Твою мать!
Словно в замедленной съемке я видел, как пробитый флакон приближался к полу. И едва успел подставить ладонь, чтобы его поймать.
Фуух…
«Миша! Бегом!» – кричала в моей голове Хруцкая.
Я осторожно положил флакон к остальным и метнулся в сторону кладовки. Каждый шаг мужика в защитном костюме отдавался шорохом, у меня в ушах стучала кровь. Я едва не забыл погасить яркое сияние «Берегини» и в последний момент успел зарыться в грязные халаты.
Неужели пронесло?
«Успел?» – спросила Хруцкая.
«Вроде да. Ты где?»
«Спряталась на другой стороне. За углом».
«Не высовывайся и не шевелись».
Теперь мы оказались в ловушке. Я не знал, могла ли уйти Ядвига, но у меня точно был лишь один выход из кладовки – прямиком к луже, с которой сейчас возился мужик в комбинезоне. Отодвинув ткань, я одним глазом видел, как он тщательно собирал осколки в контейнер, затем закрыл его и понес в машину.
Видимо, заметали следы.
Я подумал было воспользоваться моментом и выбраться, но не успел – мужик слишком быстро вернулся.
«Осторожнее!» – вскрикнула в голове Ядвига.
Человек в комбинезоне направился прямо на меня – в кладовку. Видимо, хотел взять тряпки, чтобы вытереть кровь. Стараясь не шуметь, я зарылся в барахло и замер. Можно было попробовать отвести ему глаза, но это было рискованно. Вдруг при этих сотрудниках были какие-нибудь артефакты, что реагировали на силу? Тогда это бы меня мгновенно выдало.
Нет, нужно просто затихариться.
Я даже не дышал. Увидел руку в белой перчатке – она слепо шарила по халатам. Сдернула парочку с вешалок. Затем шорохи прекратились, и мужик отошел к луже.
«Видишь, что он делает?» – спросил я у Хруцкой.
«Пол моет. Вроде бы. Я не могу сильно высунуться».
«Не рискуй. Ждем».
Каждая минута превращалась для меня в вечность, а этот мужик оказался тем еще педантом. Отошел к машине, вернулся с канистрой воды и принялся тщательно замывать пол.
И раз они так старательно избавлялись от следов крови, значит, очень не хотели… Не хотели чего? Чтобы кто-то выяснил о том, что Аудиториум сохранил нашу кровь у себя? Или что эту кровь куда-то перевозили?
Черт, как же зудели руки влезть ему в голову… Но опасно, слишком опасно.
Покончив с мытьем, незнакомец отнес пустую канистру и тряпки в машину. Миленько, даже грязное барахло с собой увозят… А затем вернулся и совершил еще несколько ходок вниз, чтобы забрать оставшиеся контейнеры.
Мое убежище было рядом с лестницей. Снизу невыносимо тянуло могильным холодом – до такой степени, что я начал дрожать, а яйца едва не свернулись. К тому моменту, как мужик в комбинезоне закончил, я уже продрог настолько, что приходилось придерживать челюсть, чтобы не стучать зубами.
– Все, готово! – таким же громким шепотом объявил носильщик и передал последний ящик коллеге.
– С остальными все в порядке?
– Да. Пострадал только пятнадцатый.
– Это хорошо. Значит, повторный забор не привлечет внимания. Ну что, поехали? Закрывай здесь все и лезь в машину.
– Так куда в итоге везем? На север?
– Нет, на Полигон.
– Опять в пробке застрянем…
– Не ной, – шикнул водитель. – Иди закрывай там все.
Человек в белом снова прошел мимо моей кладовки, едва не поскользнулся на мокром после уборки полу, выматерился, зашуршал бахилами по ступеням и пару раз чем-то грохнул внизу. Было похоже на звук запиравшейся металлической двери. Нужно бы выяснить у Ядьки, что именно там хранили и как туда попасть. Может еще что интересное найдем.
Наконец он поднялся, вышел и плотно закрыл двери бокового выхода снаружи. Завелся двигатель фургона, а через полминуты автомобиль тронулся, увозя тайну на Полигон.
«Ждем!» – велел я артефакторше. – «Не дай бог вернутся».
«Поняла».
Я тем временем обмозговывал подслушанный разговор.
