Впрочем, люди — далеко не единственные существа, населяющие Довос. Здешняя фауна довольно четко делится на три типа — дневных, ночных и промежуточных. Эти последние населяют терминаторы, остальные, как нетрудно догадаться — дневную и ночную сторону. Среди них встречаются весьма причудливые создания — сами представьте, как должны выглядеть существа, живущие в адском пекле или лютом холоде.
Как и люди, большинство животных медленно движется на запад, спасаясь от пылающего солнца или морозной ночи. Однако не все. Некоторые зарываются в глубокие убежища и впадают в многолетнюю спячку, дожидаясь, пока почва снова прогреется или же остынет. А есть и такие удивительные создания, что прекрасно себя чувствуют при любой температуре.
К ним относятся цари Довоса — серки. Это полуразумные гигантские скорпионы — размером с небольшого слона, странствующие как по дневной, так и по ночной стороне. У них нет никаких признаков цивилизации, они ничего не строят и не производят, зато очень долго живут, отличаются уникальной памятью и незаурядным интеллектом — и это в придачу к громадным клешням, смертельному яду и бронированному панцирю.
Кроме людей и серков на Довосе есть еще два разумных вида — тертенебреки и питермацборги. Первые обитают на дневной стороне, похожи на красно-оранжевых лоснящихся ящеров и не переносят воду. Вторые живут на ночной стороне, покрыты длиннющей шерстью и отлично видят в темноте.
Всего на Довосе я провел девять с половиной часов. Погулял по заснеженному плато, поймал и съел ледовую верещайку, посетил культурную достопримечательность — храм Жар-Огня и Хлад-Мороза. Это местные боги, изображаемые в виде безликих великанов — огненного и ледяного. Им поклоняются чуть ли не все жители планеты, однако очень по-разному. Тертенебреки считают Жар-Огня добрым и заботливым богом, а Хлад-Мороза — воплощением зла, несущим гибель всему живому. Питермацборги — наоборот. Люди же побаиваются и приносят жертвы обоим, считая, что именно вечная борьба этих братьев обеспечивает нормальную жизнь. Если же один из них победит… люди погибнут. Неважно, кто одержит верх — гореть заживо ничуть не приятнее, чем превращаться в сосульку.
После Довоса я посетил Никозем — высокотехнологичный мир, уже много веков ведущий пятистороннюю космическую войну. Потом Чешнур — мир, переживший страшную магическую катастрофу и лишь недавно начавший возрождаться из пепла. Следом Алеблон — мир, в котором люди и еще несколько разумных видов ютятся под ногами Хозяев — двухсотметровых кремнийорганических исполинов. Ни в одном из них я не задержался дольше, чем на несколько часов.
Пятым на моем пути стал Веризметан — мир, из которого я свалил уже через сорок минут. Хотя это весьма интересное местечко с богатейшей флорой и довольно бедной фауной. Всего два вида животных — и оба разумные. Люди и дроссорки. Я подозреваю, что те и другие явились из иного мира, поскольку в местную экосистему они вписываются плохо.
Дроссорки еще ладно. Эти существа похожи на людей, но очень бледнокожи, красноглазы и полностью лишены волос. Кроме того, они питаются исключительно растениями и не выносят ультрафиолетового излучения. Дроссорку достаточно выйти днем на улицу, чтобы его кожа начала вздуваться пузырями, будто обваренная кипятком. Несколько минут агонии — и смерть. Поэтому днем они спят в своих домах без окон, а ночью идут на работу.
А вот людям на Веризметане приходится туго. Они ведь не могут есть траву и листья, как дроссорки. Съедобных растений в этом мире практически нет — в основном папоротники, лишайники и хвощи. Поэтому люди здесь крайне немногочисленны и питаются они… дроссорками.
Да, именно так. Поскольку внешне люди и дроссорки отличаются мало, первые без особого труда маскируются под вторых, живут в их городах, по ночам спят… а днем выходят на охоту. Дроссорки пугают детей сказками о кошмарных плотоядных монстрах, бродящих под смертоносными лучами солнца.
Хотя большинство здравомыслящих дроссорков считают так называемых «людей» просто выдумкой. Да и кто вообще поверит в подобный бред?
Возможно, я бы пробыл на Веризметане немного дольше, но мне ужасно хотелось есть, а с этим там напряженка. Поэтому я быстро собрал манатки — в фигуральном смысле, конечно — и двинулся дальше, в мир под названием Сибарбон.
Тоже примечательное местечко — на сей раз не из-за жителей, а из-за физических законов. В Сибарбоне отсутствует… трение.
Представьте на одну секунду мир без трения. В таком месте забавно побывать, но жить вы бы в нем не захотели, о нет. Земля под ногами — да не только земля, а вообще любая поверхность! — становится скользкой, как идеальной гладкости лед. Ходить невозможно. Даже просто стоять невозможно. Невозможно ничего никуда положить и надеяться, что оно останется в неподвижности. Малейший толчок — и даже самый тяжелый предмет заскользит вперед и будет катиться, пока не упрется в какую-нибудь преграду.
В этом мире очень трудно взять что-то в руки. Выскальзывает, зараза. Все выскальзывает — карандаш, лопата, пистолет, что угодно. В стену невозможно вбить гвоздь — он просто не будет держаться. Да и вообще любая работа становится чудовищно сложной.
А какой чудовищный шум здесь стоит! Любой изданный звук так и остается бродить бесконечным эхом — воздушные колебания просто не затухают. Это же касается ветра, это же касается волн. Страшный кавардак творится, я вам скажу.
Разумеется, я не мог в этом мире ни ходить, ни летать. Как? Ноги отталкиваются от земли, крылья — от воздуха. Но трения нет — и я могу только бессильно трепыхаться.
И тем не менее Сибарбон населен живыми существами — пусть и неразумными. О, видели бы вы эти причудливые формы жизни! Словно безумные конькобежцы, они носятся по идеально гладким полям, парят в нестихающих штормах, прокладывают подземные тоннели. Их организмы великолепно приспособлены к отсутствию трения, и в нашем мире они стали бы столь же неуклюжими, как мы — в их.
После Сибарбона я посетил еще три мира — Червовек, Клутос и Драмхнут. Первый весь покрыт водой, второй затоплен живыми мертвецами, а третий населен крошечными уродцами, бороздящими космические просторы на деревянных звездолетах. Ничего интересного.
Так продолжалось и дальше. Я перемещался в очередной мир, проводил в нем несколько часов, иногда — дней, и прыгал в следующий. Я не искал ничего конкретного — я вообще ничего не искал. По сути, я просто пытался таким образом сбежать от проблемы.
Двигался я не по прямой, а выписывая причудливые кривулины. В геометрии межмирового пространства нет такого понятия, как «прямая». Да и вообще в двенадцати измерениях хрен сориентируешься. С первыми тремя все понятно — длина, ширина, высота. С четвертым уже проблема — где, куда, как это выглядит? Поднимешься «выше» по четвертому измерению — попадешь в гиперпространство, спустишься «ниже» — в подпространство. Эти понятия часто путают, но они различаются так же сильно, как инфракрасное и ультрафиолетовое излучения.
