— Гермиона права, — кивнул Гарри, — ты, по–моему, просто слишком боишься профессора. Хотя не понимаю почему, он строгий, конечно, но вроде как, добрый очень.
— Добрый? — хором ужаснулись Гермиона и Невилл, Грейнджер тут же поправилась: — Гарри, я конечно никогда не говорю плохо о преподавателях, но профессор Снейп будет последним человеком из школьного персонала, включая Филча, кого я назову добрым.
— Люпин добрый, — поддержал её Лонгботтом, — профессор Дамблдор добрый, Флитвик тоже, но Снейп… Снейп какой угодно, только не добрый.
— В любом, случае он классный, — беспечно пожал плечами Поттер, — и всегда помогает, если у тебя проблемы.
Гриффиндорцы посмотрели на Гарри с таким видом, словно у него внезапно выросла вторая голова, после чего красноречиво переглянулись.
— Наверное, он так говорит, потому что Снейп их декан, — шепнул Невилл Гермионе, та закивала.
— Да, он же не третирует свой факультет, — тихо согласилась она.
— И баллы не снимает.
— И не оскорбляет.
— И не орет на них.
— И не…
— Вообще‑то я все еще здесь, — проворчал Гарри.
— Что странно, потому что это вход в гостиную Гриффиндора, — спокойно сообщила Гермиона, Поттер удивленно моргнул и огляделся.
— И правда, — он вздохнул, — и зачем я сюда пришел?
— Тебе лучше знать, — девочка пожала плечами, — у меня ещё дела, так что я пойду, — она вопросительно посмотрела на друга, — зайдешь?
— Нет, спасибо, — слизеринец отступил на шаг, — раз уж я выбрался из подземелий, пойду прогуляюсь.
— В такую погоду? — Невилл бросил удивленный взгляд в сторону окна, за которым медленно плыли серые облака.
— Ну, раз уж другой все равно не будет… — протянул мальчик, пожав плечами. — Нужно довольствоваться тем, что имеешь.
— Девиз безвольных слабаков, — безапелляционно заявила Гермиона, Поттер рассмеялся, узнав источник цитаты.
— Кажется это слова моего лучшего друга, которого ты терпеть не можешь, — заметил он.
— Иногда и он бывает прав, — она вздохнула, — смотри, не простудись. Пойдем, Невилл.
Лонгботтом махнул Гарри рукой на прощание и поспешил за кудрявой сокурсницей, Гарри проводил их взглядом, зевнул, потянулся и побрел к выходу из школы.
Погода на улице и правда была отвратительной, моросил мелкий надоедливый дождик, превращая землю под ногами в скользкую жижу, в низинах залегли рваные лоскуты тумана, а на возвышенности, где находилась школа, и в данный момент стоял Гарри, дул порывистый холодный ветер. Поттер как обычно слишком поздно вспомнил про шарф и теплую мантию, возвращаться за которыми ему было лень и, стараясь не поскользнуться и не рухнуть в грязь, побрел к озеру, толком и не зная, зачем он вышел на улицу.
Озеро, отражающее свинцовые облака по цвету напоминало сталь, Гарри остановился у самого берега и поднял голову, слушая, как у ног шелестят волны, как ветер со свистом проносится над головой, спутывая его влажные волосы, как скрипит, качая ветвями, склонившаяся над водой ива. Да, в этой непогоде было свое очарование, надоедливый дождь работал не хуже холодного душа, а порывистый ветер прекрасно прояснял сознание, что было весьма кстати, учитывая, что в голове у Гарри роилось слишком много мыслей. Он думал о разговоре с Томом прошлой ночью, об этой странной магии, что превращалась в болезненный разрушительный ураган, о том, откуда она появилась, и почему он не может контролировать её. От мыслей о своей силе он перекочевал к размышлениям о магии в целом, о том, откуда вообще произошли волшебники. Ни в одной из прочитанных книг Гарри так и не увидел упоминания об истории происхождения волшебников. Казалось, магов вообще мало волновала история как таковая, они не вели летописей, не увековечивали своих правителей, не составляли хронологию событий. Вся история магии состояла из вереницы обрывочных фактов и известных личностей, ни эпох, ни упоминаний о развитии и изменении государств, ничего. Одни восстания гоблинов. Да и магических государств‑то как таковых не было.
Гарри всегда казалось странным, что волшебники, так гордящиеся своим происхождением, так мало говорят о своей истории. Тот же Малфой мог, проснувшись посреди ночи, перечислить всю свою родню, включая даты рождения и смерти, но элементарный вопрос о формах правления вызвал у него совершенное недоумение.
— Драко, — прошептал как‑то Гарри, когда они сидели на Истории Магии, — ты ведь все знаешь о магическом мире?
Малфой тут же раздулся от гордости.
— Ну, естественно.
— А у нас всегда был министр магии?
Блондин моргнул, после чего пожал плечами.
— Сколько себя помню, всегда был министр.
Гарри подумал о том, что максимум, который может припомнить Драко, это двенадцать лет. Совсем немного, учитывая, что история магии измеряется веками.
— Ну, а когда твой отец был маленьким, тоже был министр? — решил продолжить допрос Поттер.
— Ну… да, — протянул Драко.
— А дедушка?
— Поттер, — Малфой вздохнул, — не понимаю я, к чему ты клонишь? У нас всегда был министр магии.
«Даже когда в мире и понятия «министр» не существовало», — язвительно подумал Гарри, но тему закрыл. Было совершенно очевидно, что знающий все обычаи и традиции волшебного мира Малфой вообще не представляет, как складывалась его история. Воспоминания о Мерлине и те скорее смахивали на легенды и придания, а не на реальные исторические события.
Раздавшийся за спиной угрожающий шипящий голос вывел мальчика из раздумий.
— Отойди! Отойди! Не подходи! — Гарри обернулся, выискивая источник странного голоса, когда заметил высокую девочку, стоящую чуть поодаль. Пару секунд он разглядывал её в легком замешательстве, пока не узнал в ней Чжоу Чанг, ловца квиддичной команды Рейвенкло. Она была на год старше самого Поттера и весьма недурно играла. Шагнув к ней, мальчик понял, что злобный голос принадлежал не ей, а кому‑то, скрывающемуся в траве у ног девочки.
— Уходи! Уходи! — повторял кто‑то. — Двуногие, тяжелые, шумные! Приходят и рушат, и давят, уходи, укушу!
Построение фразы показалось Гарри странным, отрывочным и не последовательным, не свойственным человеку. Заинтригованный, он пригляделся и удивленно охнул — в высокой пожухшей траве кольцами свернулась темно–зеленая змея. Угрожающе раскачиваясь из стороны в сторону, рептилия злобно шипела, требуя, чтобы девочка немедленно убралась прочь.
— Эй, — Поттер подошел ближе, и Чжоу резко обернулась к нему, миловидное лицо рейвенкловки было белым, как мел. Мгновение она просто смотрела на слизеринца, наконец, в темных глазах мелькнуло узнавание и облегчение.
— Гарри, — прошептала она, — помоги мне, эта штука нападает на меня.