Значит, они повезли кровь на Полигон. Я не слышал, чтобы там был Лабораториум, хотя, сдавалось мне, Полигон использовался не только как испытательная площадка. Корпусов там было много, даже слишком много… Да и территория им принадлежала огромная. А если хочешь что-то спрятать подальше от чужих глаз, Полигон для этого вполне подходил…
Но зачем?
Я осторожно вылез и тоже едва не поскользнулся на остатках лужи. Услышав мои шебуршания, вышла из укрытия и Ядвига.
Не сговариваясь, мы оба кивнули в сторону лестницы на нулевой этаж. Говорить вслух не хотелось, и мы продолжали общаться ментально.
«Почему они повезли кровь на Полигон?» – спросил я. – «Что там?»
«Не знаю. Я вообще уже ничего не понимаю, Миш!»
Даже при ментальном общении в голосе Хруцкой звучали панические нотки. Девушка выглядела не просто удивленной, а ошарашенной и напуганной.
«Интересно, знает ли твой профессор о том, что здесь хранилось?»
«Должен был… Но почему он нам ничего не говорил?»
«Полагаю, мы с тобой, Ядвиг, увидели то, чего нам видеть было нельзя».
«И еще приехали они в такое время, когда здесь почти никого не бывает… Ночью здесь люди засиживаются, а по утрам все отсыпаются».
Значит, удачно подгадали. Почти подгадали. Не опоздай я на пару, то, скорее всего, никто бы ничего и не заметил. Крыло-то было самым нехоженым. Заросли кругом, деревья. Половина помещений – склады со старым оборудованием и списанной техникой.
Вот только опять я нарисовался и немного все подпортил.
Ладно, Мих, хватит рефлексировать. Сейчас поглядим, что там в холодильнике.
Бесшумно ступая по старым вытертым ступеням, мы спустились на два пролета и очутились в темном помещении. Ядвига остановилась. Подумала с пару мгновений и нашарила на стене выключатель. Пространство озарилось тусклым светом старой лампочки.
«Ого! Да у вас тут настоящий бункер», - воскликнул я.
Холодильное помещение скрывалось за тяжелой металлической дверью – явно довольно старой. Да и, судя по окружающей обстановке и пыли, использовалось оно довольно редко.
«Вы не храните здесь артефакты?»
«Нет», - покачала головой Ядвига. – «Проекты, над которыми работаем, остаются либо в кабинетах, либо в общих лабораториях. Есть еще архив – что-то вроде хранилища проектов. И особое хранилище – там, например, ночует Ленька. Но все это находится наверху, на втором и третьем этажах…»
«А холодильник вам тогда зачем?»
«Раньше пользовались, потом стало проще охлаждать некоторые реактивы Благодатью. Ну и что-то здесь все же хранят…»
Ядвига подошла ближе к двери и выставила руку, не давая мне ходу.
«Погоди. Я должна проверить замок».
А я, к слову, не слышал, чтобы мужик в комбинезоне ворочал ключом. Значит, замок открывался как-то иначе. И вряд ли он был настроен на того сотрудника – значит, его могли в теории открыть и мы.
«Вот», - Ядвига указала на две тонкие полоски с маленькими металлическими кнопочками, – «Это кодовый замок».
«Код знаешь?»
«Нет, конечно! Откуда мне? Но можно попробовать выяснить…»
«Дай я попробую».
«Стой!»
Я замер.
«Сперва проверю на пару хитростей», - пояснила Ядвига. – «Может быть сигнальная ловушка».
Ядвига прикрыла глаза, настроилась, а затем ее руку охватило слабое, почти незаметное сияние. Неравномерное, словно ее ладонь была охвачена дымком. Шевеля губами и бесшумно что-то приговаривая, Хруцкая принялась водить ладонью по периметру двери.
Она остановилась у правого верхнего угла наличника, сделала замысловатый жест пальцами, а затем погасила заклинание и шагнула назад.
«Теперь можно, но быстро».
«Значит, сигналка все же была?»
«Старая. Почти потеряла силу. И все равно тот, кто ее повесил, должен был узнать, что сегодня были гости. Я заморозила сигнал, но это ненадолго. У нас не больше пяти минут на все. Потом все вернется».
«Тогда поторопимся», - сказал я.
«А код?»
«Есть идея».
Я отстранил девушку и принялся аккуратно прожимать каждую кнопку. Пригодились знания из прошлой жизни – в детстве, когда в нашем районе еще не ставили домофоны, мы развлекались тем, что угадывали код обычных дверных замков.
