Как только тушка ночного гостя попадала на освещенный участок, она моментально становилась видна. Бери, не хочу.
Каким-то образом свет тормозил движения вепрей, они стали медлительны и неповоротливы. Теперь даже Мустафа находил скучным наше время провождение. Ну что это такое? Выпрыгивает на свет огромная, заторможенная лягушка. Пучит глаза и медленно нападает. Хватает времени, чтобы неторопливо распороть ей живот, откинуть подальше и, зевая, ждать следующего.
Через час все закончилось.
Мустафа небрежно вытер клинок, носком сапога поворочал одну из тушек, рассмотрел внимательно пасть с клыками и глубокомысленно заметил:
– А все-таки ангелом быть лучше.
Остаток ночи мы провели в круге. Я был уверен, что вокруг нас больше нет опасных существ, но поддавшись на уговоры спутников, согласился переждать ночь на защищенном участке.
На утро, едва засеребрился рассвет, столб света исчез, и мы смогли полностью лицезреть открывшуюся нам картину. Занятие не для слабонервных.
Зинаида насчитала около ста вепрей, валяющихся по всей полянке. Скрюченные, некоторые еще теплые тела образовали сплошной круг, в центре которого топтались мы.
– Что-то мне не по себе, – сказал Мустафа, и я молча с ним согласился.
Одно дело убивать, защищая собственную жизнь, совсем другое видеть дело рук своих. Конечно, я понимал, что убийство в нашем случае рассматривалось как средство самообороны, но…
Я затряс головой, отгоняя мысли о жизни.
– Уходим, – и со мной все согласились.
Осторожно перешагивая через поверженные тела, мы выбрались на дорогу и, не оглядываясь, почти бегом, двинулись дальше.
Лес кончился неожиданно. Мы стояли на краю леса и с интересом разглядывали виднеющийся на горизонте город. Даже с такого большого расстояния было понятно, что он не просто огромен – громаден.
– Это Прорва. В моих каталогах он значиться как Прорва.
Скосив глаза, я взглянул на Зинаиду. Странно. До этой минуты я думал о ней только как об искусственно созданному подобию человека. Но после сегодняшней ночи, когда она молча сражалась рядом, я стал относиться к ней несколько иначе. Красивая, сильная, с хорошей фигурой. Не девушка, а мечта. Что еще нужно Мустафе? Ведь все это для него. А он, дурак, не понимает.
– Зин, – я выбрал момент, когда ангел отлучился в кусты, – Личный вопрос можно?
– Я все еще твоя служанка, – Зинаида улыбнулась.
– Вот ты и Мустафа… Между вами… как бы это сказать…
– Ты хочешь спросить, насколько я человечна?
– Ну почти так.
– Физиологически я полностью идентична человеку. Несколько завышены некоторые аспекты, но это для пользы дела. Я вынослива, про ум – сам знаешь.
– А… в сексуальном плане… отклонений нет?– провалился бы на месте. Но мне необходимо знать все.
Зинаида рассеялась.
– Я же сказала, что в чем-то отличаюсь от нормального человека.
– Но вот Мустафа…
– Мустафа не совсем освоился со своим телом. Но это пройдет. И я думаю, что когда-нибудь, если Странник не будет возражать, я и он…
– О чем шепчетесь? – хранитель появился как всегда вовремя.
Я ответил правду:
– О тебе.
– Так, так. И что может сказать мой собственный подопечный жестяной банке?
Зинаида выразительно посмотрела на меня и демонстративно отошла в сторону.
– Мустафа. Ты бы полегче с Зиной. Она ж все таки тебя…
–… Создала. Ну и что с того. Мне, что, влюбиться в нее?
– Дурак ты. Забыл, как стихи ей ночью читал?
– Наваждение. Только наваждение.
– Пошел ты, знаешь куда!
Ангел обиделся и отвернулся. В нашем небольшом отряде возникли значительные разногласия.
– Что за город? – отходчиво поинтересовался ангел.
– Прорва.
– Это-то я слышал. Что в нем особенного? Город, как город, а название, аж жуть берет.
– Город, из которого никто никогда не выходил.
Мустафа обдумал сказанное.
– Сгинул в прорве. Мда. Веселенькое дело. И мы, насколько я понимаю, собираемся испытать справедливость народной мудрости. Верно?
Все правильно, друг мой. Все правильно. Можно конечно миновать город стороной, но где гарантии, что именно там мы не найдем нужное. Хотя, по правде, мне и самому не улыбалось оказаться внутри города. Нехорошая слава, неприятные разговоры.
– Зина, есть что-нибудь еще про Прорву?
– Немного. Город занимает площадь около тридцати квадратных километров. Выпущенные лет двести назад автоматические разведчики не подтвердили наличие живых существ в городе. Попытки узнать что-либо напрямую оканчивались полным провалом. Три экспедиции ваших предков сгинули, как только переступили черту города. С тех пор город объявили запретной зоной. По крайней мере для Странников. Можно предположить, что Прорва заброшен, но он, я не знаю как, расширяет свои владения. Это все.
Все совпадает. Точно такая же информация содержится и у меня. С одним, небольшим дополнением. В городе исчезают любые живые существа. Не играет роли, Странник ты, нелюдь, или просто залетная птичка.
– Вы собираетесь войти в город? – ангел подозрительно воззрился на нас.
– Нет. Не «вы», а мы. Ты тоже пойдешь с нами. Имеются возражения?
Мустафа, хотел что-то сказать, но передумал. И правильно сделал. Если бы сейчас он отказался, я посчитал его за последнего труса.
– Мы войдем в город ровно в полдень. Держаться всем вместе. Заметите подозрительное, все равно что, говорите сразу.
– А я уже заметил, – ангел старательно обкусывал ноготь на мизинце и делал вид, что происходящее его абсолютно не касается.
– Мустафа, я просил говорить сразу, а не выпендриваться. Любая мелочь может спасти наши жизни.
Хранитель отодвинул руку, осмотрел проделанную работу и беспечно заявил:
– Облака.
– Что, облака?
– Ну посмотрите на небо! Облака пролетающие над городом имеют странный красноватый оттенок. Заявляю Вам, как специалист проживший большую часть жизни на небе, такого в природе просто не может быть. А если может, то скажу почему.
– Ну не тяни.
– Солнечный свет отражается на земле от чего то красного. Причем больших, очень больших размеров. Я думаю. что это кровь.
Мы с Зинаидой спустили воздух из легких. Ну что можно сказать. Облака действительно имели нехарактерный им цвет. Но в остальном…
– У тебя бред, ангел.
– Жаль, что вы мне не верите.
Город с каждой минутой становился все ближе и ближе. Удивляла странная, мертвая тишина. Не слышно пения птиц, не летают букашки. Даже ветер, казалось, заснул вблизи непонятного города.
Ковер травы как-то разом оборвался, и мы ступили на серые каменные плиты.
– Что-то мне не по себе. У вас нет чувства, что за нами наблюдают?
Мустафа был на удивление спокоен.
