— Шанс был, — неохотно признает боец. Впрочем, наверное, всё-таки офицер, хотя никаких знаков различия я на его экипировке не вижу.
— Я в курсе твоих отношений с Особой канцелярией, — продолжает Юрьев. — Детали для меня не важны, но в целом знаю, о чем вы договорились с Павловым. У тебя своя задача, а у меня своя, но сегодня ты мне помог, и я это запомню. Будешь в городе, зайдешь ко мне. Вот с этим тебя пропустят без разговоров.
Юрьев достает из внутреннего кармана тонкий овальный жетон из серебристого металла, на котором выгравированы два герба. Один из них знаком каждому жителю баронства, а второй, судя по всему, его личный. Тонкая работа. Подделать такое очень непросто. Обратная сторона жетона белая, и на ней, как оказывается, можно писать стальным пером, что Юрьев и проделывает, внося в специальные поля мое имя, фамилию и номер лицензии охотника за головами. Под этими данными он ставит личную подпись и протягивает жетон мне.
— Если возникнут проблемы, предъявишь старосте или шерифу любой деревни, и они будут обязаны оказать тебе помощь. В разумных пределах, естественно. С офицерами баронской стражи это тоже сработает. Нижним чинам не показывай, они просто не в курсе, да и не нужно им видеть мой вензель.
— Благодарю, — с легким кивком принимаю жетон.
— Теперь о трофеях. Гранатомет, устройства кибов и конструкты Гарпуна мы забираем однозначно. По остальным предметам экипировки у тебя есть выбор. Можешь что-то взять себе, а можешь всё отдать нам.
— Возьму пистолет командира диверсантов. Не знаю эту модель, но выглядит надежно, запас патронов к нему приличный и, что важно, есть глушитель. В моем деле это очень полезно. Остальное готов отдать.
— Хороший выбор, — кивает Юрьев, похоже, неплохо разбирающийся в предмете. — Это АПБ — бесшумный вариант пистолета Стечкина. На глушитель не очень-то рассчитывай. Звук он гасит, но полной скрытности не обеспечивает. Зато точность неплохая. Бронежилет взять не хочешь? Есть один полностью целый.
— Пожалуй, нет. У меня и так хватает груза, чтобы таскать на себе ещё и его.
— Как знаешь, — соглашается морф. — Никифор, прикажи принести мой портфель.
Через пару минут я действительно становлюсь богатым человеком. Юрьев один за другим извлекает из портфеля векселя баронского казначейства с уже проставленными подписями и печатями, но с пустым полем получателя платежа, и вписывает туда мои данные. В принципе, я не впервые становлюсь обладателем серьезных денег, но в прошлый раз почти всю сумму мне пришлось отдать Игнату в погашение долга за выкупленный у него артефакт. Теперь же я никому ничего не должен.
Гранатомет с боезапасом, автоматы и устройства кибов стоят очень дорого, но ещё дороже оказываются головы ликвидированных мной диверсантов.
— Этих врагов барона нет в основном списке, — поясняет Юрьев. — Но к нему существует закрытое дополнение, и расценки там совершенно другие. Тебе повезло отправить на тот свет офицера и трех бойцов спецподразделения одного из наших соседей — барона Шваба. Теперь у нас возникнет к нему целый ряд очень неприятных вопросов. Сообщаю тебе это только потому, что знаю о твоем задании.
За Гарпуна мне тоже прилетает неплохой бонус, хоть и несравнимый с тем, что я получаю за диверсантов. В общем, на круг выходит почти двести тысяч. Гигантские деньги, совершенно непредставимые по нашим деревенским меркам. Возможно, в других обстоятельствах я получил бы намного меньше, но Юрьев свою жизнь, похоже, ценит очень высоко, а я сегодня немало сделал для её сохранения. Кроме того, он, возможно, имеет какие-то связанные со мной планы. Не зря же приказал явиться к нему, когда окажусь в городе.
— Тебя подвезти? — спрашивает морф, полностью игнорируя удивление, мелькнувшее в глазах Никифора. — Насколько я понимаю, нам по пути.
