Один только Брамп оказался неподвластен магии Джонатана. Едва я вскинул руку, он схватился за свой пояс, сжал его, с хрустом что-то раздавив. От пояса чиновника поднялось зеленоватое облачко, странным образом приобретая форму сферы, полностью скрывшей фигуру Брампа. Мой нож, брошенный в чиновника, скользнул по краю этой сферы, неестественным образом изменил траекторию и полетел дальше, а затем воткнулся в горло горниста, стоявшего слева от Брампа.
Сейчас мне уже трудно воспроизвести в точной последовательности все события той схватки. Все происходило слишком быстро, на маленьком кусочке пространства собралось довольно много людей, и все они действовали. Точнее, действовали в основном мы – Риголан успел выпустить штук десять стрел, Джонатан швырнул в солдат «Огненный хлыст», и длинный багровый язык посшибал с лошадей человек пять всадников, я бросил три ножа. В нашу сторону выпустили всего пять или шесть стрел, да еще один солдат успел метнуть копье в Боба, который практически не участвовал в схватке, поскольку метательного оружия у него не было. Боб от копья легко увернулся и в конце концов вступил в схватку.
Корнелиус Брамп не только не испытывал на себе магических воздействий Джонатана, единственный из всех наших противников, только он, по-моему из всех не потерял головы. В общем, Брамп рассудил верно, что первым делом нужно сокрушить мага. Хотя в тот момент, когда он выхватил из-за пояса зеленый стеклянный шар и бросил его в Джонатана, едва ли даже смерть нашего мага могла бы переломить схватку в пользу Брампа. Практически все его солдаты к тому времени лежали на земле, раненые или убитые. Мне до сих пор иногда снится эта картина – первый мой бой вот так, лицом к лицу. Во время путешествия на остров Фрунжима мне приходилось участвовать в стычке с пиратами, но там два корабля разделяли десятки метров, мы стреляли друг в друга из луков, швыряли дротики, я – ножи, но результатов этого практически не видели. А теперь я почти непроизвольно делал взмах рукой, нож впивался в человеческую плоть, и человек падал на землю, разбрызгивая кровь во все стороны. За несколько секунд десяток здоровых мужчин превратились в груду мяса.
Так вот, Брамп метнул в Джонатана стеклянный шар, как оказалось – бомбу. Шар ударился о невидимую сферу, окружавшую Джонатана, и взорвался, разбрасывая стеклянные осколки во все стороны – один из них рассек мне руку, Риголану осколок впился в щеку, а Джонатана силой взрыва просто швырнуло на землю, хотя он-то как раз и не пострадал. Вот тут Боб и вступил в схватку, увидев, что его приятеля, опекаемого им мага, как он подумал, убили – сверкнула вспышка, раздался взрыв, и Джонатан упал на землю. У Боба метательного оружия, в моем понимании, не было, у него было его единственное оружие – кузнечный молот, который стал для него боевым. Его-то Боб и метнул прямо в голову Брампу. Я уже говорил – чиновник был окружен некой защитной сферой, которая отклоняла стрелы и ножи, брошенные в него, но, видимо, ей не хватило мощности отклонить тяжелый кузнечный молот. Молот ударил в эту сферу, как бы замедлил свое движение, так что Брамп успел обернуться к нему, и я еще увидел его искаженное ужасом лицо. В следующую секунду тяжелый кузнечный инструмент с противным хрустом смял лицо Брампа в лепешку и выбросил чиновника из седла. Сразу же после этого схватка как-то резко оборвалась. Секунду все стояли неподвижно, затем Боб слез с Рэглера, степенно подошел к телу Брампа, взглянул на то, что осталось от его лица, и сказал:
– Готов!
После этого он поднял свой молот, лежащий неподалеку, оглядел лежащих на земле солдат. Четверо из них еще были живы, трое ранены, а один просто оглушен. Он сидел на земле, держался за голову и изумленно смотрел перед собой. Убедившись, что никто из солдат не угрожает ему, Боб повернулся к ним спиной и пошел к Джонатану, поднимающемуся с земли. Риголан в это время выдергивал из щеки осколок стекла. Встретившись со мной взглядом, он улыбнулся:
– Вот стеклянным оружием мне еще никогда ранений не наносили!
– Надо бы спросить солдат, что Аштону от нас нужно, – сказал я.
Эльф с сомнением покачал головой:
– Едва ли солдаты знают хоть что-нибудь. По-моему, даже сам этот Брамп точно не знал, зачем мы барону.
Он, конечно, оказался прав. Опрос оставшихся в живых солдат ничего не дал, они получили приказ доставить наш отряд в Регентролл, и это все, что они знали. Боб, пока мы с Риголаном вели допрос, разламывал тяжелые солдатские арбалеты и, несмотря на свою невероятную силу, несколько напрягался. Это, пожалуй, была единственная мера предосторожности, которую мы предприняли: тащить оружие с собой нам было тяжеловато, оставлять солдатам – боязно; что им стоит выпустить с десяток стрел нам в спину, едва мы немного отъедем? Хотя, конечно, арбалеты было жалко – каждый из них стоил весьма приличных денег. Затем, оставив солдат на дороге, мы продолжили свой путь. Теперь нам нужно было торопиться, как никогда. Через день-два солдаты вернутся в Регентролл, и Аштон узнает о гибели Брампа. Тогда на нас и в самом деле станет охотиться вся его тайная полиция вкупе с армией. Нам просто необходимо было как можно быстрее сворачивать на север, к отрогам Северных гор, а там уж затеряться в тайге, где и целой армии найти нас будет нелегко.
Мы двигались весь день, сделав только один привал вскоре после полудня, чтобы перекусить. Затем снова тронулись в путь, стремясь еще до наступления темноты достигнуть густого леса, в котором проще затеряться. Все это время я не мог отделаться от навязчивого ощущения, что я что-то упустил во всем этом деле. Как-то не вязалось между собой все происходящее. Что-то такое особенное знал об этом деле Тибо – оно его пугало, он постоянно говорил об опасности, об осторожности, о секретности миссии. Может быть, это «что-то» стало известно и Аштону? Но каким образом? Тибо продал? Даже если он и в самом деле был когда-то карманным воришкой в Регентролле, как говорит Риголан, едва ли он стал бы меня продавать Аштону. Будь у него такая мысль, он бы изначально не поддержал моих планов похода в Гасенск и уже десять раз успел бы связаться с Аштоном, пока мы готовили экспедицию. Правда, перед самым нашим походом Тибо посвятил в наши планы магистра Соренцу. Мог ли меня сдать Соренца? А кто же его знает – Соренца замкнутый тип, никому в целом свете не известно, о чем он думает. То есть в принципе мог. Одно можно утверждать наверняка – Аштон точно знал, куда мы идем, иначе зачем ему путники, которые направляются куда-то на восток?
Кроме того, до Аштона информация о событиях в Гасенске могла дойти и помимо академии бардов, каким-то иным путем. И что-то в этой информации имеет значение для Аштона. Хорошо, но если так – чем я могу ему помочь? Рассказать больше, чем он уже знает? Скорее всего он знает столько же, сколько и я. Дать нам какое-то особое поручение? Да, в его распоряжении целая армия вкупе с тайной полицией, что, больше некому выполнить это поручение? Выходит, Аштону просто нужно задержать наш отряд, а то и вовсе принудить нас не идти на север. О, как интересно! Что же за тайна сокрыта в смерти далекого северного гарнизона, что самый могущественный монарх Файерана препятствует ее раскрытию?
