фрост вздохнул.
— Оливер, это не твой мир. Тебе придется понять. Хотя каждое место здесь соответствует какому-то месту в обыденном мире, они не одинаковы. Нисколько. Существуют параллельно, но не являются зеркальным отображением друг друга.
Кицунэ была уже далеко впереди. Она заметно спешила, словно ей было неприятно идти по мосту — или, может, не нравилось находиться над водой. Оливер провел рукой по каменному ограждению и восхитился его гладкостью. Потом посмотрел вниз, на бурлящую реку.
— Но если это — Атлантика, значит, перебравшись через мост, мы окажемся на земле, которая будет совпадать… как-то соответствовать… Европе?
Он рассмеялся абсурдности, чудесности этого.
— Не совсем так.
Оливер искоса глянул на Фроста. Зимний человек склонил голову набок, сосульки каскадом упали ему на лицо.
— Скорее — Соединенному Королевству Великобритании.
Белые птицы ныряли, парили над водой, кружились над островками. Шум воды и крики птиц были единственными звуками, доносившимися до слуха Оливера. Несмотря на все чудеса мира зимнего человека, эта вот его грань Оливеру не слишком нравилась. Тишина. Спокойствие. Но ему оставалось лишь смириться и просто идти вперед, и он шел, размышляя о том, что ждет их в Перинфии. Он понимал, что должен выкинуть из головы все надежды и ожидания, которые уже успел взлелеять. Ибо строить любые предположения об этом мире и о том, что ему может здесь встретиться, было бы ошибкой.
Задумавшись, Оливер споткнулся о камень и чуть не упал. Пытаясь сохранить равновесие, он оглянулся и вдруг заметил, что некоторые из каменных плит кажутся выщербленными и потрескавшимися, словно что-то очень тяжелое проходило когда-то по этому мосту. Присмотревшись, Оливер увидел, что выбоины есть и впереди, и подивился, каким же чудовищно громадным должно быть существо, один шаг которого способен так продавить камень. Поразмыслив немного, он понял, что в Ефразии могло быть сколько угодно таких чудовищ, от великанов с драконами до слонопотамов и далее по списку.
При этой мысли Оливер улыбнулся и покачал головой. Кто бы ни проходил по мосту, лучше с ним не встречаться.
Он ускорил шаг, догоняя Фроста, и увидел, что шедшая далеко впереди Кицунэ остановилась там, где мост проходил над самым крупным из островков. Тем, где рос сад. Некоторые из фруктовых деревьев были такими высокими, что достигали перил моста. Женщина-лисица застыла на месте. Ее тело выгнулось, словно готовясь отразить удар невидимого врага.
Прошло несколько секунд, а она так и не сдвинулась с места. К этому времени Оливер догнал Фроста, и они вместе поспешили к Кицунэ. Оливер шагал торопливо, но осторожно, стараясь держаться подальше от фруктовых деревьев. То же самое делал Фрост.
— Что такое? — спросил зимний человек.
Нефритовые глаза Кицунэ сверкнули на солнце. Она понюхала воздух.
— Там. Среди ветвей. Кто-то наблюдает за нами.
Несколько долгих мгновений все трое стояли неподвижно, напряженно вглядываясь в верхушки деревьев. Хотя над мостом гулял холодный ветер, Оливер почувствовал, как его бросает в жар. Сердце колотилось так, что отдавало в висках. Но он не слышал ничего, кроме ветра и шума воды. Птицы, только что кружившие над водой, куда-то пропали. В ветвях ничто не шумело.
Фруктовые деревья были необыкновенно высокими. Таких Оливеру еще не доводилось видеть. Яблони, груши, персиковые и нектариновые деревья, а посередине — три вишни, чьи ветки клонились под тяжестью темно-пурпурных ягод.
