— Ты прав, — согласился Георгий. — Но я думаю иначе. Если не удастся справиться с вождями, надо созвать народ. И обратиться к нему. У нас, правда, так не делали, так делали в Афинах. Но Афины тоже были большим городом. Можно без стыда перенять кое-что и у них.
— Хорошо бы, чтобы удалось, все равно как, — сказал Питек. — Потому что иначе от всего этого ничего не останется. А будет жалко. Они хорошо живут.
— Будет жалко детей, — сказал Георгий.
— Женщин тоже, — сказал Питек. — Ладно, пройдем еще раз мимо дома. Если нас не остановят, я войду, а ты станешь наблюдать с той стороны площади. Если я не выйду через час, иди к катеру. Но не улетай сразу, а жди до вечера.
— Хорошо, — согласился Георгий.
Они снова пошли к дому Хранителей, и их никто не остановил. Тогда Питек кивнул Георгию, повернулся и быстро взошел на крыльцо.
Георгий пересек площадь и остановился на противоположной ее стороне, у странного фасада, лишенного окон и дверей.
Мимо проходили люди. Присмотревшись, Георгий заметил, что, выходя на площадь и поравнявшись с домом, у которого он стоял, они на миг наклоняли головы, словно отдавая короткий поклон. Он наблюдал несколько минут, стараясь одновременно не упускать из виду и дверь, за которой скрылся Питек. Ни один человек не прошел мимо, не сделав этого мимолетного движения.
Георгий стал прохаживаться вдоль здания взад и вперед, напевая про себя мотив, который человеку другой эпохи показался бы, наверное, слишком монотонным и унылым. Георгию так не казалось. Они, триста спартиотов, пели эту песню вечером, зная, что персы рядом и утром зазвенят мечи.
Питек все не выходил. Подъезжали и отъезжали экипажи. Иногда проносились верховые. Стук подкованных копыт был приятен. Вот один верховой остановился у подъезда (конь взвился на дыбы), соскочил, бросил поводья и бегом поднялся на крыльцо. Он тяжело дышал, одежда его местами была порвана и свисала клочьями.
Георгий проводил его равнодушным взглядом.
То, что произошло на месте первого приземления обоих катеров, иными словами — стычка со стражей или ополчением (трудно найти для них точное название), произошло в его представлении так давно и так близко отсюда — неполных два часа полета, — что ему и не пришло в голову: только сейчас весть об этом происшествии могла и должна была достигнуть — и достигла — столицы.
Продолжая наблюдать, Георгий, чтобы не мешать прохожим, посторонился, отступая к самой стене непонятного строения, и оперся о нее ладонью.
И тут же пристально взглянул на ладонь и потом на стену.
С виду стена была каменной. Но, прикоснувшись к ней, Георгий ощутил странную теплоту. Камень был бы намного холоднее, даже согретый солнцем. Нет, это был не камень, хотя внешне материал очень походил на него.
Это, несомненно, был пластик.
Открытие заставило Георгия насторожиться. И город, который только что казался ему мирным и простым, вдруг сделался непонятным и угрожающим. Георгий ощутил беспокойство.
Однако внешне это никак на нем не отразилось, и он продолжал стоять, опершись спиной о теплую стену и не спуская глаз с подъезда по ту сторону площади.
Только отсчет времени в его мозгу стал другим. Минуты вдруг начали растягиваться.
Но час еще не истек, и Георгий не сдвинулся с места.
* * *
Войдя в здание, Питек очутился в просторном вестибюле, стены его были отделаны резным деревом. Продолговатый вестибюль был параллелен фасаду, от него отходило несколько коридоров. Заглянув в один из них, Питек убедился в его неимоверной длине: конец коридора исчезал в полумраке. Здание, видимо, занимало площадь целого квартала.
По вестибюлю сновали люди. Питек остановился, чтобы как-то освоиться с обстановкой.
Через несколько секунд к нему подошел человек.
— Что привело тебя сюда? — доброжелательно спросил он.
Питек немного подумал.
— У меня дело.
— Никто не приходит сюда без дела, — тем же тоном сказал человек. — И, конечно, ты хочешь изложить свое дело самим Хранителям Уровня.
— Да, — сказал Питек. И добавил: — Если это возможно.
Человек улыбнулся.
— Мне нравится, что ты понял: дел очень много, Хранителей же Уровня, как ты знаешь, мало. И они могут заниматься только самыми важными делами.
— У меня как раз такое дело, — заверил Питек.
— Я верю тебе. Для каждого человека его дело — самое важное. Но позволь и нам убедиться, что дело твое действительно важно и не терпит отлагательств. Скажи, не изобрел ли ты машину, которая может работать постоянно, не требуя ни дров, ни водопада?
— Я не изобретаю машин.
— И делаешь правильно. Все машины уже изобретены, и ошибается тот, кто считает, что можно придумать что-то еще. На свете есть только один Уровень, и это — наш Уровень. Или, может быть, ты думаешь иначе?
— Нет, — сказал Питек. — Я думаю точно так же, как ты.
— Это очень хорошо. Но о чем же хочешь ты говорить с Хранителем Уровня?
Но Питек уже принял решение. В конце концов вести переговоры он не был уполномочен, его дело было — разведать подступы.
— Знаешь, я сказал тебе неправду.
— Вот как? Я не уверен, что это хорошо…
— Нет, конечно. Но у меня нет никакого важного дела. Я просто хотел увидеть живого Хранителя Уровня. Я никогда не видел ни одного Хранителя Уровня.
— Ах, вот в чем дело, — сказал человек и улыбнулся. — Ну, это понятно. Ты ошибаешься, если думаешь, что такое желание возникло только у тебя. Очень многие хотят увидеть Хранителя Уровня. Но согласись: если бы стали удовлетворять все эти желания, Хранителям пришлось бы только тем и заниматься, что показываться людям. Когда же они стали бы хранить Уровень?
— Да, ты прав, конечно, а я — глупец.
— Вовсе нет. Ты честный гражданин. И желания таких граждан мы должны удовлетворять. Для этого здесь нахожусь я. И вот…
Он умолк. В вестибюль вбежал человек. Дыхание его было затруднено, одежда висела клочьями, плечо левой руки было перевязано, и повязка порозовела. Оглядевшись, человек торопливо подошел к ним.
— Что привело тебя сюда?
На этот раз чиновник спросил быстро и деловито, не так, как у Питека.
— Тревожные вести из запретного района.
Питек отвернулся. Он узнал человека: это был тот, кто возглавлял стражу во время стычки.
— Что там?
— Кто-то. Там была схватка. Я ранен. И многие другие. Я сразу же бросился сюда.
— Где это? В городе?
— Нет. В лесу, подле того, что нельзя видеть.
— Иди. Иди прямо, минуя первое и второе звенья. Я сообщу.
Человек кивнул и почти побежал. Питек проследил за ним взглядом. Вестник свернул в средний коридор.
