Мощным рывком я вскочил из положения лёжа и, приземлившись на ноги перед одним из вампиров, едва не развалил его на части длиннющими когтями демона.
Вампир успел отскочить, но на его груди остались две протяжённые борозды.
Мне показалось, что упырь из-за этого потерял голову. Он сначала с недоверием посмотрел на свои раны, а потом бросился на меня. Но мне сейчас было не до него. Шустрый кровосос, который до этого едва не сложил меня пополам мощным ударом в бок, решил повторить свой фокус. Я каким-то образом заранее почувствовал его манёвр и выставил мощную когтистую лапу навстречу летящему кулаку.
Стоит отдать кровососу должное: удар был действительно мощным, однако лапа Берсерка с лёгкостью выдержала его, поймав кисть в полёте.
Я вообще плохо понимал происходящее. Я ощущал дикую мощь, бурлящую в теле, которое прекрасно повиновалось даже тем моим желаниям, о которых я не успел подумать. Я чувствовал пространство вокруг и своих врагов, чувствовал непреодолимую жажду убивать всё живое… Я чувствовал негодование демона во мне, который ярился недовольный от того, что его используют. Чувствовал непонимание со стороны Эльфина, а главное, я был Берсерком, вот только он полностью подчинялся мне. Вернее, я обладал телом Берсерка, но голова оставалась моей… Что же это за кайф. Немного раздражал вой настоящего хозяина этого прекрасного тела, но это можно и потерпеть.
Я переломил пойманное предплечье вампира и принялся сминать его как комок бумаги. Я делал это неспешно, глядя в глаза упырю и постепенно сантиметр за сантиметром перемалывая его кости, будто был воплощением адской камнедробилки. Второго вампира, который попытался меня достать, я встретил резким ударом ноги в грудь, отчего неудавшийся мститель отлетел на добрых пять метров.
Вампир с рукой плетью, который пытался остановить до этого молот, расширив глаза попятился. Я это заметил, и меня стала переполнять кровожадная ярость.
Я оскалил клыки и заглянул в глаза упырю, предплечье которого превращал в фарш. Он предпринял неловкую попытку к сопротивлению, но вторая его рука тут же отлетела в сторону, отсечённая острыми когтями.
Вампир заорал от боли и от ужаса, и это наполнило меня настоящим счастьем.
— Вы думали, что у вас есть какое-то превосходство передо мной, — я говорил тихо, но мой голос разносился над куполом, заглушая вопли истязаемого мной упыря. — Вы черви, возомнившие себя великими и бессмертными. Вам швырнули кость с адского стола, а вы посчитали себя избранными.
Я вдруг почувствовал в себе дикое желание вцепиться зубами в глотку вампира и начать пожирать его плоть, но едва смог себя одёрнуть. Я же так не делаю… вроде.
Ну точно, я же не ем никого. Разумные — это не еда. Вампиры — враги, это да, цели, которые так приятно истреблять, тоже да, но не еда.
А если не еда… То зачем я трачу время?
Я вонзил когти в грудь вампира, затем, сжав кулак, вырвал кусок плоти с внутренностями, заставив того стонать и задыхаться. Кажется, упырь, который до этого пятился, баюкая переломанную руку, стал верещать как девчонка, заставив меня благостно улыбнуться.
Расхохотавшись, я принялся вырывать из медленно умирающего вампира кусок за куском, а он смотрел на меня своими испуганными глазами и не верил, что с ним такое может происходить.
— А, понял теперь? — снова захохотал я. — Ты никакой не бессмертный — тебе просто позволили не умирать от старости. Ты упивался своей властью над ещё более слабыми червячками и возомнил себя божеством, но пришёл я и показал тебе, кто есть кто.
— Прекрати, — услышал я жалобный голос упыря за спиной. Теперь он не казался таким уверенным и надменным. — Мы признаём поражение. Ты победил. Ты достоин по праву сильного. Мы не будем тебя преследовать. Пожалуйста… прекрати. Ты же убиваешь его, — Я повернул голову к говорившему, продолжая кромсать едва живого упыря.
С моими глазами что-то стало, и я будто рентген стал видеть пятящегося кровососа насквозь.
— Хорошо, — ответил я и, не глядя на полудохлого вампира, одним движением оторвал ему голову. — Значит, настала твоя очередь.
— Прекратите это! — услышал я громогласный возглас Фериорра Кана, и это только раззадорило меня.
