— Мы мрака воинство остановили. Ты, видимо, не определилась, и больше тяготеешь к злу.
— Возможно это потому, что вашего я света не пойму. Во лжи вы обвиняете меня, а сами лжете. Не со зла? И путаете не меня: Эйолу, Авилорна и Эстарну. Что сделала вам Фея, Авилорн? И почему не с нею он? К чему вам смешивать кровь разных рас? И привечать меня, своих отвергнув. Чем не по нраву вам Аморисорн, такой приятный мальчик — Авилорн?
— Ты много задаешь вопросов.
— Ответов не дадите, ясно. Посему, не стану я просить напрасно — потребую. Вы отпускаете меня, а дальше крутите, как вам угодно, и смешиваете хоть жирафа и быка на радость вашим родичам, прямо у стерка.
— Одна ты не пойдешь, и не проси.
`Ого, а маг сглотнул наживку и бровью не повел на обвиненье. Да, в высказанном, что-то есть'…
— Решение приму сама. И промолчу оставив подозренья… На Авилорна не смотрите вы, у нас с ним разные пути.
— Да, уходи. Прими благословенье и ты… мой крестник Авилорн.
— Что?!
Вот оно, ах, черт!
— Я не ослышался магистр?
— Нет, — вздох как плеть повис и закружил по зале эхом. А взгляд печалью отдает:
— Мой род умрет, коль то известно станет. Но стало. Геустис узнал, и час расплаты для меня настал. Не знаешь, что сказать? Растерян и раздавлен? Да, я согласен, не из легких весть. Не думай — оправданье есть. Дела так складываются, что пора признаться. Надеюсь, не подведешь ты ни меня, ни мать. И я скажу все то, что надлежит вам знать. Муж Эйолы, твой отец, тот самый Аустель — храбрец, ушел за братом, это знаешь ты. И как бывает — ад его принял. Вас было четверо и мать одна. Совсем измучилась она. А я любил ее — скрывать не стану, и потому пошел на уговоры и кровью окропил тебя в ночи и в тайне. Я дал вам шанс в час трудный выстоять, и удержаться. Эйоле милой я помог не сдаться и дал ей смысл прожить остатки дней в кругу возлюбленных детей. Ты очень сильный, но Эстарна, как плата малая как наказанье, твоею стать, увы, уж не могла. Тебе сестра она, а человек — жена. Мы знали, рано или поздно ад тебя поманит, и Аустель, тебя как первенца приблизит, желая свет и тьму объединить. Настало время сбыться, тому, что предначертано давно. И я не властен здесь, оно само случится. Но радует меня одно, да, я схитрил, но свет в тебе я сохранил. Теперь труднее будет им тебя забрать. Не хватит сил. А человек? Я ни причем, то Геустис сложил, как черен он, так план его осуществлен. Он выманить тебя хотел, и получил, я не у дел, и даже защитить не в силах вас. Я получил от них приказ — втроем вас отпустить. И больше никого не посылать. И выбора здесь нет — приходится молчать и делать что велят… Нельзя же род и мой, и твой им отдавать. На мать не сетуй…
— Промолчу. Я понял все и утром ухожу, — а губы онемели и слушались едва-едва.
— Ну и видочек у тебя…
Эльф глянул на жену и как огнем ожег:
— Не до веселья…
— Вижу.
— Дай мне срок, — Аморисорну поклонился. — Не мне судить вас светлый маг. И матушку могу понять. Хотя мне тяжко принимать, что стал я Хаосу наградой…
— Того еще добиться надо. Твой свет не покорит и тьма.
— Я понял, Хаосу достанется жена.
— Как на меня ты посмотрел? Ты раньше так глядеть не смел.
— Да, был послушным я, и долг свой знал. Но предала меня семья, вы пешкой сделали меня…
— Не так, мой мальчик, ты не прав.
— А я смотрю, тяжел твой нрав, — задумчиво шепнула Яна. Эльф хмуро глянул на нее:
— Я понял все, а ты, несчастная… тебе пока не надо.
— Вот здорово, я чую не у дел? Ты очень быстро осмелел.
— А слуги ада еще не то творят. Не знала ты? В Аду рассыплются твои мечты.
— А их немного, маг. Мне б только Алечку достать.
— Найдем. Утешишь ты себя.
— Я понимаю, вместе мы идем. Наш путь был магом предрешен. Мне нравятся в раю дела — не злом — добром творится темнота. А выходцы из рая — камикадзе. И нас обоих выгоняют вон. Меня — сестра, тебя — закон.
— Ну, разве не забавно?
— Вы так похожи, видели б себя, и не возникло бы сомнений, что вы одно.
— И в ад шагнуть должно оно. Мне радости в том мало. Поверьте, я давно устала одну воспитывать, а тут второго. Но, видно, карма у меня такая… Да, чтоб она в аду пропала!… Я позабочусь, Авилорн вернется в свой любимый дом. Конечно, обещать не стану, но сделаю все, что смогу.
— Так быть же посему…
— А в награду?
Маг удивился:
— Тебе?
— Ему.
Взгляд эльфов встретился, улыбка исказила губы мага.
— Я получил уже награду, — спокойно молвил Авилорн.
— Ты бессеребренник? Буффон! А мог бы попросить мильон!… Эстарну, например.
— Не надо. Она сестра мне.
— Чушь! Ага! Сестра!… А вы чего, магистр, молчите? Вы крестнику доверили секрет, он сохранить его вам дал обед. Хотя б за то его благодарите, Эстарной, что ли поманите.
— В советах не нуждаюсь я. А твой тем более — смешон. Идете вы туда, откуда не бывает возвращенья, еще награду просите?
— Всего лишь утешенья, и как заметила я — лишь ему. И что плохого в том, я не пойму.
— Идите, я устал от вас.
— Тактично… Своевременный указ, — бурчала Яна. — Сказал бы просто: человек меня достал. Я все сказал, и больше говорить не буду… А проводник?!
— Он вас найдет, когда ему настанет срок.
— Объявится когда захочет, — перевела. И высказался Авилорн, с милейшею улыбкой выдал он:
— К Эстарне мы заглянем и возьмем все, что нам может пригодиться.
— Авилорн! — так гром гремит, как голос мага. — Ты хочешь потерять ее?
— А вы конечно — человека.
— Ах, вот как? Мило с вашей стороны, — поклон им выдала девица. — Но мы не станем здесь рядиться. Раз — нет, так нет. Добро, оно всегда на голову больное. Ну, в смысле невмешательство и все такое. И множить мы ваш грех не станем и вас, не сетуя, оставим. Одно замечу — мы дойдем. И не умрем, не пропадем без вашей искренней поддержки.
— Вот это вряд ли, — Авилорн поклон положил магу. И в ответ качнул главою он.
— Ах, посмотрите, что такое? Какое единение меж вас? Прям таки экстаз! — рявкнула Янина не сдержавшись. — Удальцы!… Лжецы, нахалы, подлецы!..
И в миг покинула покои влекомая стальной рукою, а ветер в спину подгонял.
И только лишь достали ноги до земли, эльф по лицу жене провел и в сон отправил.
— Ты много знаешь, отдохни.
Домой отнес, положил на кровать. И тут же появилась мать. Эйола тихо в залу проплыла, в глаза сынку смотря пытливо.
— Что вам сказал Аморисорн?
— Он отпустил нас.
— Тогда зачем ты Яну погружаешь в сон?
— Чтоб нас не выдала она. Сама ты знаешь, уж сочла.
— Недобро смотришь ты.
— Прости, забылся. В себя от вести не пришел.
