— Ну, конечно. Однако, встречи не обязательно такие уж тихие. Что, если я здесь встречаюсь с любовницей?
Ришмон засмеялся. Анриетта, однако, даже не улыбнулась. Она прищурилась, как охотник.
— Что касается вашего компаньона, то можете его не ждать. Он предъявил фальшивый билет. Подделка билетов на спектакли и другие подобные деяния противоправны. В любом случае мне бы хотелось, чтобы в этом разобрался суд.
— Ого, с каких это пор продажа билетов перешла под юрисдикцию Королевской семьи?
Анриетта вздохнула, разрывая нить напряжения.
— Ладно, прекратим этот нелепый обмен остротами. Тайный агент Альбиона, на встречу с которым вы пришли сюда сегодня, был арестован минувшей ночью. Он рассказал все. Сейчас он находится в тюрьме Чернобога.
Анриетта загнала Ришмона в угол.
Однако вельможа, словно зная, что все так обернется, не потерял выдержки. На его лице появилась широкая бесстрашная улыбка.
— Хо-хо! Так в этом была ваша стратегия: вы прятались, чтобы выманить меня наружу!
— Именно так, председатель Высокого Суда.
— Стало быть, я все это время был у вас на ладони, Ваше Величество?
— Я действительно не хотела, чтобы все… так обернулось.
На лице Ришмона сияла полная злобы ухмылка, которую он никогда ранее не демонстрировал. Ничуть не пугаясь такого поведения, сейчас Анриетта чувствовала себя крайне неудобно.
— Я полагала, что после моего исчезновения вы будете растеряны, поэтому свяжетесь со своим секретным агентом. "Королеву похитили, и сделано это неизвестными людьми без нашего участия". Ведь такое событие не могло произойти без участия вашей преступной группировки. Как только вы бы запаниковали, то потеряли бы осторожность. Осторожная лиса все-таки высунула свой хвост…
— Итак, когда вы начали подозревать?
— У меня не было уверенности. Вы были одним из множества подозреваемых. Однако это должен быть человек, который постоянно является ко мне с докладами. В ту ночь именно вы руководили преступниками. — Анриетта продолжила печальным усталым голосом, — Я не хотела верить. Вы замешаны в этом… Председатель Высокого Суда, которому полагается поддерживать авторитет и величие Королевства, участвовал в предательском заговоре. Когда я была ребенком, вы всегда относились ко мне с такой заботой… а теперь осуществляли руководство тем, как продать меня врагу.
— Что касается Вашего Величества, для меня вы по-прежнему остались девочкой, которая ничего не понимает. Для меня все равно лучше быть под управлением Альбиона, чем следовать указам невежественной девочки на троне.
— Ваша забота обо мне была притворной? Вы казались таким добрым. Ваша доброта тоже была фальшивой?
— Не существует бескорыстной учтивости вассала к дочери своего лорда. Вы даже этого не понимаете? Вот поэтому я и говорю, что вы — еще ребенок.
Анриетта закрыла глаза.
Если веришь во что-то, хорошо ли это? Почему так тяжело, когда среди людей, которым доверяешь, находятся предатели? Нет… меня не предавали. Этот человек обманул меня только ради карьеры. Я не могу этого понять, так что, возможно, Ришмон прав: я — еще ребенок.
Однако я больше не могу оставаться ребенком.
Нужно развивать способность видеть правду насквозь.
И если не будешь сдерживать порывы сердца, то правду не различишь.
Повелительным тоном Анриетта сказала:
— Именем Королевы вы лишаетесь должности, председатель Высокого Суда. Спокойно проследуйте под арест.
Ришмон не двинулся с места. Более того, он указал на сцену и объявил таким тоном, словно Анриетта была маленькой глупышкой:
— Не нужно произносить столь грубые речи. Продолжим смотреть пьесу. Она только началась. Уйти до конца спектакля — значит, проявить неуважение к актерам.
Анриетта отрицательно покачала головой:
— Здание снаружи уже окружено Магической Стражей. А теперь, проявите мужество дворянина и сдайте ваш посох.
— В самом деле… юная девица пытается выглядеть разумной… Кого вы, по-вашему, пытаетесь арестовать?
— О чем это вы?
— Я всего лишь пытаюсь донести до вас, что вам еще расти и расти до того, как вы сможете заманить меня в ловушку, только и всего.
Ришмон хлопнул в ладоши.
По его сигналу актеры, которые до этого играли пьесу… около шести мужчин и женщин, вынули палочки, спрятанные в штанах или обшлагах курток, и направили их на Анриетту.
Молодые женщины в зале завизжали.
— Тихо! Всем смотреть пьесу молча!
Гневный голос Ришмона… показывая истинную натуру его обладателя, разнесся по театру.
— Убьем каждого, кто станет шуметь. Это — уже не спектакль.
Внезапно все здание погрузилось в тишину.
— Вы совершенно напрасно явились сюда, Ваше Величество.
Анриетта тихо сказала:
— Актеры… были вашими сообщниками.
— Да. Это — не блеф. Они — высококлассные маги.
— Похоже на то, если не брать во внимание, что они — отвратительные актеры.
Ришмон схватил Анриетту за руку. От этого отвратительного прикосновения Принцесса почувствовала, что покрывается гусиной кожей.
— В моем сценарии все предусмотрено. Ваше Величество, я возьму вас в заложники. Затем я найду корабль до Альбиона. Ваша драгоценная персона будет моим эмиграционным подарком Альбиону. Конец.
— Действительно, все в этой пьесе идет по вашему сценарию. Сцена — Тристейн, актер — Альбион…
— А вы будете главной героиней. Так что, примите участие в этой комедии.
— Увы, однако, мне больше по вкусу трагедия. Я не могу участвовать в этом цирковом представлении.
— Вынужден вас огорчить, однако в этой жизни никому не дано переиграть мой сценарий.
Анриетта покачала головой. Ее глаза уверенно сверкнули.
— Нет, сегодня все пойдет по моему сценарию.
— Ваша режиссура не является популярной. К несчастью, как главный цензор, я не могу вам этого позволить.
Хотя на нее были направлены волшебные палочки магов, переодетых актерами, Анриетта, не теряя самообладания, отметила:
— Игра этих актеров тоже не популярна. Это — бездарные актеры. И это просто невозможно не заметить.
— Не говорите ерунды. Они не уступают ведущим актерам Альбиона.
— Значит, по-хорошему их со сцены не убрать.
Молодые женщины в зале, до этого шушукающиеся и кажущиеся напуганными…
После слов Анриетты они полностью изменили свое поведение и одновременно достали пистолеты.
Подручные Ришмона, державшие Анриетту под прицелом своих палочек, настолько растерялись от этого зрелища, что не успели среагировать.