Прыгнув вперёд, я повалил пятящегося вампира на пол арены и принялся вколачивать в его лицо, оторванную голову его сотоварища. Тот попытался отмахнуться рукой с удивительно длинными когтями, но та тут же была вырвана из плечевого сустава и отброшена в сторону. И это при том, что я даже не смотрел в сторону избиваемого. Всё моё внимание было приковано к последнему вампиру, который растерял всякую воинственность и надменность. Он сначала пятился, а потом просто развернулся и побежал в сторону решётки. Не добежав и пяти метров, он прыгнул прямо на прутья и начал расшатывать их, пытаясь улизнуть.
— Прекратить! — ревел Фериор. — Снимите блокировку! Я приказываю! Я камня на камне не оставлю от этого места!.. Мы ведь признали поражение. Всё кончено. Нужно закончить поединок…
Из моей глотки вырвался рёв яростной радости. И я знал, что Фериор прекрасно меня слышит.
— Поединок закончится тогда, когда я его закончу, — от моего хохота, прутья решётки завибрировали сильнее, чем от гула беснующейся снаружи толпы.
Я отшвырнул в сторону проломленный череп, который больше не годился для причинения страданий жалким кровососущим тварям. Подхватив полубессознательное тело своей жертвы, я метко зашвырнул его в пытающегося просочиться сквозь решётку упыря, а затем рванул следом.
Какие-то пять размашистых прыжков, и я уже стою, сжимая на вытянутых лапах двух упырей, которые не то что сопротивляться — даже пошевелиться боялись.
Я повернулся лицом к бледному Фериору, который даже для упыря казался слишком белым. Меня сейчас серьёзно заботил вопрос, испугался бы я, увидев сейчас себя в зеркале.
Где-то глубине я чувствовал бьющегося в конвульсиях Эльфина, который был совершенно не подготовлен к совершенно нормальной и такой сладостной жестокости.
— Ну что, я удовлетворил твою претензию? — издевательски спросил я, сжав одну ладонь. Дёргающееся тело упыря повалилось на пол арены, а я поднёс к своему уху голову бывшего владельца тела. — Что-то молчит твой хозяин, может, у тебя есть ответ на мой вопрос? Молчишь? — я перевёл взгляд на всё ещё живого вампира, который с ужасом глядел на меня. По его щекам катились серые слёзы, а губы тряслись, то и дело обнажая клыки.
— У… у… — попытался выдавить из себя что-то вампир.
— Я не слышу, — прорычал я.
— У… удовлетворили, у… у нас нет претензий, — наконец смог выдавить вампир.
— Хороший мальчик, — улыбнулся я, а в следующий миг на пол арены повалилось второе обезглавленное тело.
— Не-ет! — заревел Фериор. — Нет! — упырь упал на колени, на его лице было написано такое отчаяние, что даже моё сердце дрогнуло. А я думал, что кроме жажды крови в нём ни чему нет места. — Нет… Мы ведь признали поражение… Зачем убил? — Казалось, Фериор начисто забыл, что он не один и его окружает толпа.
— Я же должен был принять ваше поражение, — хмыкнул я. — Если ещё появятся вопросы, обращайтесь. С вами на удивление приятно иметь дело, — я повернулся к Фериору спиной, отыскивая глазами то место, где по моей памяти должен был находиться выход из-под купола.
Мой взгляд тут же наткнулся на знакомое лицо. Лицо, которое никак не могло оказаться здесь. Я даже подумал, что у меня начались галлюцинации. А ведь не мудрено, я только что аннигилировал троих вампиров с таким коварством и жестокостью, что хочу поскорее стереть это из своей памяти… Чёрт, да я же сожрать их хотел.
Я потряс головой и снова посмотрел вперёд. Да, точно галюцинация, притом очень жуткая.
На меня смотрела Луиза. Девочка эрчиха, которую мы смогли спасти из вампирьего детдома. Та самая, у которой тоже проявился дух спаситель. Только она была совсем бледная. Такая же бледная, как Фериор, если не белее. Из её глаз и носа текли толстые ручейки крови. Из ушей тоже. Она так сильно раскачивалась из стороны в сторону, что напоминала детскую игрушку неваляшку. Будто очнувшись, она попыталась вытереть кровь с лица, но её было так много, что теперь стало казаться, будто она надела тёмно-бурую маску.
