– Испугался смерти! – взвизгнул коварный гоблин. – Прочь из моей черепахи, бледный опарыш, а то худо будет!
– Я бы вылез, да у меня приказ десятника. И вообще, заткнись и сам бойся. Эй, парни! – обратился я к воинам.
– Давай-давай, – подбодрил его Зак. – Пообещай сразу сорок, он пожадничает столько платить.
– Заткнись, убийца… Все меня слышат? Даю двадцать девять метикалов… – Морды гоблинов вытянулись, у Зака в том числе. – Тому, кто убьет моего убийцу!
– Это нечестно! – завопил Квакваса. – Я больше предложил! А ты меньше!
Гоблины задумались. Я почти наяву видел, как мысли ворочаются у них в сером веществе. Минуты через три многие сообразили, что убивать меня смертельно опасно. Потом можно запросто получить ножом в бок.
– С ума сошел, – зашипел орк. – Кто заплатит за убийство убийцы, если ты будешь мертвый?
– Пока не думал об этом, – хладнокровно ответил я. – Да хотя бы ты.
– Вот еще! Я в поте лица зарабатываю свои метикалы. Ты не заставишь меня выложить их какому-то незнакомому гоблину.
– Ну тогда сам прикончишь убийцу, отомстишь за смерть командира.
– Задаром, что ли? – возмутился Зак. – По-твоему, я маньяк? К тому же двадцать девять метикалов – это даже меньше эльфийской золотой кордобы. Просто смешно! За тридцать я бы, может, еще и взялся бы… И вообще, мужик, здесь ты мне не командир, а такой же солдат. Я слышал, об этом Зийла сказала, а она целый десятник. Чего ради я буду за тебя мстить своему брату-гоблину?
Тут в нашу мирную беседу за банкой тушенки с бананом вмешался неугомонный Квакваса. Он сообразил, что его план устранения конкурента терпит крах, и вскричал:
– Плачу двадцать восемь тому, кто убьет убийцу его убийцы!
– Ты украл мою идею, – возмутился я.
– А ты ее не запатентовал, – блеснул остроумием гоблин.
– Двадцать семь – убийце убийцы убийцы моего убийцы!
Над поляной повисло тяжелое молчание. Из ушей воинов, кажется, готовился пойти дым, настолько их заморочил торг между мной и Кваквасой. Тот уже открыл рот, чтобы выкрикнуть еще более заманчивое предложение, как вдруг какой-то гоблин вышел из столбняка и недовольно гаркнул:
– Да ну их к демонам ночи, бешеных бегемотов! Пусть сами разбираются! – Я вспомнил, что уже говорил с этим солдатом в Дхеме, он снайпер из Мувропа и зовут его Джадог. – Верно я говорю, братья?
– Верно, верно, – загудели гоблины и вернулись к обеду. – Замочат потом за пару метикалов… Это нам надо? Нет, не надо… Пойдешь на жратву крокодилам ни за квачу.
Злобного Кваквасу последняя реплика буквально нокаутировала. Он в момент сдулся и сел, чтобы подкрепиться. Вряд ли он оставил мечту разделаться с конкурентом, но тактическую победу я все же одержал.
– Везет тебе, парень, – уважительно протянул Зак. – Я уж думал, придется вырезать на пальмовом листе секретный рапорт о твоей безвременной кончине.
– Мы еще поборемся! – Я был воодушевлен и даже почти перестал страшиться возврата за рычаги. Как вдруг увидел, что, пока я склонял воинов на сторону добра, ушлый орк успел слопать почти весь наш обед. – Эй, а где моя похлебка? И бананы!
– Я их съел, – виновато молвил орк. – Ты так зажигательно вещал, что я даже не заметил.
– Какое коварство! – возмутился я. – Я распинаюсь, понимаешь, перед толпой гоблинов, а он пожирает припасы за моей широкой спиной. Понятно, почему ты списал меня в расход! Хотел сэкономить на моем питании? А еще воин-освободитель.
– Держи, белый брат, – услышал я. – Помнишь меня? Я Джадог. Мы с тобой перед переправой беседовали.
Гоблин, который окончательно добил Кваквасу своей мудрой репликой, протягивал мне спелый банан. Я с благодарностью принял плод и тут же вскрыл его.
– Можешь заказать мне кого-нибудь, – проникновенным тоном предложил Джадог. – Для тебя я готов прикончить любого в нашей армии. За хорошие деньги, конечно. Я у себя в Барбунди наемным убийцей работал, пока меня в розыск не объявили.
– Ты же вроде из Мувропа.
– Разве? Точно, но в Барбунди я тоже бывал, когда меня из Мувропа тамошние гангстеры турнули. Мы водку из тухлых бананов гнали. Классное было время!
– Пивал я вашу мувропскую водку. Полное дерьмо! Лучше бы чистый спирт подделывали. Любого завалить можешь, значит? И Черного Шамана? – осторожно спросил я.
– Э нет. Хуру-Гезонс – командир. – Джадог покачал головой. – Он нам метикалы платит. Убить его – значит отнять деньги у себя самого, верно? Нет, даже не проси. Командиров я убивать не стану, это Уставом запрещено. Анекдот свежий хотите?
– Валяй, – кивнул орк.
– Однажды тувлюх позвал с собой на охоту мувропца. Идут, видят – берлога. Тувлюх бросил туда камень, из берлоги вылез разъяренный медведь и бросился на охотников. Тувлюх кинулся наутек, за ним мувропец, за ними – медведь. Бегут, бегут, тут мувропец сообразил, что у него на поясе болтается охотничий жезл. Он развернулся и убил медведя наповал. Тувлюх подходит и говорит: «Однако ты плохой охотник. Зачем убил медведя? Надо было сначала до дома добежать, а теперь кто тащить его будет?»
Джадог и Зак дружно заржали.
– Что-то мне в этом анекдоте знакомо, – проговорил я.
– Ты слишком много знаешь, человечишка, – неодобрительно заметил Зак.
Я уже хотел возмутиться, но не успел – в разговор вновь вмешался Джадог.
– Послушай-ка, полосатый брат, я видел – у тебя есть живая кожа… Продай!
– Ты о чем это? – насторожился Маггут.
– В кармане, – гоблин понизил голос и заговорщицки подмигнул. – Шкурка, которая укрепляет мужское достоинство. Правильно делаешь, что прячешь ее. У нас тут полно психованных импотентов. Если проведают о таком сокровище, с руками оторвут – в прямом смысле. А вот я купить могу. Семь метикалов дам.
Зак начал доставать из кармана кожу гомункулуса, чтобы удостовериться, что речь идет именно о ней, однако Джадог сделал страшные глаза и жестом показал не делать этого.
– Ну как, согласен?
Маггут изобразил на лице жестокие муки выбора. Наконец заявил:
– Сто двадцать метикалов, и живая кожа твоя. И то только потому, что ты заступился за моего друга, человека.
«Да, в денежных вопросах он даст сто очков вперед любому даггошцу, – одобрительно думал я, пока гоблин и орк ожесточенно, но довольно тихо торговались. – Быстро сообразил, как бизнес закрутить! Потомственный делец, как все янки. А деньги нам не помешают. Глядишь, удастся нанять беспринципного наемника, готового угробить Шамана. Умный у меня солдат, Наср побери».
– Зря так дешево продал, – сказал я по окончании торга, когда довольный орк спрятал в освободившийся от «живой кожи» карман семьдесят пять полновесных метикалов.
