— Профессор Штройбах как раз шёл изучать это письмо по приглашению доктора Фихот. Если бы не он, Марию Александровну, скорее всего, убили бы. Это он поднял тревогу.
— Хм… а при чём здесь я?
— Вы единственный, кто полностью видел письмо Мерлина, — взял слово третий, неизвестный Александру человек, — вы сможете восстановить его по памяти?
— Смогу. А кому оно могло понадобиться? В смысле настолько, чтобы нападать на нас?
— У этого письма очень длинная история. В настоящее время между консерваторами и прогрессистами, как вы видите, мир, но так было не всегда. Если на свет выплывут данные о том, что в прошлые времена одна из сторон мошенничала с основными документами, то вражда может разгореться вновь. В похищении письма могли быть заинтересованы и консерваторы, и прогрессисты, — просветил Александра профессор Пащин, — боюсь, нам придется охранять вас в эту ночь.
— Охранять меня? Зачем? Давайте я запишу письмо, отдам его вам, и никому я буду не нужен.
— Да… записать письмо стоит. Но об этом будем знать только мы, ваши враги об этом могут не успеть узнать.
Александр пожал плечами, пригласил преподавателей в комнату и пошел записывать письмо. Никто из преподавателей в его комнату не вошел. Пока Александр писал, подошел профессор Штройбах. Он первым взял из рук Александра записанный текст, проглядел его, а затем недовольным тоном сказал:
— А почему мы должны быть уверены, что это текст Мерлина, а не выдумка этого студента?
Признавать текст профессору Штройбаху явно не хотелось.
— Это может быть выдумка нашего студента, выдумка тех, кому писал Мерлин в те далекие времена, и еще небольшой тысячи людей, — спокойно ответил ему профессор Марадей, — но, тем не менее, это сказанное слово, и давайте обсуждать идеи, а не их авторов.
— Вы некорректно относитесь к историческим данным! — воскликнул профессор Штройбах.
— Фридрих, не забывайте, я, как и вы, консерватор, но если у кого-то были какие-то планы на немагов, то я не вижу никакой причины, чтобы их не изучить. Может, они действительно будут полезны нам? А мне вот интересно, кто ещё знал про обнаружение письма?
— Добрая сотня волшебников, — ответил профессор Штройбах, — Саид отправил сообщение с копией письма всем, кто интересуется данной темой. То есть практически всем, кого он знал.
— Да, работа следствию сильно облегчится, — хмыкнул неизвестный.
Беседу прервало попискивание в устройстве связи у неизвестного Александру мага. Он поднес коробочку к уху, прослушал сообщение и с облегчением сказал:
— Поисковая группа нашла доктора Фихот, он недалеко отсюда. Он был без сознания. С ним всё хорошо, только комары сильно покусали. Марию Александровну уже привели в чувство. Нападавших они видели, но опознать не смогут. Те были в масках и в частично невидимой одежде. Мастера работали.
— А зачем похищать письмо, если доктор Фихот разослал его копию в сотню адресов? — спросил Александр.
— В этом деле очень много странных вопросов. Первый ответ — чтобы никто не смог проверить его подлинность. Но это может быть не главный ответ. Возможно, для того, чтобы привлечь внимание? Вариантов ответа может быть много, — задумчиво сказал Валерий Марадей, — в любом случае, мы, я думаю, можем расходиться. Мы с Айратом подежурим у комнаты, пока поисковики не найдут, как нападавшие проникли в университет. Господа профессора, я думаю, могут идти.
Профессора Пащин и Штройбах откланялись. Александр предложил своим защитникам взять стул или диван из его комнаты. Те отказались. Когда Александр, привлеченный звуками глухих ударов, выглянул через пять минут в коридор, там уже стоял диван, два кресла и чайный столик с шашками. Верхняя одежда защитников лежала на диване, а сами они увлеченно лупили друг друга по чему придется и явственно получали от этого удовольствие.
— Не удивляйтесь, Александр, — походя бросил ему профессор Марадей, — это мой старый друг. Мы тут немного… попьём чаю.
В этот вечер Александр сделал много, но до математики так и не дошел. Засыпать мешали звуки глухих ударов и надсадное пыхтение, доносившиеся из коридора.
Глава 12. Предусмотрительность разумных
На утро следующего дня Александр обнаружил своих охранников играющими в неизвестную игру, похожую на шахматы, только эти шахматные фигуры ещё и прыгали, и дрались, причем не по очереди, а все сразу, и их было в два раза больше, чем в шахматах.
— Следователи не обнаружили, как грабители проникли в университет, — "обрадовал" его профессор Марадей, не прекращая игру, — это значит, что либо это сделал кто-то из университетских, что маловероятно, либо где-то есть лазейка. Впрочем, вряд ли тебе что-нибудь угрожает. История будет в сегодняшней газете, так что ты, получается, выведен из-под удара. Но всё равно держи ухо востро.
— Благодарю вас.
— Не стоит благодарности, — дружно ответили игроки, не отрывая взглядов от доски.
Александр подумал, что надо бы поинтересоваться игрой, в которую даже взрослые воины играют, как малые дети, но отложил это на потом. Задавать вопросы грозному преподавателю боевых искусств не хотелось.
— Как мне надоела вся эта красота! — хныкала Ваулина за завтраком. Она сидела на скамейке, подложив под себя ногу, и слизывала остатки крема с тарелки языком, — Голову всегда держи прямо! Все складочки должны быть наглажены, локоны завиты! Отвечая, не забудь сделать книксен, когда с тобой говорят, не забывай делать вид, что тебе интересно! Я скоро повешусь от всего этого!
— Вам хорошо, вас красотой не мучают, — поддержала её Галина Гнатко, глядя на мальчишек.
— Тебе же вроде нравилось? — удивился Веселов.
— Но не в таких же количествах! Ни одного слова не дают сказать нормально, всё с красотой и глаза вниз! После уроков ещё собирают и давай грузить: женщина — властелин красоты, ходи прямо, ешь всегда сидя, рассердиться — и то нельзя! Ты, видишь ли, испортишь дух любви в доме! И мучают не только институтские, но свои, орденские.
В этот момент мимо стола проходила девушка со старших курсов, Александр её не знал, кажется, она была куратором Ваулиной. Ольга тут же выпрямилась, опустила ногу, перестала слизывать крем и взяла вилку в левую руку.
— Ну что, вечером опять будем со стаканом на голове гулять? — весело приветствовала её девушка.
— Доброго утра, госпожица, — елейным тоном ответствовала Ваулина. Когда та прошла мимо, Ваулина показала ей вслед язык и молниеносно убрала, так что, когда куратор как бы внезапно обернулась, язык уже был убран, а на лице сияла улыбка.
