— Я тебя все никак понять не могу, — призналась она в конце концов. — Я была уверена, что ты никогда… что ни за что не станешь…
— Заниматься любовью с орком? — Дар горько рассмеялась. — Как только ты могла в это поверить?
— Сегодня утром мне показалось… Ну ладно, как бы то ни было, я теперь так не думаю.
Дар вздохнула.
— Наверное, ты единственная, кто так не думает.
— Нена злится из-за того, что Муут погиб, желая тебя. Она готова поверить мерданту Колю. А Кари — ее подружка.
Дар пожала плечами, облизнула пальцы и принялась мыть котел. Тарен ушла в женский шатер. Домыв котел, Дар отправилась к повозке, чтобы взять немного зерен вашутхахи и потом уйти к шалашу Ковока. Неподалеку несколько солдат играли в кости. Дар почувствовала на себе их взгляды. Грубые разговоры мужчин вскоре стихли, остался только стук костей, которые они бросали на землю. Дар взяла зерна и поспешила поскорее уйти.
Шалаш Ковока был закрыт, Дар пришлось самой раздвинуть камыш на входе. Орк сидел на земле, скрестив ноги, накрытые накидкой. На накидке лежала Тви. Ожог у нее на лбу был влажным, от него пахло целебными травами. Ковок-ма предостерегающе поднял палец.
— Тави Ки зусак, — прошептал он. («Маленькая Птичка спит».)
Ковок-ма разбудил Дар до рассвета. Орки спали сидя и ничего не стелили на землю внутри своих шалашей. У Дар затекли руки и ноги после того, как она проспала ночь, неудобно свернувшись на жесткой земле.
— Ты идти, — распорядился Ковок-ма. — Я приводить Маленькую Птичку.
Дар пошла к месту, где готовили еду, и развела небольшой костерок, чтобы согреться. Она успела быстро перекусить до того, как из шатра вышли Тарен и Кари. Две женщины принялись молча ждать, когда придут завтракать солдаты. Когда к кострам стали собираться мужчины, Ковок-ма вышел из своего шалаша, облаченный в боевые доспехи. Рядом с ним шла Тви. Орк держал ее тоненькую руку в могучих когтистых пальцах.
Ковок-ма остановился и обнажил меч. Солдаты замерли.
— Знайте, что я защищать эту маленькую жен-счину, — объявил орк. — Кто трогать ее — тот умирать.
Когда Ковок-ма отпустил руку Тви, она осталась стоять, где стояла. Тарен вытащила из котла с кашей половник и протянула девушке.
— Иди сюда, милая, — сказала она. — Подай еду мужчинам.
Мужчин Тви, похоже, боялась больше, чем вооруженного орка, стоявшего рядом с ней, и не слишком охотно отошла от него.
— Кто хочет позавтракать? — спросила она еле слышно.
Один солдат, не спуская опасливого взгляда с Ковока, подошел и протянул деревянную миску.
— Я бы поел, — сказал он.
Тви подавала еду солдатам под бдительным наблюдением Ковока. Он стоял молча и неподвижно все время, пока солдаты завтракали. Присутствие орка действовало на мужчин зловеще, и они поели торопливо и быстро ушли. Только Дар начала мыть посуду, как появился мердант Коль.
— Явись к толуму, — приказал он.
Дар попыталась по лицу Коля понять, чего от нее понадобилось толуму. Вид у Коля был донельзя довольный, и это встревожило Дар. Еще неприятнее было то, что Коль пошел вместе с ней к стоянке толума.
Карг сидел за грубо сколоченным столом с остатками завтрака. Он встретил Дар недобрым взглядом.
— Мне доложили, что ты устраиваешь беспорядки.
— Господин? — откликнулась Дар так робко, как только могла.
— Из-за тебя был убит человек, — сказал толум.
— Это сделал орк, господин. Я не виновата.
— Она лжет, — вмешался Коль.
— Господин, я всего лишь женщина. Орки поступают, как им в голову взбредет.
— Вчера вечером она вызвала непослушание, — буркнул мердант Коль.
— Непослушание? С чьей стороны? — спросил толум.
— Новенькой девчонки, — объяснил Коль. — Я не знаю ее имени.
— Ее зовут Тви, господин, — сказала Дар.
Толум сердито посмотрел на нее.
— Обвинения мерданта справедливы?
— Господин, когда я была женщиной мерданта Коля, он хвастался, что по-настоящему всем тут командует он. — Дар заметила, что при этих ее словах толум Карг побагровел, но она пока не понимала, на кого направлен его гнев. — Он говорил, что, если Тви не ляжет с ним, он заставит вас наказать меня.
— Заставит меня наказать тебя?
— Не слушайте эту сучку, — встрял Коль.
— Я буду слушать, кого пожелаю, мердант, — рявкнул толум Карг и вернулся взглядом к Дар. — Говори дальше.
— Господин, я знаю: вы не любите шлюх. Орки тоже не любят. Они сердятся, когда мужчины спят с женщинами, а потом пренебрегают ими.
— Мердант, какое непослушание выказала эта девчонка? Какие обязанности не исполнила Тви?
Коль мстительно зыркнул на Дар.
— Господин, разве такие, как она, смеют спорить с моими приказами?
— С твоими приказами спорит не она, — заявил толум. — Каков был твой приказ?
— Я велел ей привести Тви, господин.
— Где она была?
— Со страхолюдиной, господин.
— Тви — это та самая девчонка, которая утром подавала еду мужчинам?
— Да, господин.
Толуму, похоже, пришлось по душе то, что мерданту Колю приходится оправдываться. Он немного подумал и сказал:
— Если какой-то страхолюдина возжелал Тви, это его дело. Разве эта девчонка должна была вмешиваться?
— Это была моя ошибка, господин.
— Это верно. А теперь ступай и готовь людей к походу. Завтра я хочу добраться до сборного лагеря.
— Слушаюсь, господин.
Коль посмотрел на Дар. Он сумел-таки совладать с собой.
— Иди седлай моего коня.
Коль надела упряжь на Грома и подала поводья мерданту Колю. Он подошел к лошадям вместе с толумом, и Дар сразу почувствовала, что они в ссоре. Она постаралась сделать вид, будто ничего не замечает, понимая, что мерданту до нее нет никакого дела, что его волнует только собственная власть. И когда она протянула Колю поводья, она вела себя настолько покорно, что мерданту не удалось ощутить, как она рада своей победе.
Когда шилдрон вышел на дорогу, Дар отправилась в хвост колонны, чтобы занять место позади орков. Она обрадовалась, когда к ней подбежала Тви. Девочка переоделась в свое ветхое платьишко, перешитое, похоже, из старого платья взрослой женщины. Ворот был слишком широк, и платье то и дело сползало с плеча. Мало того что оно плохо сидело на Тви, так еще было грязным, засаленным. Дар решила при первой же возможности выстирать его.
Тви еще не успела произнести ни слова, но Дар сразу поняла, что настроение у девочки стало лучше. Она словно ожила, и боль, похоже, ее больше не мучила. Клеймо на ее лбу уже не было таким зловеще красным и распухшим. А главное — во взгляде Тви не осталось страха.
