— Ты это сейчас к чему? — спросил Генерал, едва шут закончил петь.
— Так просто. А, чуть не забыл — я разобрался с призраком, прачка свидетель. Уже, поди, всем растрезвонила, — ответил тот. — Кстати, мы пришли.
И вправду, городские вороты выросли перед путниками, словно гриб после дождя. Они и не заметили. Навстречу им вышел начальник караула, осмотрел своего подчиненного в исподнем и спросил из-под бровей.
— Солдат, ты почему в таком виде?! — временно разжалованный командующий армией открыл рот, не зная, что сказать. — Немедленно приведи себя в порядок, через десять минут у тебя вахта на стене у семнадцатой бойницы. Бегом марш!
Министр часто задышал, развьючил осла и, гремя доспехами, скрылся в караульном помещении. Шут и начальник стражи засмеялись.
— Когда вернется во дворец, потребую для тебя медали, — утер слезу Прохор.
— Лучше пусть жалование увеличит, — ответил офицер.
Шут похлопал служивого по плечу и вошел в город. Часы на Главной башне пробили восемь часов утра.
* * *
Прохор рухнул на кровать, не раздеваясь. Только сапоги и скинул. Веки готовы были сомкнуться, как дверь его каморки распахнулась, и вошел король. Шут с недовольной миной на лице сел.
— Ну и где тебя носило? — спросил сюзерен, прислонившись к шкафу.
— Мертвяка забарывал в Полянке, это село такое, его из окна видно, слыхал про такое? Только пришел. Ты чего так рано вскочил?
Величество сел на кровать.
— Не спится мне что-то. Не дает покоя ведение. Собирайся, пойдем к толкователю.
— Может после завтрака? — с надеждой спросил шут.
— Сейчас! Кто из нас король, ты или я?!
Прохор поднял брови. Встав с кровати, невыспавшийся балагур скинул уличную одежду и влез в шутовской наряд. Умывшись водой, что текла из трясущегося крана, он натянул колпак и показал хозяину на выход, но, прежде чем покинуть каморку самому, с тоской посмотрел на кровать и громко вздохнул.
Они брели по серым коридорам дворца. Тут и там встречались работники, нанятые мастером: они тянули железные жилы, по которым будет подаваться электричество. Мужики ругались, спорили и то и дело роняли на пол инструменты и катушки с намотанными на них жилами. Шут и король лавировали между лестниц, стараясь не уронить их, чтобы, не дай бог, не убиться самим и не зашибить холопов.
Толкователь жил в самом дальнем конце замка, а точнее в самой высокой башне, в коморке еще меньшей, чем у Прохора. После того, как дворцовый звездочет покончил с собой из-за неразделенной любви, знаток снов занял и его покои и его должность, естественно, получая жалование за двоих. Шут, хоть и находился в подавленном состоянии, но все-таки без труда преодолевал крутой подъем, а вот Генриху приходилось туго, и это не смотря на то, что он изрядно похудел. Король то и дело останавливался, чтобы перевести дух. С учетом всех коридоров и лестниц поход в обитель созерцателя грез длился почти час. В животе у шута заурчало.
— Говорил тебе, давай сперва позавтракаем! Так нет…
— На яблоко, — сюзерен выудил из складок голубого бархата красный плод и протянул слуге. — Мы почти пришли, это не займет много времени. Потом поешь.
Генрих прислонился к массивным перилам, покрытым вековой пылью, снял корону и протер рукавом проплешину. Шут куснул наливное, и сок брызнул в разные стороны.
— Онри, а почему ты не послал за толкователем? Почему ты, король, сам поперся, да еще и меня за собой поволок? — Государь не нашелся, что ответить. Он и сам не знал этого. — Может, он уже к праотцам отправился. Ему сколько лет, тысяча или около того? Смотри, пылищи сколько. По всему видно, что тут никто лет десять не ходил. Кстати, надо разобраться с уборщиками, за что им платят? Вон, паутины какие под потолком, запутаешься — не выберешься!
Шут метнул огрызок в маленькое оконце, через которое проникали солнечные лучи, освещающие лестничный марш. Сюзерен надел корону и, преодолев оставшиеся ступени, остановился перед дубовой дверью с глазком для наблюдения и с ручкой-молотком. Прохор отстранил хозяина и постучался. Царящую в башне тишину нарушало только дыхание гостей, спустя несколько минут, после того, как шут постучал еще раз, за дверью послышались шаги, и хриплый голос спросил.
— Кто там?
— Ты погляди, живой, — шепотом сказал весельчак и в голос ответил. — Кто, кто… Дед-пихто! Открывай, книжный червь, Его Величество Генрих I и Единственный пожаловали!
— Ох ё… — прозвучало из-за двери. Раздался лязг и скрежет чуть ли не десятков запоров, и только после этого скрип дверных петель. Створа открылась, и на пороге возник древний старик, с седой бородой до пола, завернутый в черный плащ, и с остроконечным колпаком на голове. — Прошу прощения, что заставил ждать, не признал сразу.
Старик склонился, метя бородою гранит.
— Тебе глазок на что? — спросил Прохор.
— Так слеповат я уже стал, — оправдался толкователь и обратился к королю. — Добро пожаловать, мой повелитель.
Сюзерен недовольно помотал головой и скрылся в коморке. Вторым зашел шут. Хозяин помещения скользнул внутрь последним, не забыв запереть дверь на все замки.
Каморка толкователя больше походила на дворцовую библиотеку, причем размерами она уступала в десятки, если не в сотни раз, а книг тут имелось такое же количество. Им было заставлено все. Толстые тома лежали повсюду: у кровати, на столе и под ним, в шкафах книги стояли в три, а то и в четыре ряда. Даже вместо стульев использовались стопы фолиантов. Гости осмотрелись и решили никуда не садиться, от греха подальше. Еще завалит, чего доброго! Сам же старик опустился на краешек кровати, на который лежала куча свитков. И посреди этого завала научных и не очень трудов стояла чуть ли не сотня горящих свечей. У единственного крохотного оконца стояла на треноге подзорная труба для наблюдениями за ночными светилами.
— Как бы он нам весь замок не спалил, — шепнул Прохор на ухо Генриху.
Старик облизнул сухие, потрескавшиеся губы, спрятал морщинистые ладони в широкие рукава плаща и спросил.
— Что привело вас, Государь, в мою обитель? Последний раз, когда мы виделись, ваш сынок, с позволения сказать, еще под стол пешком ходил и штаны пачкал.
— У меня нет детей, старый ты осел, — нахмурился Король, и толкователь вопросительно посмотрел на Прохора. — Шут мой, не видно по наряду?
— Ну, я думал, может маскарад нынче, — развел руками старец. — И так, чем могу служить?
Сюзерен откашлялся и посмотрел в подзорную трубу и, судя по тому, что увидел чью-то комнату с разбросанным на полу дамским бельем, старикан подсматривал вовсе не за звездами, а за одной из фрейлин.
