Это место не желало моего присутствия. Мне ясно давали понять, что здесь меня не ждут. И это меня удивило. Я крутил седью Ниив в руках и слышал легкий шепот: «Ты крошечный и ничтожный, ты ничто. Ты не можешь всегда получать то, что хочешь».
Арбам дышал ровно и пристально смотрел на противоположный берег.
— Ты их тоже видишь? — спросил я его.
— Это часть того отряда, который напал на нашу крепость, — ответил старик хриплым шепотом. — Я узнаю некоторых их них. Это Тени Героев, но все равно они убивали без предупреждения. Понять не могу почему? Зато понимаю, почему они в Стране Призраков. Они ищут детей Урты. Думаю, причина в этом.
В его глазах читались тоска и страх. Сам же Урта гостей не видел. Он сидел за деревьями, погруженный в свои мысли.
— Как же нам спасти их? — наконец задал он вопрос.
Я не знал, что ответить.
— Не все из них Тени Героев, — сказал я. — Тот, что в колеснице, грек и покойник. Я видел его живым полгода назад. Видимо, его убили примерно в то же время. Он — призрак.
Арбам удивился, потом сказал мне нечто, что заставило меня вздрогнуть от неожиданности.
— Нет, он не призрак, Мерлин. Он рос вместе с остальными. Когда мне было столько лет, сколько Урте, я видел его мальчиком. Тогда он тренировался на этой же колеснице. У нее есть особый знак на боевой стороне. Я время от времени видел его, видел, как он превращается в юношу, потом в мужчину. У него есть брат в Стране Призраков, я очень давно его не видел. Мы звали их призрачными братьями. Ни один из них не участвовал в набеге.
Тогда это не Оргеторикс. Его дух не мог находиться в сердце Альбы двадцать лет, а тело при этом бродить в Македонии и Греции. Или мог?
Нет, это видение, что по-прежнему смотрело на меня с того берега, не было тем молодым человеком, который спрашивал предсказательницу об отце. Это самое простое объяснение. Но когда он развернул колесницу другой стороной, сделав полный круг, а потом дернул поводья, пуская коней галопом вдоль берега, я увидел эмблему, нарисованную на боевой стороне, — голову Медузы! Именно это изображение украшало щит Оргеторикса, когда он поджидал оракула, сидя в тени оливкового дерева.
Мне очень хотелось все узнать, но тогда нужно перейти реку, а она меня не пропустит. А вдруг пропустит?
Я решил проверить, вызвал дух стремительности и по дуге полетел через реку в Страну Призраков. Дважды защитные силы реки отбрасывали меня обратно, но на третий раз я благополучно перелетел на тот берег и оказался среди воинов отряда.
По пути я задел Оргеторикса крылом, и он изумленно обернулся, провожая меня глазами. В этот момент его сущность отрылась мне…
Какая сила! Какая сумятица!
Эти вопящие, мечущиеся тени и видения, груда воспоминаний, обрывки разговоров, визг и отголоски звуков не были сущностью человека. Больше похоже на последние минуты умирающего.
— Кто ты? — спросил Оргеторикс, он почувствовал мое присутствие в стремительной птице. — Кинос? Это ты? Все шуточки шутишь? Где ты, брат? Где ты прячешься? — В его голосе звучала настойчивость, а в проницательном взгляде отчаяние.
Тихий голос его молил, а глаза были полны отчаяния.
И тут его сущность закрылась, ее спрятала темнота. Ярость отключила нашу связь, как удар отключает все чувства. И я улетел обратно. Кто-то меня отшвырнул.
Но он не мог отобрать у меня тот краткий, яркий, страшный взгляд на призрачную сущность, что наполняла Оргеторикса в Стране Призраков. Все воспоминания его жизни были там, от детства до юности, от юности до зрелости, от детских игр до охотничьих забав и битв. А еще там была скорбь по потерянному другу. Но все эти образы рассыпались, как рассыпается сон в момент пробуждения. Только в этом случае все происходило медленнее, беспорядочнее, как взлет чаек, с криками, кружением и паникой. И только одна связная мысль выделялась среди этого сумбура: где мой брат? Где он прячется? Почему он убежал от меня?
Я понял, что коснулся памяти не человека. Хотя, может быть (так я подумал тогда), может быть, это совсем не удивительно в Стране Призраков?
С наступлением сумерек грозовые тучи рассеялись. Я никому не сказал о своей встрече с Оргеториксом. Я все еще был слишком взволнован.
Улланна вернулась в лагерь, она принесла птицу с белыми перьями и печальными глазами и толстую рыбину, в которой еще торчала стрела. У нее был огорченный вид, но она лишь пожала плечами и принялась готовить скудный ужин, бросив:
— Я теряю хватку. Слишком много времени провела в тесноте корабля, мало скакала на коне.
Она подняла нож, чтобы отрубить птице голову, и вдруг, замерла, уставившись на реку.
— Именем Истарты, а это что еще такое?
Из полумрака появилась аккуратная, ярко раскрашенная лодка, она выплывала из-за поворота реки, словно по волшебству, ее небольшой, наполовину свернутый парус раздувался от ветра, которого не было, корпус слегка покачивался. Лодка повернула в нашу сторону. Я увидел крошечную фигурку Ниив, она смотрела вперед, словно во сне. Тут она заметила наш костер и помахала нам. Лодка подпрыгивала в течении, двигаясь рывками, потом вроде бы встала на якорь. Ни весел, ни попутного ветра. Лодка приплыла сюда исключительно силой магии Ниив. Она позвала меня:
— Мерлин! Залезай. Она кое-что хочет сказать тебе.
Я вошел в воду, страх ушел, а Ниив помогла мне залезть на борт. Я сразу узнал Арго, но Арго времен каменных святилищ, когда изящные лодки вроде этой использовались для перевозки тел умерших знатных людей. Их везли ночью при свете факелов по извилистым рекам к высоким круглым сооружениям в сердце леса. Арго скопировал себя, чтобы найти нас.
Сейчас Ниив сидела на носу, в том месте, где запрещено находиться. Когда я к ней присоединился, меня поразил серый цвет ее кожи, казалось, что на ее теле выступил лед.
— Миеликки следит за тобой. И за Уртой. Она перевезет вас к детям, но только двоих. Приведи его.
Я позвал предводителя кельтов. Он скинул свой короткий плащ и ступил в воду, дошел до лодки и поднялся на борт. Он с трудом и предосторожностями втиснулся в крошечное пространство, Ниив сошла на берег. Я не отвечал на вопросы Урты. Лодка подпрыгивала и вертелась, переплывая от одного берега к другому. Наконец она ткнулась в ил, я хотел встать и посмотреть за борт, но лес раскрылся перед нами прямо в лодке.
Мы с Уртой ступили в Дух корабля и попали в жару и солнечный свет мира, который не принадлежал нам. Там стояла Миеликки в летних одеяниях, серая вуаль прикрывала ее лицо от насекомых, которые кружили около нее. У ее ног лежала рысь, она вполглаза смотрела, как мы приближаемся к женщине. Комары досаждали страшно, кустарник и деревья были объедены оленями.
