— В прямом. Говорят, вы вчера подрались. Причина?
Яриловец молчал, подбирая слова, а затем громко цокнул языком, выражая все свое недовольство.
— Почему я не могу просто дружить с девушкой?!
Владимир выгнул бровь, с удивлением глядя на младшего брата, с которым ранее не приходилось разговаривать на эти темы.
— Почему же, можешь.
— Судя по всему— нет. Всегда есть скрытый подтекст, который придумывают люди.
— Яромир, — вздохнул молодой мужчина, склонив голову вбок. — У меня не так много времени, чтобы все тащить из тебя тисками.
— Причина драки — защита чести девушки.
— Даже так? И что же такого Третьяков сказал об этой девчонке, что ты решил набить тому морду прям при всех?
Младший Полоцкий заскрипел зубами, от чего заходили желваки на его челюсти.
— Из-за меня о ней плохо думают.
— О ней плохо думают, потому что у нее глаза цвета па’зори и два рабочих перстня! — зашипел Владимир, которому была пока непонятна ситуация в целом, зато он точно что-то знал о таких приметах в ведьмаге.
— Из-за этого тоже. Но считать, что она со мной дружит — только ради моей фамилии — значит не знать ее вовсе, а только зря наговаривать плохое.
— А ты уверен, что это не так?
— Да она не знает даже самых азов нашего мира, откуда ей знать, из какой я семьи?
Обо мне вообще стараются даже не говорить в этой школе!
— Отлично. Тебе же лучше, — Владимир встал. Он сам занимался устройством брата в школу и лично серьезно предупреждал всех и каждого не болтать об их семье по чем зря. — Она из-за меня с Мирской подралась, когда та решила всех посвятить в мою…
— Что?!
Два брата смотрели друг на друга, не отводя взглядов одинаковых черных глаз.
— София?!
— Да. Но я так понял, что кроме намеков, она ничего не сказала.
— Черт, даже это плохо. И что же Мирослава?
— Отстояла мое имя. Поэтому, когда Третьяков спросил, как быстро я с ней «наиграюсь», и он наконец сможет предпринимать серьезные шаги к ухаживаниям…
Владимир, который в уме уже планировал послать письмо старшему Мирскому с напоминанием о давнишней клятве, глупо улыбнулся и замотал головой.
— Дети…
— Я не ребенок!
— Тебе еще нет четырнадцати! Поэтому ты и есть ребенок, даже несмотря на то, что выглядишь как старшеклассник! И ты не в праве решать за нее или за других, могут ли они или нет начать ухаживания! Через два года уже во всю будут заключаться брачные договоры!
— Это же бред!!! Владимир, ты же ненавидишь старые устои, так почему сейчас обесцениваешь произошедшее! Она достойна сама сделать выбор без привязки к знатности рода избранника! Это нечестно по отношению к ней!
— Но ты ведь сейчас и сам ведешь себя так, будто хочешь…
— Мы только дружим!
Снова повисло молчание, лишь слышно было тихое тиканье больших напольных часов.
— Только вот ты не ее защищал перед Третьяковым. А себя.
— Что?!
Владимир глубоко вздохнул, растрепав свои волосы нервным движением, а потом внимательно посмотрел на младшего брата.
— Стань ее незримой стеной, Яромир, раз решил не прерывать дружбу. И научись затыкать рты словами, тогда тебя начнут уважать за то, кто ты такой, а не за то, кто твой отец. Потому что сейчас выглядит так, будто ты привязался к кому-то чересчур сильно, перестав нормально соображать. А в твоем положении это непростительно!
Затянув покрепче ремень на кафтане и накинув на плечи ферязь, Владимир надел на голову форменную фуражку и подошел к брату ближе.
— И что же, мне вообще ни с кем не общаться? — поджимая губы, спросил Яромир. Он всю свою жизнь слышал эти слова и сейчас у него где-то в районе груди скреблись кошки от обиды.
— Общайся. Но ты вряд ли сломаешь систему. И однажды тебе придется сделать выбор: отпустить или бороться, перейдя на другую сторону. Ты же догадался, чья, возможно, она родственница?
Яриловец кивнул.
