Маркус поставил бутылку назад, и, закрыв бар, сел перед Лиз. Та о чем-то думала, изредка поглядывая на Края.
— Я знаю этот взгляд — грустно произнес Маркус.
Лиз испуганно встрепенулась, словно он читал ее мысли. Хотя она знала, что таким талантом обладал Лео, девушка боялась, что и Край тоже умеет проникать в голову.
— Такой взгляд я часто замечал у Лео, когда он хотел что-то сказать, но боялся — ответил Маркус.
Девушка поежилась, и наконец, решилась на то, о чем так напряженно думала.
— Я изначально не была с вами честна — сказала она — Я знаю, я лгунья и пусть меня забьют камнями…
У Маркуса от такого признания глаза стали как блюдца, а челюсть почти отъехала вниз.
— С одной стороны, я боялась, и ничего о вас не знала, — говорила Лиз, лишь изредка вздыхая — но нужно было сразу все объяснить. Хотя бы наполовину, и я бы не подвергла вас опасности. Я воровка, это правда. Но я не была такой всегда.
Маркус внимательно слушал, лишь изредка бросая украдкой взгляд на часы, считая, сколько времени Лео нет дома.
— Я жила с мамой и папой в небольшом домике на окраине Хэмпта. У нас была собака, такая большая рыжая вислоухая дворняга, которую мы назвали Плутом. Мама была учительницей, а папа врачом. Обычная среднестатистическая семья, если бы не тот факт, что вся моя жизнь череда сплошных ошибок и нелепиц.
Край подумал о том, что Лиз уж очень сильно занималась самобичеванием.
— В одну из сред, я вернулась раньше чем обычно, потому что в школе заболела учительница и урок отменили. Когда я пришла домой, на кухне кто-то громко разговаривал. Прислонив ухо к двери, я услышала, как папа ругался с каким-то мужчиной, а через пять минут я отпрянула от двери, потому что гость распахнул ее и вылетел словно бешеная пчела. Папа не сказал кто это был, но весь вечер он не находил себе места. А ночью слу… слу… случился пожар — сказала она и расплакалась — родители потеряли сознание от угарного газа и сгорели. Но я — нет.
Маркус был под впечатлением. Его и девушку как оказалось, связывало нечто большее, чем просто спасение ее жизни. Лиз говорила и говорила. Край не сразу сообразил, в чем причина таких откровений, но вспомнив о стакане, все понял.
— Я проснулась и звала на помощь. Кричала и плакала, сжимая в руках свою любимую игрушку и молила, чтобы меня спасли. И тогда, огонь расступился, пропуская внутрь сгусток света, а в нем я увидела женщину. Она протянула ко мне руки и мир зарябил. Я лишь поняла, что она уносит меня прочь от горящего дома. Я кричала, царапалась и пыталась вырваться. Дура. Какая же я дура была. Нужно было бежать от этой тетки — со злобой сказала девушка и стукнула кулаком по подлокотнику кресла.
— А кем она была? — спросил Маркус.
— Чудовищем. Хотя я сначала не догадывалась кто она — ответила Лиз уже спокойней, лишь изредка всхлипывая — После того как она поставила меня на землю, я долго не могла понять где нахожусь. Вокруг была оживленная площадь, но никто не обращал на нас внимания. Я звала родителей, а эта женщина тянула меня за руку, куда-то в сторону. Мы оказались перед домом. Старым особняком с массивными дубовыми дверьми. Я не помню, как она толкнула меня в комнату, и я осталась одна в темноте. Утром она меня выпустила, и я узнала, что нахожусь в детском доме.
— Детском доме? — переспросил Маркус — Вот так сразу после пожара и без решения суда?
— Ага. Я была единственной девочкой — оборванцем, но недолго оставалась такой. Моя соседка дала свою кофточку и платье. Мы подружились, и чем дольше я находилась в том месте, то начинала осознавать его необычность. Дети что жили в этом доме, умели творить… даже не знаю как это назвать… в общем чудеса. Одна девочка рисовала так, что никто не знал что перед ним — эскиз карандашом или фотография. Мальчик из комнаты напротив каждый день дарил мне невероятные фигурки из бумаги. Каждый раз абсолютно разные.
— И что же это за место, ты конечно узнала?
— Не совсем. Прошло четыре года и меня перевели в другое, еще более загадочное и страшное место, чем детский дом. Мне на глаза одели повязку, и я не видела куда меня привезли. Ангар был большой, железный и отопляемый изнутри. Внутри ходила охрана и сторожила боксы-камеры. В один из таких боксов запихнули и меня. И с этого момента начался ад… Меня водили по лабораториям и проводили эксперименты. Я каждую ночь слышала крики и плач из других камер. Но не слышала, как кричал мой сосед справа. Он лишь сидел и шептал сам с собой.
— И ты через все это прошла? — ужаснулся Край — да кто они, черт возьми, такие?!
— О, это я узнала. Только чуть позже. Через полгода нахождения в ангаре, группа людей в халатах отобрала пять человек в небольшой отряд. В него вошла и я. И снова меня перевели в другое место, с четырьмя другими. Мы жили в древнем замке на берегу моря, где нас обучали боевым искусствам, и управлению своим даром. Синдикат оплачивал все необходимое, пока нас тренировали. А, я же не сказала, кого набрали мне в напарники. Как я упоминала, нас было пятеро: я, еще одна девушка и три парня. Мы все были разного возраста. Мы не знали имен друг друга и использовали позывные для переговоров.
— И как тебя звали, там? — спросил тихо Маркус.
Лиз сглотнула и долго не могла говорить. Юноша взял ее за руку и погладил большим пальцем по тыльной стороне ладони. Девушка улыбнулась в ответ.
— Порта, — ответила она — из-за дара перемещения, который называли телепортацией. В отряд вошли: Троуз, умевший ходить сквозь стены, Син — девушка умевшая стать невидимкой на короткий промежуток времени, Пееро — властитель огня и Дубль, который мог клонировать себя. Ярмарка уродов в общем…
— Почему уродов? — обиделся Край — я ведь тоже кое-что умею.
— О, нет, нет! — спохватилась Лиз — Маркус, конечно же я не имела тебя или Лео ввиду. Просто те люди делали плохие вещи. И я тоже…
— Если не хочешь, не рассказывай — ободрил ее парень.
— Нет. Я пять лет жила с этими проблемами и ни с кем не могла поделиться. Не хочу, чтобы, когда я умерла, обо мне никто ничего не мог сказать.
— Ты чего — подбодрил ее Маркус — все хорошо.
— Это ты сейчас так говоришь, пока не знаешь всего. Мы получали заказ откуда-то сверху и отправлялись на задания. Мы похищали людей, убивали их. Перевозили наркотики через границу. И я даже не осознавала, что делаю. Тогда мне казалось это правильным, но чем дальше мы двигались в своих действиях, тем больше все это меня пугало.
Маркус отпустил ее руку, и девушка стала еще больше печальной. Но юноша не закричал, а улыбнувшись, сказал:
— И ты думаешь, что я сейчас заору и выгоню тебя?
