уже оказывалась в совершенно другом месте.
Внезапно лодка как будто вспомнила, зачем ее сюда принесли; как будто решила прийти ему на выручку. Она развернулась и поплыла прямо к Другому. Он нагнулся и протянул к ней руки. Еще полметра, и он бы ее схватил. Мне даже показалось на миг, что он ее держит; и тут же она ускользнула в западный конец Зала.
— Лезь! Лезь! — кричал я.
Лодку было уже не поймать, но я подумал, он еще может спастись, если полезет по Статуям. Однако Другой не слышал меня за Грохотом хлещущей в Зал Воды. Он по-прежнему тяжело плескал по Воде, силясь угнаться за лодкой.
Оглушительный Грохот и Плеск донеслись из соседнего Зала; Вода всей Тяжестью ударила в южную Стену с той стороны. Бу-у-ум!!! И тут я порадовался, что мы за Рогатым Великаном. Останься мы на Карнизе, нас бы сбросило со Стены. Однако Рогатый Великан надежно держал нас своим Телом.
Брызги из северных Дверей взметнулись до Потолка и вспыхнули на Солнце, будто в Зал высыпали сотню бочек алмазов.
Исполинские Волны хлынули в северные Двери. Одна подхватила Другого и бросила в южную Стену, на Статуи в пятнадцати метрах от Пола. Думаю, он умер сразу.
Волна откатилась; Другого я больше не видел.
Тем временем надувная лодочка кружила на Воде, иногда скрываясь в Волнах на мгновенье-другое, но тут же выныривая. Если бы он только до нее добрался, она бы его спасла.
Вторая запись от Двадцать седьмого дня Девятого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос
Волны били в южную Стену, взметая фонтаны Брызг. Вода затопила нижний ярус Статуй; она была мутно-серая наверху и черная в Глубине. Несколько раз Волны накрывали нас с головой, но лишь на считаные мгновения. Мы вымокли, задубели, ослепли, оглохли, но всякий раз оставались живы.
Шло время.
Волны улеглись. Вода мало-помалу утекала по Лестницам в Нижние Залы. Над ней выступили Головы нижнего яруса Статуй.
За все это время мы с 16 не обменялись ни словом. Рев Волн все равно бы заглушил любую попытку говорить, мы были заняты тем, чтобы нас не смыло, и больше ни о чем не думали. Теперь мы поглядели друг на друга.
У 16 было тонкое лицо и большие темные глаза — серьезные и немного печальные. Мне подумалось, что она постарше меня — лет сорока, наверное. Волосы у нее были черные и мокрые.
— Ты Шестна… Ты Рафаэль, — сказал я.
— Я Сара Рафаэль, — ответила она. — А ты Мэтью Роуз Соренсен.
А ты Мэтью Роуз Соренсен. На сей раз она сформулировала это как утверждение, не как вопрос. А зря. Лучше бы фраза оставалась вопросом. С другой стороны, прозвучи это как вопрос, я бы не нашелся с ответом.
— Он был с тобой знаком? — спросил я.
— Кто?
— Мэтью Роуз Соренсен. Мэтью Роуз Соренсен был с тобой знаком? Оттого ты и пришла сюда?
Она помолчала, осмысляя мои слова. Потом осторожно проговорила:
— Нет. Мы с тобой знакомы не были.
— Тогда почему?
— Я офицер полиции, — ответила она.
— А…
Мы снова замолчали. Мы еще не отошли от недавних событий; в глазах у нас стояли Бушующие Волны, в ушах рокотал их Грохот, миг, когда Другого швырнуло о Стену Статуй, заполнял все наши мысли. Сейчас нам нечего было друг другу сказать.
Рафаэль переключила внимание на вещи практические. Она осмотрела ранку у меня на лбу и сказала, что та не очень глубокая и что задела меня не пуля, а, скорее, мраморный осколок Статуи.
Вода по-прежнему спадала. Когда над ней выступили Пьедесталы нижнего яруса Статуй, я задумался, как нам слезть с Рогатого Великана. Вернуться прежним путем мы не могли — Рафаэль не запрыгнула бы обратно на Карниз. (Да и сам я не уверен, что справился бы.)
— Пойду добуду что-нибудь, чтобы ты могла слезть, — сказал я. — Не волнуйся. Я вернусь как можно скорее.
Я повис на Туловище Рогатого Великана и спрыгнул. Вода была мне ниже пояса. Я добрел до Третьего северного Зала и взобрался по Статуям туда, где спрятал свои вещи. Все было забрызгано Водой, однако не промокло. Я взял рыболовные сети, бутылку Пресной Воды и немного сухих водорослей. (Важно поддерживать тело пищей и не допускать обезвоживания.)
Я вернулся в Первый западный Зал. Вода уже была мне только по колено. Я снова залез на Рогатого Великана, дал Рафаэль попить и убедил ее съесть немного сушеных водорослей (хотя, мне кажется, ей не очень понравилось). Потом связал рыболовные сети вместе и закрепил на Руке Великана. Они не доходили до Плит на полметра. Я показал Рафаэль, как по ним спуститься.
Мы прошли через Первый Вестибюль, поднялись по Большой Лестнице — подальше от Воды — и сели на Ступени. Мокрая одежда липла к телу. Мои волосы — темные и курчавые — были все в капельках, как Облако. При каждом движении я сеял дождем.
Здесь нас нашли птицы. Чайки, грачи, черные дрозды и воробьи расселись на Статуях и Перилах и защебетали, закричали, обращаясь ко мне разными голосами.
— Не надо волноваться, это скоро кончится, — сказал я.
— Что? — Рафаэль даже вздрогнула от неожиданности. — Не поняла.
— Я говорил с птицами. Они тревожатся, что везде так много воды. Я им говорю, что скоро она уйдет.
— А! — воскликнула Рафаэль. — Ты… Ты часто разговариваешь с птицами?
— Да, — ответил я. — Но тебе незачем делать удивленное лицо. Ты и сама с ними разговаривала. В Шестом северо-западном Зале. Я слышал.
Она удивилась еще больше:
— Что я им сказала?
— Ты велела им отвалить. Ты писала мне послание, а они тебе мешали, летали у тебя перед лицом и над словами, пытались сообразить, что ты делаешь.
Рафаэль на мгновение задумалась.
— Это было то послание, которое ты стер? — спросила она.
— Да.
— А почему ты его стер?
— Потому что Дру… Потому что доктор Кеттерли сказал, ты мне враг и если я прочту, что ты мне пишешь, то сойду с ума. Поэтому я стер послание. Но в то же время мне хотелось его прочесть, и я стер его не до конца. Я не очень логично поступил.
— Он устроил тебе ужасную жизнь.
— Да, наверное.
Мы помолчали.
— Мы оба промокли насквозь и замерзли, — сказала Рафаэль. — Может, пойдем?
— Куда? — спросил я.
— Домой. В смысле, мы можем пойти ко мне и обсушиться. А потом я отведу тебя домой.
— Я дома.
Рафаэль поглядела,
