— Как, в его комнате?
— Ну…
— Ты серьезно?
— У тебя сейчас очень глупое выражение лица, дорогой…
— Но я же только что говорил с Реем, как она может…
— Вот так. Она еще спит. Рей проснулся и оставил ее у себя.
Осиор уронил на стол руки и уставился прямо перед собой, пытаясь осознать сказанное.
— Так вот чего он был такой напряженный… — протянул истигатор. — Так! Стоп! Ты знала! Поэтому все утро твердила, чтобы я поговорил с ним о камне рун! Чтобы это волновало его больше, чем наша белокурая Форлорн!
— Ты считаешь, что я способна так тобой манипулировать?! — деланно оскорбилась архимаг.
— Я не считаю, я знаю! — воскликнул Осиор.
— Тише, милый, тише…
— Знаешь, ничего не меняется! Как только возникает какой-нибудь вопрос, ты готова бросить меня грудью на волчью яму, лишь бы самой ноги не замарать! — продолжал накручивать себя истигатор.
— Ничего я тебя не бросала грудью! — ответила Виола.
— А как это назвать? Пусть лучше голова парня будет забита камнями и его странными превращениями, чем тем, что девушку со дня на день увезут? Ты этого от меня добивалась?!
Сейчас истигатор вскочил со своего места и зло выхаживал по кабинету. Виола не в первый раз проворачивала такие отвлекающие маневры. Едва их отношения давали крен, всегда находилось какое-нибудь крайне важное дело Круга, ради которого им стоило бы подождать. И так каждый раз. А теперь фиолетовый архимаг решила испробовать старый маневр на новых целях, причем его, Осиора, руками!
— Успокойся, — устало сказала Виола. — В любом случае, в центре внимания сегодняшний ужин. Тебе хоть есть, что надеть?
— Найду, — отрезал Осиор. — Если надо, достану костюм…
— Не смей говорить о форме Трибунала, или я прямо тут вызову демона и он решит этот вопрос раз и навсегда!
Осиор раздраженно цыкнул, но Виола была права.
— Хотя, с другой стороны, — протянула архимаг, — может, стоит и напомнить вашимшанской аристократии, что такое Круг…
— Ты определись, доставать мне булаву, или нет, — раздраженно бросил истигатор. — А то знаешь, почистить ее не слишком быстрое дело…
— Булаву не факт, но вот костюм — может быть, — ответила Виола. — У нас еще есть время поразмыслить.
* * *
Когда я вернулся к себе в комнату, Отавия еще спала, причем спала настолько крепко, что я не решился ее будить. Так что, стараясь не шуметь, просто уселся в кресло, в котором обычно читал по вечерам. Как же приятно было передвигаться без помощи Тики и этого проклятой конструкции на колесах! А то, что я вчера пережил вспышку гнева Витати — вообще уму непостижимо.
Мысли о винефике пронеслись холодной волной по спине, стало неуютно и немного тревожно. В целом, я понимал, чего хотела добиться дочь Степи, но вот ее методы… Она могла меня сильно покалечить и только чудо, что моя трость выдержала удары саблей.
Я посмотрел на крепкое дерево своей третьей ноги. Удары келандки оставили несколько глубоких засечек, которые, впрочем, я успешно прятал от окружающих. А ведь могла и перерубить! Как пить дать — могла!
— Ты знаешь, это даже немного жутко, — донеслось с кровати.
— Ась?
— Сидишь, и пялишься на меня спящую, — продолжила Отавия, опуская ноги на пол.
Я заерзал на кресле, пытаясь как-то отвернуться, но получил за это только тонкий смешок.
— Поздно уже головой вертеть, магик, поздно…
— Я больше не маг, — бездумно поправил я принцессу.
— А может, ты больше маг, чем все прочие, задумчиво протянула Отавия, кутаясь в простыню и выглядывая за дверь, — куда-то же сила печатей девается, которую ты поглощаешь. Ладно, я пошла.
И выпорхнула в коридор, оставив меня, как дурака, сидеть в пустой комнате. Впрочем, через четверть часа принцесса вернулась.
— Ты что, опять в ступоре? — спросила девушка, на ходу поправляя волосы.
— Ась?
— Совсем отупел… — вздохнула Форлорн. — Пошли, я есть хочу.
— Я уже поел.
— А я еще нет. Или ты сильно занятой?
В голосе девушки слышалась насмешка, но такая, почти добрая. Так что я наконец-то встал и поковылял вслед за неспешно шагающей Отавией.
— Что сегодня дают?
— Перепелиные яйца, какая-то колбаса…
— А к чаю?
