Я предложил ограничиться тремя гонками, чтобы не вызывать подозрений. Миллар может сделать небольшие ставки в двух первых заездах и проиграть, а затем, громко посетовав на то, что его отпуск заканчивается меньше чем через час, поставить всю пачку на последнюю гонку.
Монитор Джоко показал, что в первом заезде выиграет Соня Том, во втором — Сэм Шламбергер, а в третьем, ко всеобщему удивлению, — восемь к одному — Первый Пловец Уатта.
Миллар мрачно поблагодарил Джоко за шоу. Мы направились в контору.
Войдя, я сделал знак Высокой Заднице, и она просигналила в ответ, что у Миллара нет никакой техники. Как это может быть, чтобы не было никакой техники? У всех что-нибудь да есть, особенно у туристов.
Он поставил двадцать кредитов на первую гонку и проиграл. Он поставил десять на вторую и проиграл. Затем (с соответствующими причитаниями) поставил ошеломительные три тысячи пятьсот кредитов на Первого Пловца Уатта. Это превосходило мои самые смелые ожидания. Как только началась трансляция (еще одна фальшивка — разумеется, победить должен был Первоклассный Сью), я выскользнул из двери. Моим намерением было спрятаться в читальне колледжа на пару часов. К тому времени Миллар уедет.
Я решил почитать что-нибудь о местных руинах. Всегда полезно освоить туристический жаргон.
Когда лет двести назад на Новом Марсе основали колонию, руины были признаны достаточно интересными, чтобы привлечь группу археологов с Земли, из университета Старого Чикаго. Приземистые строения были сделаны из квадратных базальтовых балок. Многогранные формы комнат, например, девяти- и десятигранные помещения, не имели аналогов ни в одном из известных типов архитектуры, хотя эксцентричный (а ныне полностью дискредитированный) профессор Уильям Циммерман предположил, что они напоминают руины, обнаруженные в Нан-Мадоле на Земле. После двух десятилетий интенсивных исследований ученые пришли к трем заключениям. Первое: возраст руин составляет свыше двухсот тысяч стандартных лет. Второе: невозможно представить, что за особи в них обитали. Третье: скорее всего это были примитивные твари, иначе они до сих пор были бы где-нибудь поблизости.
Измучив себя археологией, я перешел к самой популярной теме: к войне. Война шла на противоположной стороне границы, поэтому вызывала лишь любопытство. Бывали дни, когда мы ненавидели Землю и надеялись, что земляне потеряют половину своих колоний. Пусть Белатрин захватит Землю. Но сегодня мои фронтирские чувства дремали. Я мог думать только об одном. Деньги. Моя доля (после компенсации расходов) составит около трех тысяч кредитов. Это поможет мне вести образ жизни, к которому я привык за два года пребывания на планете. Три томительных часа наконец окончились.
И я направился в контору за своей долей. Оставался, конечно, шанс, что Миллар не уехал. Прежде такого не случалось, любой землянин скорее согласится потерять состояние, чем провести месяц на этой жуткой планете — с таинственными руинами или без оных. Но у Церкви был запасной план в виде мальчиков Заркова, двух здоровенных свирепых наемников. Если Миллар предпримет какие-нибудь действия, не подобающие такому барану, каковым он является, то мальчики Заркова мгновенно распылят его на атомы.
Входя в зал, я уже мысленно тратил свои деньги и издевался над параноиком Эмбоем.
Переступив порог, я услышал два громких хлопка. Пробки от шампанского. Мои денежки лежали перед Высокой Задницей красивой стопкой. Это была лучшая афера, прокрученная Церковью. Одной рукой я пересчитывал деньги, а другой поднимал бокал синтетического новомарсианского шампанского.
И тут вбежал Эд.
— Мистер Каллин, этот человек, он вообще-то устроил в вашей квартире разгром.
Стало быть, Миллар не отправился покорно на туристический корабль. Впрочем, он мог бы три раза разнести мою квартиру в щепки, и я все равно не остался бы внакладе; но, черт возьми, это было дело принципа. Я кивнул мальчикам Заркова (и Высокой Заднице, которая обожала драки), и мы приготовились добраться до моего дома и поджарить барашка.
Эд (или Миллар) оставил дверь раскрытой. В коридоре мерзко пахло — в случае нужды вы можете воспроизвести подобный аромат, смешав в равных пропорциях горячий деготь и свежие нечистоты. Мы ворвались в квартиру с оружием наготове.
То, что мы обнаружили внутри, стало причиной моей необычайной популярности во всех средствах массовой информации галактики (во всяком случае, в секторах, контролируемых землянами и сирианцами). Впоследствии все здание, где находилась моя квартира, и я сам в придачу были отправлены на Землю, где нас долго потом прощупывали, выстукивали и сканировали.
Первое, что я увидел, была лужа красно-коричневой жидкости на полу. Как позже постарался объяснить Эд, Миллар вернулся в мою квартиру, некоторое время манипулировал со штуковиной, а потом просто растаял. В луже мы обнаружили несколько костей человеческой руки, три стеклянных шарика и титановую трубочку, содержащую свиток платиновой фольги, и еще три тысячные купюры. Свиток представлял из себя лучшую художественную работу по платине, известную в обитаемой вселенной. На свитке содержалась надпись обычной красной эмалью, которой была придана гибкость посредством неизвестного процесса, до сих пор заставляющего земных химиков вскакивать по ночам. Надпись гласила:
Дорогой мистер Каллин!
Надеюсь, дополнительные кредиты возместят урон, который мой «отъезд» нанес вашей квартире. Возможно, вы пожелаете поделиться с мистером Эмбоем Файерстедом, который благодаря некой скрытой психической чувствительности слишком много сумел понять о моей подлинной сущности.
Я прибыл на Новый Марс, чтобы произвести исследования для настоящей серьезной игры. Новый Марс, это я могу сказать вам практически с уверенностью, является родиной белатринцев. Подобно моей расе, они имели обыкновение пользоваться телами. Я хотел изучить их корни. Ваша афера — за которую я не могу найти достаточных слов благодарности — неожиданно дала мне столько сведений о человеческой природе, что я сумел предсказать исход человеческо-белатринской войны с вероятностью девяносто процентов и дату ее окончания с вероятностью шестьдесят процентов. Меня ждет огромный, невероятный выигрыш — я приобрету нечто более сложное, мощное и прекрасное, чем деньги, но аналогии уместны, и вы сумеете понять мое возбуждение.
С наилучшими пожеланиями,
Сэмюэль МилларЯ сообщил властям, которые сначала не поверили — кто поверит старому аферисту? Но платиновый свиток и омерзительная слизь заставили их пересмотреть свое отношение.
