мудрости.
— Честный ответ, — кивнул таурен. — Теперь я вижу, что вы не такие как гоблины. Они бы солгали во всем, лишь бы понравиться нам.
На это я ничего не ответил.
Гоблины есть гоблины. Если они чувствуют, что могут кого-то обмануть ради выгоды, они сделают это, не задумываясь. Даже уважаемый мной Фитцгаряк пускай и вел дела честно, но когда бывала возможность получить выгоду без последствий, он ей пользовался и умело плел языком красивые речи. Тут я мог бы также начать разговор, но решил вести тактику максимальной честности. Вряд ли племя, окруженное врагами, вообще ждет от чужаков бескорыстной помощи, уверения в таком их только насторожат. А вот язык торговли и взаимовыгодных сделок им явно должен быть знаком, иначе бы гоблины с ними дел не вели.
— Вы спасли нашего собрата, и пришли к нам с миром. Но нам еще предстоит узнать друг друга. Как вождь я приглашаю вас быть нашими гостями.
— Благодарю вас, вождь. Мы с радостью примем ваше предложение.
Оружие было убрано, и нас пригласили к себе.
Ребята ощутимо выдохнули и успокоились. Мы двинулись внутрь лагеря наших новых друзей.
Поселение тауренов очень сильно отличалось от того, что мы видели у кентавров.
Во-первых, своей чистотой и опрятностью. Тут не в плане того, будто они лучше или хуже, но само наличие правил направленных на поддержание порядка, уже о многом говорит. Мне доводилось иметь дела с дикарями и те, кто держал свое поселение и жителей в чистоте, зачастую являлись куда более благоразумными и готовыми к контакту. А вот народы, что наоборот плевали на все это, зачастую сами далеко от зверей не уходили. Так что когда я увидел чистые палатки, прибранные дорожки и даже попытки как-то облагородить окружение, искренне порадовался. Не то чтобы чистота была совсем уж необходима. Короткое изучение тел кентавров, да и самих тауренов показывают, что антисанитарные условия им не особо вредят, но правила и этикет зарождаются только у тех, кто стремится к цивилизованности.
Во-вторых, в глаза бросилось наличие стариков среди местных.
Старшее поколение — обуза для дикого племени, ведь охотиться они уже не могут. Однако для зарождавшегося народа, старики — это опыт и мудрость, коей они могут поделиться с остальными. У кентавров стариков мы не увидели, а тут они вполне себе обычное явление. Хотя нет, та шаманка, что напала на меня, выглядела старше остальных женщин. Видать, тех кто говорят с духами, даже дикари трогать боятся, ведь такие пользу племени могут принести и в преклонном возрасте.
В-третьих, меня порадовала яркость их культуры. Таурены красили свои шатры в яркие цвета, одежда у них тоже была весьма хорошо сшита и пестрила узорами с цветными нитями. Но больше всего внимание привлекали их тотемы, что были расставлены везде. От них веяло благословением духов.
Все это наводило на довольно позитивные мысли.
Нам выделили личный довольно просторный шатер, где мы смогли бы расположиться. Немного тесновато для нашей компании, но нам не привыкать. Сказали, вечером будет небольшой праздник и остальные пока приготовятся.
— Надеюсь, нас они не захотят съесть, — нахмурился Мартирик.
— Они же вроде быколюди, так что травоядные, — пожимает плечами Тирадиэль. — А нет, Кунабан же ел мясо…
— Нет, они всеядны. Коровы тоже вполне себе могут и лягушку съесть, — хмыкнула Сильвана.
— Ты еще скажи, что таурены могут быть мастерами скрытности, — фыркнул наш воитель.
— Сразу видно городского, — покачал я головой. — Никогда ты убежавшую корову по лесам и полям не искал. Вот где мастерство похлеще, чем у следопытов.
На мои слова Сильвана покивала. Да, мы вместе как-то искали потерявшуюся скотину. Ну, мы её и выпустили случайно, так что нам и отдуваться. Втроем с Заком бегали весь день до вечера разыскивать животное, что все это время спокойно жевало кусты недалеко от нас, а мы её и не заметили. Только когда я в лепешку наступил, сумели по «горячим следам» найти пропажу. После был очень долгий и муторный момент с попыткой дотащить рогатую обратно. Тут мы намучались сильно. С тех пор к загонам больше не подходили.
Нет, сейчас, после следопытского обучения и прочих приключений мы бы запросто рогатую по следам нашли, но её-то тогда тоже никто не обучал. Так что природные способности к скрытности явно имеются…
— А если не веришь в мастерство скрытности, то посмотри туда, — указал я на небольшие торчащие из-за бочки рожки и перья.
Скрывающийся «шпион» явно думал, что незаметен, но его мы все приметили довольно быстро, просто решили не обращать внимание и подождать когда шалопай сам покажется.
Поняв, что его раскрыли, малыш показался.
Это был небольшой, относительно, бычок, с коричневым мехом, небольшими черными рогами. Одетый в зеленые штаны, расшитую яркими узорами жилетку, а на голове красовался венок или обруч с птичьими перьями.
— Ну, привет, малыш, — улыбнулся я. — Решил подгладывать за нами?
— Моя… нет! — он встал в полный рост и явно пытался выглядеть угрожающе, но получалось не очень. — Как сын вождя, моя быть должен понять, что вы не враг и не затевать плохое. Вы тут говорить, не на знакомый мне язык.
Ну конечно, мы свои дела обсуждали на эльфийском.
— Мы говорили на нашем родном языке, а тот на которым сейчас говоришь ты зовется Общим. А ты знаешь много языков? — заинтересовался я.
— Ну, наш таур-ах, еще общий недавно начать, и зандалари…
— Троллий? Неплохо, — похвалил теленка я, — Кунабан его не знал, а он куда как старше… Значит вы с ними дела имеете.
— Немного, — нахмурился сын вождя. — На юге есть Зул’Фарак, там обитать тролли. Они давать железно, а мы им еду. Однако с тех пор как прийти гоблины, те реже появляться.
— Интересно, — хмыкнул я. — Ах да, меня зовут Эйс, а тебя?
— Бейн, — с гордостью ответил он.
— А сколько тебе лет? — уже спросила Сильвана. Ей и Джул явно малыш понравился, но руки они не распускали, хотя потрогать пушистого паренька точно хотелось.
Бейн нахмурился и начал в уме считать, поглядывая на свои трехпалые руки.
— Двадцать две смены сезона.
— О-о-о-о, так вы долгожители, — удивился Тирад. — А твоему отцу сколько?
— Восемьдесят один. Мы жить долго. Свыше ста пятидесяти, а кто-то и до двухсот доживает. А вы?
— Мы тоже долгожители. Мне вот скоро стукнет семьдесят, — усмехнулся я. — Но бывают и старше. Тебе сколько, Тирад?
— Пятьсот семь.
Бейн выглядел удивленным. Видать до нашего прибытия таких долгожителей не видал.
— Скажи-ка, Бейн, а что у нас едят обычно? — решил я задать отвлеченный вопрос.
— То, что приносят охотники, то