— Не помню.
— Ты вообще в себе? Рей?!
— Да, все в порядке… Просто утром у меня был разговор с учителем.
Отавия у самого порога столовой запнулась и спросила:
— Ты ему рассказал?
— А ты? — вопросом на вопрос ответил я.
— Нет, конечно! Твои тайны — это твое дело. Тем более от одной мысли поговорить с учителем у тебя такой вид…
— Какой?
— Краше в склеп кладут, вот какой! — ответила принцесса. — Тики! У нас осталась хелва?
— Иду! Иду, госпожа Отавия! Да, осталось пару кусочков. Изволите?
— Неси! — скомандовала принцесса.
Как маленькая девчонка, Отавия всегда начинала завтрак со сладкого, а лаолиская хелва — лакомство из яичных белков, молодого меда и орехов — ее просто покорила.
— Ты расскажешь учителю? — спросила принцесса, когда раб скрылся на кухне.
Я молча покрутил в ладонях трость, размышляя, что бы мне ответить.
— Я не знаю, — честно ответил я.
— А почему мне тогда рассказал? — спросила Отавия.
В этот момент вернулся Тики, поставил перед Отавией блюдо с двумя кусками белой сладости, налил в тонкой работы стакан чаю, а после — испарился. Старый раб четко чувствовал, когда стоит оставить господ и скрыться по своим делам. Надо будет — позовут.
Все это время я просто молча смотрел на принцессу.
— А ты как думаешь? — опять вопросом на вопрос ответил я.
Отавия пожала плечами, а после подхватила с блюда кусок хелвы и запустила в упругое лакомство зубы, едва не постанывая от удовольствия.
Наши вопросы так и остались без ответа. Мы еще несколько раз переглянулись, и в итоге я отвел взгляд, усмехнулся, крутанул в ладонях трость, а Отавия поделилась со мной кусочком хелвы. Совсем маленьким, но даже такой — он был великой жертвой с ее стороны.
Больше мы не говорили о прошлом. Чем ближе был вечер, тем больше мы погружались в настоящее, будто стараясь отгородиться от мира. До обеда мы читали, после — пошли прогуляться по небольшому саду господина Бальдура. Сегодня я держался молодцом, почти не цеплял тростью камни дорожки, а Отавия подгоняла меня меньше обычного.
Но сколько бы мы ни ходили по саду, сколько бы ни читали, не пили молодое, разведенное с холодной водой вино, пришло время собираться на ужин — скоро прибудут послы из Вашимшании.
И вот, я уже стою в своей комнате. На кровати разложена одежда, что приготовил для меня Тики, стоит таз — умыться и привести в порядок волосы. Лосины, бриджи, рубашка, жилет. Словно вторую кожу, я натягивал на себя одну вещь за другой. Кликнул раба — он помог со шнурками и завязками, обул меня в совершенно новые, с небольшими пряжками черные туфли с каблуком. Такие вышли из шамоградской моды еще несколько лет назад — в голове словно из омута, всплыло воспоминание о Гипперте вместе с его бесконечными рассказами — но тут Лаолиса. Задворки мира. Тут такое носить будут еще лет пять, пока иностранцы не начнут открыто посмеиваться над провинциальными островитянами.
Я красивый, нарядный. Волосы убраны в тугой хвост, каждая пуговица, шнурок, завязка — все на своих местах. Трость даже как-то к месту, если подумать. Но единственный элемент туалета все так же лежал на кровати, и будто бы скалился на меня. Осиор сказал, что за стол я могу попасть только при одном условии…
— Господин Рей?
Голова Тики просунулась в дверь. Раб тоже был нарядный. В старомодном камзоле, голова чисто выбрита, да так, что в лысину можно было смотреться.
— Что?
— Господин Рей, послы уже прибыли, вам пора в зал, а оттуда — за стол.
— Да, Тики, иду, — бросил я, не поворачивая головы.
Передо мной, гипнотизируя, лежал жетон мага.
Чтобы оказаться за столом с вашимшанцами, им нужно показать, что ты имеешь на это право. Иждивенец Осиора этими привилегиями, очевидно, не обладал. А вот жетонный маг Рей, гвардейский маг, защитник дагерийского престола и личный колдун принцессы Отавии — вполне. И между двумя этими ипостасями в глазах окружающих было только одно. Неважно, могу ли я колдовать. Не имеет значения, как я получил свои силы. Сегодня, чтобы оказаться в центре событий, увидеть все своими глазами, мне придется надеть этот проклятый жетон — символ моей лжи, моей немощи, моего падения.