— Но ведь нет прямых доказательств…
— Она сама — ходячее доказательство. Отцу это не понравится, Яромир. Но ты всегда поступал ему наперекор, так что дело твое. И я тебя услышал: Мирослава под твоей защитой. Тогда сделай так, чтобы она пока не вникала в тайны и особенности своей магии, так будет безопаснее.
Сказав эти слова, молодой мужчина хлопнул брата по плечу и вышел из кабинета Хозяйки Подгорья.
ᛣᛉ
— Да-а, вот вляпалась, — подумала про себя девочка и глубоко вздохнула. Она стояла около высокого терема, в котором жила и работала Хозяйка, а перед ней будто пролегли улочки ее родного и любого сердцу Петербурга.
Только вот вместо асфальта и тротуарной плитки, здесь были брусчатка и деревянные настилы. Машин и трамваев не было вовсе, лишь изредка где-то проезжали гужевые повозки, а подкованные копыта лошадей громко цокали по камню. Прохожие ведьмаги, одетые в разномастную и очень яркую одежду не пялились в смартфоны, потому что здесь не только не ловила сотовая связь, а вообще часто ломалась простая техника из-за магических колебаний воздухе.
Нет, это точно был мир Подгорья, полный диковинных чудес, а не романтичный Питер, испещренный изнутри тоннелями метро и погруженный в собственные думы.
Мирослава села на скамейку под высокой голубой елью, пытаясь не слушать гомон , стоящий на улице в это время: студенты, академики, торговцы и мастера всех дел, заполняющие Малахитницу, всегда были громкими и эмоциональными.
Тяжело и надрывисто вздохнув, девочка уставилась на свои руки, сложенные на коленях. На каждом указательном пальце был надет красивый перстень, который, судя всему, скоро предоставит ей уйму проблем. Всего месяц в школе, а она уже несколько раз успела попасть в передрягу.
А еще ей были непонятны намеки по поводу нее самой.
Что с ней не так? Да, походы в библиотеку продолжатся, иначе она сойдет с ума от собственной неинформированности. Однако пока из прочитанного Мирослава ничего о своей фамилии или однофамильцах не узнала, как и о возможных родственниках.
Единственная известная личность с такой же фамилией — это Феодосия Прокофьевна Морозова. Дворовая боярыня, старообрядчица, сумевшая до самой кончины не отойти от своих принципов и не пойти на уступки перед царем. Может, ей просто напоминают о ее однофамилице? Ведь у той не осталось наследников, а, значит, Мирослава никак не может быть кровно связана с этой женщиной.
Неприлично грызя ноготь на большом пальце, девочка сидела на деревянной скамье и болтала ногой, не находя сил перестать нервничать.
— Ну что, идем? — раздался голос Яромира, выходящего из здания. Выглядел он так, будто не спал пару дней. И, кажется, похудел еще больше с момента начала учебы, от чего острый подбородок и скулы стали еще острее, хоть перья о них затачивай.
— Могу я спросить? — задала вопрос Мирослава, когда они спустя несколько минут молчания, уже шли через школьный корпус к лестнице, ведущей в их хребет. Парень кивнул. — Какие у вас отношения в семье? Просто, я вдруг осознала, что ничего не знаю о тебе, откуда ты, да и вообще…
Полоцкий молчал какое-то время, и девочка уже пожалела, что спросила, но вдруг он остановился и задумчиво посмотрел на нее.
— Мой отец, как говорят в мире простаков — большая шишка. Занимает высокий пост в империи, при этом тесно сотрудничает с немагическими правительствами стран. Важные встречи, командировки, в общем, как-то так…
На одном дыхании рассказал парень и снова замолчал. Однако даже из этой речи Мирослава не поняла ровно ничего.
— Старший брат, Ярослав, служит в… — он снова замялся и медленно пошел вперед, заведя руки за спину, — в «ГРОМе».
Яромир обернулся, а Мирослава молча внимательно на него смотрела.
— Это главный разведывательный отдел магов.
— О, — только и смогла выдавить из себя девочка. — Ну, а средний служит в «ТУМаНе», как я сегодня увидела.
— Да… — кивнул подруге яриловец. — Обычно он не занимается делами… похожими на это. Ему поручают что-то… Более серьезное.
Что может быть серьезнее смерти наследника одного известного рода Мирослава придумать не могла.
