В нескольких скупых фразах бар Корин пояснил, что они следуют по императорской воинской дороге, на которой запрещено появляться без служебной надобности даже благородным нобилям. От нее отходят пути, ведущие в крупные и мелкие города, где стоят гарнизоны; в сорока тысячах локтей к востоку (в десяти милях, перевел для себя Блейд) проложен общедоступный торговый тракт — для вельмож, купцов, крестьян и прочих путников. Вдоль него стоят города — в том числе столицы южных провинций; там — сотни постоялых дворов для простого люда и гостиниц для благородных, с банями, садами отдыха и увеселительными заведениями. Но пути мира не должны пересекаться с путями войны, мудро добавил Иртем, поэтому северным всадникам сейчас придется следовать по той дороге, на которой в их кошельки ежедневно капают добрые имперские марки.
В другие вечера Блейд не отказывался распить бочонок пива с воинами осской сотни или прикончить бутылку-другую вина в компании одного лишь Ильтара. Потом, когда гасли костры и на лагерь, окруженный стеной связанных цепями возов, опускалась тишина, он долго лежал в своей палатке, уставившись бессонным взглядом в потолок. Ему было о чем подумать.
В том, что за ним приглядывали, он не сомневался. Пара молодых офицеров из окружения бар Нурата выполняла эту работу довольно неумело, но с присущим юности энтузиазмом. Блейд не исключал, что эти сопляки, сами того не ведая, служили лишь прикрытием для другого, более опытного шпиона. Однажды вечером, вскоре после визита джейдского сардара, его вызвал бар Ворт, командир орды ветеранов и первый помощник стратега. Разглядывая Блейда маленькими колючими глазками, он начал выспрашивать про хайритов — не замышляют ли северные варвары измены или чего противозаконного. Блейд ответил, что, пока в обозе не кончатся запасы спиртного, варвары будут свято хранить верность имперскому стягу; за дальнейшее же он, поручиться не может. Старый сардар скривился и раздраженно отослал его прочь; бар Ворт сам был верным поклонником бутылки и возможная конкуренция со стороны двух тысяч здоровых хайритских глоток его не обрадовала. Запасы вина и пива в армейском обозе были велики, но не безграничны.
Впрочем, странника не беспокоили все эти старания людей Савалта. Стражу спокойствия полагалось иметь глаза и уши везде, и он их имел. Ну, а руки… Дотянуться руками до Арраха бар Ригона, пока он оставался среди хайритов, не смог бы даже сам император Аларет Двенадцатый.
Блейд, кстати, не раз размышлял и на эту весьма интересную тему. Что представлял собой айденский император, личность скорее божественной, чем человеческой природы? Являлся ли он на самом деле столь всемогущим, как то представлялось в официальной пропаганде? Доступ к нему имел крайне ограниченный круг лиц — семья, телохранители, пэры и высшие сановники. Возможно, он был пленником в собственном дворце, живым богом, подобным тэнно, императору средневековой Японии, за которого правил могущественный сегунат? Целитель Арток ничего не мог сказать Блейду но этому поводу. Кроме одного: глава Ведающих Истину, пэр бар Сирт, допущенный к императорской особе, никогда не рассказывал об этих встречах.
Странно, очень странно. Ведающие Истину, каста ученых, медиков и инженеров, знали о многом. Если они, как разумные люди, и не претендовали на познание всей истины целиком, то уж немалая ее часть была им, безусловно, ведома. И часть эта касалась Айдена. Они знали, когда сеять и когда собирать плоды; как лечить животных и людей; как плавить металлы, строить города, крепости, плоты, корабли и военные машины; каким образом прокладывать путь на суше и на море. Они хранили язык, письменность и историю Айдена. Они умели шлифовать стекло, чеканить монету, изготовлять пергамент и ткани, тянуть проволоку, использовать энергию воды и ветра. И империя почитала их, наделяя не только уважением, но и немалым могуществом. Ибо, кто бы не стоял у власти в Айдене — возглавляемая Аларетом «президентская команда» или сегунат, узурпировавший императорские права, — эти люди хорошо понимали: нужны знания, чтобы взять еще большие знания. Там, на Юге, в таинственной сокровищнице небывалой мощи.
Однако бар Занкор ничего не мог поведать о том, что творится за стенами дворца из цветного камня, гордо возносившегося над Тагрой. Не мог или не захотел?
***
Дорога, словно лезвие меча из темного обсидиана, рассекала чащу. Тут уже не было фортов, как на равнине, но через каждые восемьдесят тысяч локтей стоял поселок лесных жителей. Армия миновала шесть таких деревень, последняя из которых находилась на границе леса и дикой степи.
Здесь кончался вымощенный каменными плитами тракт, и с ним — власть империи. Дальше лежала саванна, пустошь. Ничья Земля. Степь, зеленая и многотравная вначале, по мере продвижения к югу становилась все суше. Однако она все же не походила на пустыню; даже летом, когда тропическое солнце выжигало растительность, тут можно было найти зеленые оазисы и воду -обычно в глубоких и тенистых оврагах.
Саванна тянулась без малого на тысячу миль до широкой гряды холмов, известной под названием Врат Юга. Там были ручьи и даже небольшие речки, берущие начало от ключей, что били из-под земли. Эту холмистую местность можно было преодолеть, пройдя лабиринты долин, извивавшихся вдоль водных потоков. Но никто не знал, что ожидало путника по другую сторону Врат Юга, — во всяком случае, никто в Айдене.
Для крупного воинского отряда с хорошими проводниками было несложно проделать путь через саванну — особенно сейчас, весной, в пору буйного цветения трав. И айденские экспедиции неоднократно совершали это, снова и снова утаптывая дорогу сотнями лошадиных копыт и тысячами обутых в солдатские башмаки ног. Но в холмах их поджидали ксамиты. Путь из южного Ксама к Вратам Юга был чуть ли не в два раза короче и легче, чем из Айдена, и потому в холмистую страну могли добраться не только всадники, стрелки и легковооруженные бойцы, но и тяжелая пехота, непобедимые фаланги эдора -таков был титул ксамитского властителя.
Империя посылала войска — эдорат бил их, всякий раз его армия, сосредоточенная у Врат Юга, оказывалась многочисленней и сильнее айденской. Выйти к южным пределам много западнее, подальше от границ эдората, было невозможно; к западу холмы быстро повышались, формируя вулканическую горную цепь. Неприступная, выжженная солнцем, бесплодная, мертвая, дымящаяся ядовитыми парами, она тянулась до самого океана Дарас Кор — Огненная Стена — называли этот хребет. Кроме того, существовали причины, по которым и морские экспедиции не могли продвинуться к югу дальше той точки побережья, где Дарас Кор врезался в океан цепью скалистых островков с действующими вулканами.
