с целью отравить князя — это преступление, караемое смертью.
Фёдор напрягся и искоса глянул назад — на путь, которым пришёл. Никто не спешил на выручку. Яромиру удалось застигнуть его врасплох: он был пойман без стражи.
Сообразительность Фёдора делала ему честь, потому что он весь обратился в праведное негодование.
— Отравить? Да как вы смеете! Я дал порошок Инне, потому что она единственная, кто был рядом с князем по вечерам. Я также снабдил её указаниями использовать средство только в те ночи, когда он испытывает проблемы со сном. Если она злоупотребляла своей привилегией служить князю, вам следует предъявить обвинения ей, не мне! Но князю нужен его покой.
— Покой от болиголова?
— Он обычно используется в снотворных порошках. Вы бы знали это, если бы проводили больше времени за книгами. А то я смотрю, вы ничем не интересуетесь помимо того, как управляться с мечом на вашем поясе.
Яромир напрягся, но его не задело язвительное замечание. Он знал и раньше таких людей, как Фёдор. Они пытались обернуть ситуацию себе на пользу, сыпля оскорблениями. Зато начальник охраны теперь понял: человек, стоящий перед ним, был напуган.
— Антон сказал, что перестал принимать любые лекарства, которые вы назначили ему, — продолжил Яромир, — они не помогали. Поэтому вы использовали Инну, чтобы она подмешивала ему порошок? Потому что он не принимал его от вас?
Он опустил руку на рукоять меча.
— Что именно вы сказали ей, чтобы заставить подмешивать порошок в его вино?
Фёдор зашипел и сделал шаг назад:
— Только троньте меня, и я доложу о вас князю Ливену! У вас нет полномочий, чтобы указывать мне, как лучше всего заботиться о здоровье княжича. Я дал Инне указания, но она им не следовала.
Он обернулся к двери.
— Я под арестом, лейтенант?
Вопрос прозвучал как издёвка.
К злости и разочарованию Яромира, ему не удалось ничего узнать, чтобы оправдать арест Фёдора. Но он не поверил в историю лекаря. Здесь крылось что-то ещё.
Мастер Фёдор постепенно ослаблял Антона не просто так. Яромир был в этом уверен.
— Нет, — признался он. — Вы не под арестом.
Фёдор повернулся на каблуках и зашагал к лестнице.
Яромир не удержался и добавил:
— Пока нет.
Глава 11
Вечером Селин и Амели спустились в трапезную ужинать. На входе Селин сразу отметила, что в большом зале сегодня необычайно мало людей.
Антон отсутствовал, Инны и мастера Фёдора тоже не было видно. Сегодня Леди Карина была за хозяйку, она приветствовала гостей.
Яромир и капрал Павел стояли возле стола и беседовали с несколькими солдатами, которые только начинали игру в карты.
Амели подошла к ним. Яромир слегка переместился, чтобы дать ей место на скамейке. Его огромный волкодав сунул нос в ладонь Амели, обращая на себя внимание.
— Привет, Лиззи, — улыбнулась Амели, почесывая ухо собаки.
Хотя Амели и Яромир вряд ли считались друзьями, Селин удивлялась, насколько неизменными остались их отношения. Лейтенант хотел обойтись без насилия, но сестрёнка просто не оставила ему выбора. И хотя челюсть Яромира выглядела ещё хуже, чем утром, а обе руки Амели были целиком покрыты синяками, они оба вели себя как ни в чём не бывало.
А вот Павел… он пристально смотрел на Селин с каким-то странным задумчивым выражением. Никаких видимых последствий ночного происшествия на нём не было. Он не был наказан или понижен в должности.
Яромир, казалось, вовсе забыл обо всём. Он никоим образом не выказывал недовольства капралу за промах. Но это было и не нужно. Яромир знал, что урок Павел усвоил, и в дополнительных словах или наставлениях нет надобности. Таким образом, отношения между начальником охраны и его капралом остались прежними.
А вот между Павлом и Селин…
Прошлой ночью в своём гневе он использовал её страх как оружие. Селин увидела то, что каждый мужчина должен сдерживать: жестокость и жажду обладания. Она не могла даже смотреть в его сторону.
Павел хотел подойти и уже сделал пару шагов, но Селин быстро отошла в противоположную сторону. Его лицо выражало открытое сожаление, но он не мог изменить прошлое. Печально, но прошлое не имеет привычки меняться. И люди бессильны изменить его привычки.
— Селин! — женский ровный голос вывел её из задумчивости.
Провидица посмотрела налево: хозяйка сегодняшнего вечера приближалась к ней. Леди Карина была особенно прекрасна сегодня. Её каштановые волосы, отсвечивая мягким сиянием, были высоко зачёсаны и уложены в сложную причёску. Несколько свободных локонов обрамляли лицо и подчёркивали высокие скулы. Шёлковое зелёное платье было точно из морской пены.
— Составьте мне компанию. Постоим у огня? — предложила леди Карина.
— Конечно, миледи, — Селин в ногу с хозяйкой направилась к очагу. По обычаю там уже резвились охотничьи собаки, извиваясь в клубке.
— Антон сообщил мне, что произошло сегодня утром, — сказала леди Карина, — об Инне, я имею в виду.
Селин молчала. Она не знала, сообщил ли Антон своей тёте о другом открытии — женщине на картине.
— Я хотела сказать вам, что мне никогда не было комфортно с Инной в качестве его личной помощницы, — продолжала Карина. Она как будто хотела защититься от нареканий со стороны Селин. — Я сама очень расстроена этим делом с добавлением яда в вино Антона.
— Вы не могли этого предугадать, миледи, — дипломатично заметила Селин.
Леди Карина остановилась у очага и посмотрела на потрескивающие поленья:
— Антон дал мне большую свободу в принятии решений здесь, при дворе, но я никогда не вмешивалась в его личный выбор. Я приехала сюда, когда Джозелин умерла, а Антон не мог справиться с делами. Это место так далеко от юга, и живут здесь по-другому.
По интонации леди Карины Селин догадалась, что той нелегко было четыре года назад, когда она приехала в Сеон. Надо было управлять огромным домашним хозяйством убитого горем племянника, хотя сама Карина фактически не была ни женой Антона, ни матерью. Тут не может помочь ни красота, ни тот факт, что она была пять или шесть лет старше княжича.
— Должно быть, это было нелегко, — сочувственно сказала Селин, — вы… были так молоды, а должны были исполнять роль умудрённой и опытной хозяйки.
Леди Карина кивнула:
— Да, я была ещё ребенком, когда он родился. Таких детей называют «поздним сюрпризом» для родителей. Мои братья и
