Макс Фрай - Лабиринт Мёнина

– Оно говорит, что достоин! – сообщил Мелифаро после секундной паузы.

– Экое бессовестное у тебя сердце! – усмехнулся я. Спрятал руку под полой Мантии Смерти и приступил к обычной процедуре проникновения в Щель между Мирами, которая уже давно стала для меня самым надежным источником всяческих жизненных благ.

Грешные Магистры! У меня ничего не получилось. Ни-че-го-шень-ки! Можно было подумать, что всемогущий сэр Маба Калох никогда не обучал меня этому в высшей степени полезному фокусу. А значит, тысячи сигарет, сотни чашек с кофе, десятки теплых одеял и несколько тонн провизии, извлеченные мною из небытия за последние годы, были чистой воды наваждением.

Холодок паники медленно поднимался по позвоночнику. Я спрятал руку понадежнее, пытаясь уговорить себя, что ничего страшного не случилось, просто я обнаглел, обленился и стал проделывать эту процедуру слишком уж небрежно, так что теперь надо собраться, сосредоточиться, и все пойдет как по маслу. Разумеется, в глубине души я уже знал, что ничего не выйдет, но предпринял не меньше дюжины героических попыток, прежде чем окончательно сдался на милость этого прискорбного знания.

Мелифаро с тревогой наблюдал за моими мучениями.

– Ничего не получается? – наконец деловито осведомился он. – Плохи наши дела. Вообще-то, следовало предвидеть, что именно так все и будет. А мы, болваны, отправились в Лабиринт Мёнина, как на загородную прогулку, даже водой не запаслись! И Джуффин хорош. Уж он-то мог бы догадаться!

– Ну, не знаю, – я сердито пожал плечами. – Вообще-то, нелегко было предусмотреть такую пакость. До сих пор мне было по фигу, где ворожить, – хоть в Доме у Моста, хоть в заколоченной уборной на окраине иного Мира.

– Боюсь, в этом проклятом местечке имеет значение только одно: капризы Его Величества Мёнина! – зло сказал Мелифаро. – Теперь я понимаю, что наш легендарный Король был склонен к пакостным шуткам. Интересно, а хвосты кошкам он тоже любил отрывать?

– Какая разница? – вздохнул я. – Чего-чего, а хвостов у нас с тобой, хвала Магистрам, нет. Хуже другое: еды, одеял и прочих благ цивилизации у нас тоже нет. Только эта грешная белая каша, будь она неладна! Вряд ли она съедобная… Зато ее много – до самого горизонта. Что делать будем?

– Терпеть, – с нехарактерным для него спокойствием прирожденного философа ответствовал мой замечательный друг. – И надеяться, что этот неуютный лоскут Вселенной скоро уступит место иному, где будет можно хоть черствую булку украсть, в случае чего. Поэтому рассиживаться, пожалуй, не стоит. Надо идти дальше.

– Как скажешь, – вздохнул я. – Все равно какой, к черту, отдых без хорошего одеяла?!

– И без жареной индюшачьей ножки! – мечтательно добавил Мелифаро. – Подумать только, я не стал ее есть, потому что этот неугомонный тип, наш шеф, требовал, чтобы я сломя голову мчался в Дом у Моста. Ну я и подорвался как укушенный – будто первый год его знаю…

– Голову-то хоть не сломил? – сочувственно спросил я.

– Не дождешься!

Мы пошли дальше. Теперь путешествие протекало в полном молчании: особых поводов для оптимизма у нас пока не было, а натужно скалиться и делать вид, что все в полном порядке, не хотелось.

Еще часа через два мы оба окончательно осознали кошмарную нелепость ситуации: белая пустыня не собиралась баловать наши взоры переменчивостью ландшафта, а ничего, напоминающего дверь в иной мир, в окрестностях не обнаруживалось.

Мы здорово смахивали на идиотов, отправившихся штурмовать Северный Полюс без снаряжения и провизии. Хорошо хоть, холодно здесь не было, скорее уж наоборот – жарковато. В конце концов я даже изрядно вспотел.

– Что-то жарко становится, – Мелифаро замедлил шаг и внимательно посмотрел на меня. – Ты заметил, Макс?

– Да, – вздохнул я. – И хуже всего, что теперь хочется не есть, а пить. Голод можно терпеть сколько угодно, у меня в этой области богатейший опыт, но вот жажда…

– Хуже другое, – перебил он. – Близится рассвет.

– Правда? – только сейчас я увидел, что полоса неба над самым горизонтом стала немного светлее. – И что? Какая разница?

– Хорошо все-таки быть полным кретином! – завистливо сказал Мелифаро. – Ты еще не понял? Становится жарко потому, что близится рассвет. А теперь представь себе, какой ад здесь будет, когда наступит утро!

– Думаешь? – недоверчиво переспросил я.

– Уверен, – печально подтвердил Мелифаро. – Не забывай: все-таки я сын знаменитого путешественника, и отец не поленился заблаговременно набить мою голову всякими полезными знаниями о законах природы!

– Ну, это ничего не значит: между Мирами-то сэр Манга не путешествовал, – неуверенно возразил я.

– Не будем спорить, – пожал плечами Мелифаро. – Мне бы очень хотелось, чтобы твой дурацкий оптимизм оказался высшей мудростью, а я – последним идиотом. Но… Ладно, чего гадать. Увидим.

Убедиться в его правоте нам пришлось еще до рассвета. Когда полоса над горизонтом окончательно побелела, мы обливались поґтом и волокли за собой лоохи только потому, что вовремя поняли: нет никаких гарантий, что следующий мир, куда мы попадем, не окажется царством вечного холода.

Первые лучи голубовато-белого солнца обожгли наши лица, как пчелиные укусы.

– Грешные Магистры! – с отчаянием простонал Мелифаро. – Ну и влипли мы с тобой, дружище!

– Это правда, – ответил я и удивился собственному равнодушию. Мне почему-то не было страшно, не было даже жаль себя. Наверное, я просто не мог поверить, что все это происходит на самом деле. Даже человек, увлекшийся компьютерной игрой, на моем месте сейчас нервно ерзал бы на стуле, а я оставался спокойным, как труп на пороге крематория.

– Мы изжаримся заживо, Макс! – Мелифаро схватил меня за плечи и встряхнул. Моя голова дернулась, словно принадлежала не мне, а тряпичной кукле.

– Ну изжаримся, наверное, – вяло подтвердил я. – И что?

Ответом на этот сакраментальный вопрос оказалась хорошая плюха. Сбылась многолетняя мечта сэра Мелифаро дать мне по морде – достойный предлог наконец-то нашелся!

Я не рассердился и не обиделся. Сразу понял: парень решил, будто я нахожусь в глубоком шоке, и решил привести меня в чувство. Теперь он смотрел на меня с надеждой. Уверен: если бы я закатил истерику, мой друг был бы счастлив. Но я не мог доставить ему такое удовольствие, по крайней мере пока.

– Не надо драться, дружище, – мягко сказал я, внутренне (где-то далеко за кулисами сознания) ужасаясь собственному противоестественному спокойствию. – Это ничего не изменит. А если ты считаешь своим долгом привести меня в порядок, имей в виду, я и так в порядке.