Нет, девушка, конечно, не отшвырнула меч, напротив, взяла его в руки.
Пляшущий огонь, — повторила она название, услышанное от Джуравиля.
Потом Бринн взглянула вверх и поняла, что вряд ли сумеет вернуться в логово дракона.
Да она и не собиралась делать этого. Закрыв глаза, тогайранка безмолвно воздала честь Джуравилю и Каззире, к которой за время путешествия по Дороге Беззвездной Ночи начала испытывать теплые чувства. Однако теперь они мертвы, сказала себе девушка — а может, сбежали, затерявшись в лабиринте темных туннелей. В любом случае, Бринн понимала, что теперь ей следует рассчитывать только на себя и самостоятельно искать дорогу, которая приведет ее в родные степи. Она освободит Тогай и тем самым выполнит обязательства перед Белли'маром Джуравилем и остальными эльфами, которые потратили столько сил, чтобы она могла выполнить эту задачу.
Девушка осмотрела рассыпанные вокруг сокровища, не обращая внимания на монеты и драгоценности, сосредоточившись на поисках какого-нибудь источника света или чего-нибудь еще, что могло бы помочь ей в пути.
Сначала она наткнулась на берет, ярко сверкающий алым даже в тускнеющем свете. Тогайранка надела его на голову, чтобы убрать под него падающие ей на глаза, слипшиеся от крови волосы.
Почти сразу же Бринн почувствовала себя лучше, но не уловила связи с беретом, поскольку изменения были едва заметны.
Неподалеку лежал усыпанный драгоценностями широкий защитный браслет. Девушка взяла его и плотно закрепила на левой руке. И завершила переодевание, сменив рваную накидку на отличную, обшитую металлическими кольцами куртку и повязав красный пояс, к которому очень удобно было крепить меч.
Потом тогайранка взяла полуразбитый светильник и протиснулась сквозь небольшую щель в один из темных подземных туннелей. Сосредоточившись лишь на том, чтобы найти дорогу к тогайским степям, она тронулась в путь, не обращая внимания на боль. Остановившись отдохнуть в одной из ниш, Бринн потратила некоторое время, пытаясь привести в порядок светильник, однако ее труды не увенчались успехом, и далее пришлось идти при еле различимом свете.
Спала она беспокойно, терзаемая ночными кошмарами, в которых действующими лицами были ее потерянные друзья. Каждый раз девушка просыпалась в холодном поту.
Она заставляла себя подниматься и идти вперед, шаг за шагом, упорно и настойчиво.
На четвертый день ее светильник стал гореть совсем тускло и вскоре окончательно погас, оставив тогайранку в полном мраке. Эта внезапно наступившая темнота была такой плотной, что Бринн припала к земле и вытащила меч, молясь о свете, хоть каком-нибудь свете, любом свете!
И вдруг лезвие ее меча вспыхнуло. Тогайранка вздрогнула от удивления и выронила его. Еще мгновение клинок сиял, а потом угас.
Придя в себя, Бринн опустилась на колени, обшарила все вокруг и нашла меч. Встала и, держа его перед собой, мысленно пожелала, чтобы он снова засверкал.
Так и произошло: Пляшущий огонь горел не хуже любого факела. Не зная, как долго это будет продолжаться, девушка тут же отправилась в путь. В ее сердце вновь вспыхнула надежда.
Бринн шла среди теней, карабкалась по крутым скатам, пересекала обжигающе холодные подземные реки. Иногда до нее доносились какие-то звуки — скорее всего, их издавали бродящие где-то поблизости хищники, — но чаще вокруг царила полная тишина. Она старалась полностью сосредоточиться на своей цели, как бы далека та ни была, и не вспоминать слова Каззиры о том, что заблудившиеся на Дороге Беззвездной Ночи умирают в глубокой старости.
Тогайранка шла и шла, и, хотя свет ее «факела» не тускнел, временами она почти впадала в отчаяние.
Почти. Потому что Бринн была рейнджером, много лет прожила с эльфами и прошла у них обучение, и к тому же — тогайру. Ее народ нуждается в ней, она не может потерпеть неудачу, вот и все.
Однажды девушка по узкому лазу протиснулась в более широкий, уходящий вверх туннель. Ей пришлось долго ползти, и, вконец обессилев, Бринн остановилась, чтобы перевести дыхание.
И почувствовала движение воздуха.
Это был не горячий воздух, поднимающийся над лавой, а самый настоящий, хотя и легкий ветерок.
Вдохновленная мыслью о том, что ее испытание, возможно, подходит к концу, тогайранка помчалась по туннелю. Однако по прошествии часа она пошла медленнее, а когда миновал второй и третий, остановилась и решила передохнуть.
После недолгого отдыха она продолжила путь, причем дышать становилось все легче, а ветерок ощущался все сильнее.
II потом девушка увидела над головой пятно света, настоящего света, дневного света!
Бринн «погасила» пылающий меч и замерла, в оцепенении глядя на бледный свет.
А потом побежала со всей быстротой, с какой могли нести ее ноги.
Она выбралась из туннеля на склоне горы. Внизу расстилались продуваемые всеми ветрами бескрайние зеленые степи ее родины — Тогая.
В конце долгого пути Бринн Дариель все-таки вернулась домой.
Часть вторая
ВЕТЕР В СТЕПЯХ
Убеждена, что среда оказывает неизгладимое воздействие на то, какими мы становимся и как воспринимаем окружающий мир. Жители Бехрена совсем не такие, как тогайру, но и те и другие отличаются от обитателей северного королевства, Хонсе-Бира, о чем я могу судить хотя бы на примере Эйдриана Виндона. И, насколько мне известно, дикие варвары Альпинадора не похожи ни на одну из трех человеческих рас.
Многие, однако, не придают значения этим различиям, поскольку у всех нас одни и те же желания и надежды — чтобы лучше жилось нам самим и нашей стране, чтобы дети получили в наследство более благополучный мир и смогли продолжать наше дело. Многие люди используют отличия в культуре и внешнем облике, чтобы принизить другую расу. Несмотря на всю ненависть к бехренским ятолам, под пятой которых стонет мой народ, я должна стараться избегать подобного и все время помнить, что их убеждения являются результатом другого опыта, полученного совсем в иных условиях.
Что касается тогайру, то их жизненный уклад является отражением природы степей. Ведь мы — продукт культуры, а наша культура — продукт земли, на которой мы живем. Тогайру — кочевники, поскольку само их выживание зависит от животных, которых они разводят; тогда как бехренцы в основном люди оседлые и живут в городах. Их города, чаще всего выросшие на плодородных, орошаемых землях вокруг оазисов, значительно отдалены друг от друга; в таких условиях путешествовать трудно. Именно разные способы существования тогайру и бехренцев во многом и определи ют отличия их характеров. Тогайру — лучшие в мире наездники и прекрасные охотники; их жизнь невозможна без сильных, быстрых пони, которых они воспринимают как своих братьев. Тогайру — несравненные стрелки из лука; на скаку они метко поражают животных, на которых охотятся, обеспечивая себя едой и одеждой. Мы уважаем этих животных — свою добычу — именно потому, что наша жизнь так тесно переплетена с жизнью обитателей степей. Мы всегда благодарим их за то, что они нам дают. Тогайру понятно, насколько хрупка природа; ее равновесие ни в коем случае нельзя нарушать, если мы хотим выжить.
