— Нет, конечно, нет, — ответил Гарри. Он подвинул свой стул к её стулу и сел за маленький столик рядом с ней, справа, как обычно, словно ничего не случилось — она сглотнула подступивший к горлу комок. — Довод «слишком хорошо, чтобы быть правдой» — не естественен, вселенная не проверяет, является ли результат уравнения «слишком хорошим» или «слишком плохим», прежде чем вывести его. Когда-то люди думали, что самолёты и вакцина против оспы — это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Маглы придумали способы путешествовать к другим звёздам, даже не используя магию, а мы с тобой можем использовать волшебные палочки для того, чтобы творить вещи, которые считают совершенно невозможными магловские физики. И я даже не могу представить, что мы бы посчитали невозможным с точки зрения настоящих законов магии, если бы знали их.
— Тогда в чём же проблема? — спросила Гермиона. Как ей самой казалось, теперь её голос звучал более нормально.
— Ну… — начал Гарри. Он потянулся к книге (их мантии соприкоснулись) и ткнул в картинку, где художник изобразил красный камень, который светился зловещим светом и сочился багряной жидкостью. — Первая проблема в том, что нет логичного объяснения, почему один и тот же артефакт может превращать свинец в золото и производить эликсир, дающий молодость. Интересно, есть ли в литературе соответствующий общепринятый термин? Что-то вроде «Маловато будет»? Если каждый может увидеть цветок, то не получится заявить, что цветы размером с дома. Но если кто-то — уфолог, то он может всем рассказывать про летающие тарелки размером с город, или даже размером с Луну, ведь никто не видел их на самом деле. Истории о том, что можно увидеть, приходится ограничивать в соответствии со свидетельствами, но когда кто-то что-нибудь выдумывает, его не ограничивает ничего. Вот почему я думаю, что Философский Камень даёт неограниченное количество золота и вечную жизнь не потому, что существует одно магическое изобретение, способное на эти два эффекта, а потому, что кто-то сочинил сказку о супер клёвой штуковине.
— Гарри, в магическом мире существует множество вещей, не поддающихся разумному объяснению, — возразила она.
— Принято, — согласился Гарри. — Но, Гермиона, вторая проблема состоит в том, что даже волшебники не настолько безумны, чтобы проглядеть такое. Каждый бы старался воссоздать формулу Философского Камня, целые страны охотились бы на бессмертного волшебника, чтобы выпытать у него секрет…
— Но это вовсе не секрет, — Гермиона перелистнула страницу и показала Гарри диаграммы. — Прямо на следующей странице есть инструкции. Просто это настолько сложно, что только у Николаса Фламеля получилось!
— Тогда целые страны пытались бы захватить Фламеля и заставить его сделать больше Камней. Полно, Гермиона, даже волшебники не могли бы узнать о бессмертии, и… и… — Гарри прервался, его красноречия не хватало на то, чтобы закончить фразу, — и просто продолжать жить как ни в чём не бывало. Люди, конечно, безумны, но не до такой же степени!
— Не все рассуждают так, как ты, Гарри.
В чём-то Гарри был прав, но… сколько же она видела различных упоминаний о Николасе Фламеле? Кроме «Самых богатых волшебников мира» и «Расцвета и упадка Тёмных искусств», его имя также встречалось в «Рассказах о сравнительно древних временах» и «Биографиях заслуженно знаменитых личностей»...
— Хорошо, тогда профессор Квиррелл похитил бы этого Фламеля. Именно так поступил бы любой злой или добрый или просто эгоистичный человек, у которого есть хоть немного здравого смысла. Профессор Защиты знает множество секретов и уж этот он бы не пропустил, — Гарри вздохнул и поднял глаза от книги. Гермиона проследила за его взглядом, но он, похоже, просто разглядывал библиотеку — ряды, ряды и ещё раз ряды стеллажей с книгами. — Я не хочу лезть в твой проект, — продолжил Гарри, — и я совсем не хотел бы тебя расстраивать, но… честно говоря, Гермиона, не думаю, что ты найдёшь хорошую идею как заработать деньги в книге вроде этой. Как в том анекдоте: экономист видит банкноту в двадцать фунтов, лежащую на тротуаре, но не удосуживается нагнуться за ней, потому что, будь она настоящей, её бы уже кто-то поднял. Любой из способов заработать кучу денег, известный всем настолько, чтобы попасть в подобную книгу… понимаешь, что я имею в виду? Невозможно, чтобы кто угодно с помощью трёх простых действий мог заработать тысячу галлеонов за месяц. Иначе уже все бы этим занимались.
— И что? Тебя бы это не остановило, — в голосе Гермионы вновь послышалось раздражение. — Ты постоянно совершаешь что-нибудь невозможное. Уверена, на прошлой неделе ты опять что-то такое сделал и даже не потрудился кому-нибудь рассказать.
(Тут последовала небольшая пауза, которая, пусть мисс Грейнджер этого и не знала, точно совпадала по длине с паузой, которую сделал бы любой, кто восемь дней назад сражался с Шизоглазом Хмури и победил.)
— Нет, за последние семь дней — нет, — наконец ответил Гарри. — Смотри… Секрет фокуса, как делать невозможное, частично состоит в том, чтобы правильно выбрать, что именно из невозможного ты хочешь совершить, и браться только за то, в чём у тебя есть особое преимущество. Если в этой книге есть способ сделать деньги, который звучит сложно для волшебника, но который легко реализовать, взяв старый папин Мак Плюс, тогда у нас есть план.
— Я знаю, Гарри, — сказала Гермиона, и её голос только чуть-чуть дрожал. — Я смотрела, не смогу ли я придумать, как сделать что-нибудь из этой книги. Я подумала, может быть, самое сложное при создании Философского Камня — то, что алхимический круг должен быть суперточным, и я могла бы просто взять магловский микроскоп...
— Блестяще, Гермиона! — мальчик быстро выхватил палочку, сказал «Квиетус» — звуки библиотеки стихли — и продолжил: — Даже если Философский Камень — это всего лишь миф, этот трюк может пригодиться при работе с другими сложными алхимическими...
— Нет, не пригодится, — прервала его Гермиона. Ранее она перерыла всю библиотеку и отыскала единственную книгу по алхимии, которая была не в Запретной секции. Она вспомнила, какое это было сокрушительное разочарование и как её надежда испарилась словно дым. — Потому что линия любого алхимического круга должна быть «тонкой, как волос ребёнка», и её толщина не зависит от того, о каком алхимическом рецепте идёт речь. К тому же у волшебников есть омниокуляры, а я никогда не слышала о заклинаниях, в которых можно их использовать, чтобы что-то увеличить и сделать точнее. Я должна была об этом догадаться!