— Благодарю, не стоит, — километров двадцать я бы, конечно, с удовольствием проехал, но у меня совсем недалеко отсюда припрятаны полезные вещички, лишаться которых очень не хочется. Поэтому приходится отказываться. — У вас слишком приметное транспортное средство, а мне светиться рядом с таким известным человеком, как вы, совершенно ни к чему. Может повредить выполнению задачи.
— Разумно, — кивает Юрьев и неожиданно для всех протягивает мне руку. От рукопожатия я, естественно, не отказываюсь.
* * *
В окрестности Каиновой чащи выхожу к вечеру следующего дня. Этот лесной массив размерами не уступает нашему Змеиному лесу, и образовался он точно так же — вырос на территории, где во время Чужой войны шли интенсивные боевые действия. Люди в эти места предпочитали не соваться, и природе никто не мешал восстанавливаться и идти в бурный рост. Ну, если не считать помехами иногда сцепляющихся между собой искусственных тварей тайкунов и боевых механизмов кибов. Впрочем, странные проплешины, на которых почти ничего не растет, здесь тоже встречаются, хоть и не слишком часто.
Оцепить и заблокировать всю чащу — абсолютная утопия. Максимум, что можно сделать — это пустить вдоль её границ регулярные патрули, только толку от них… Кому надо, всегда найдет момент, чтобы проскочить, а вглубь чащи за ним никто не полезет. Меня-то, конечно, никакой патруль не остановит. Вернее, как остановит, так и пропустит дальше, но попадаться на глаза я всё равно никому не хочу. Да и помимо стражников и спешно мобилизованных охотников из близлежащих деревень, здесь сейчас наверняка шатается масса разных сомнительных личностей, а то и диверсантов и разведчиков из сопредельных баронств. Вот с ними я точно встречаться не желаю. Впрочем, пока всё тихо.
Мне не дает покоя вопрос, как наш барон так быстро узнал о падении в Каиновой чаще летательных аппаратов чужих. Да и в соседнем баронстве слишком уж оперативно отреагировали на произошедшее. Связи ведь нет, во всяком случае, до последнего времени я так считал. Радиосвязь полностью накрылась сразу после начала Чужой войны, да так и не восстановилась. Видимо, остатки техники кибов, а возможно, и големы тайкунов, до сих пор в фоновом режиме ставят помехи. Во всяком случае, толку от сохранившихся радиостанций нет никакого, а по наиболее упорным экспериментаторам в области радиодела, говорят, иногда ещё и ракеты непонятно откуда прилетают. Нечасто, но и пары прецедентов за глаза хватило, чтобы отбить у подобных деятелей всякую охоту заниматься такими изысканиями.
До недавнего времени более или менее надежно работал электрический телеграф, но теперь линии связи, протянутые по столбам вдоль тракта, сохранились в исправном состоянии только в ближайших окрестностях города. Дальше какие-то бармалеи начали постоянно обрывать провода, причем зачастую унося с собой десятки метров весьма недешевого кабеля.
Вроде шли разговоры об устройстве вдоль тракта оптического телеграфа, но до реализации этого проекта дело так и не дошло. Для связи использовались почтовые дилижансы и конные курьеры, но всё это опять же работало только до тех пор, пока баронство не наводнили разбойники всех мастей, начавшие нападать на одиночных всадников и торговцев. Проблемы нарастали постепенно, и, как это часто бывает, власти упустили набор ими критической массы. И вот теперь передача сообщений из удаленных деревень в город стала весьма непростой задачей. Тем не менее какая-то быстрая связь, похоже, всё-таки существует, и здесь явно не обошлось без артефактов чужих. Пока наблюдаю за окрестностями, время у меня есть, и я решаю прояснить для себя этот вопрос.
— Скажи-ка мне, демон, как тайкуны во время вторжения на Землю поддерживали между собой связь? Какие конструкты для этого использовались?
— Внутри боевых групп — с помощью стандартных переговорных колец. Реже — с использованием личных способностей. Для дальней связи применялись универсальные конструкты более высокого ранга. Ваш шар тоже обладает такой функцией. А внутрисистемная и межзвездная связь — это уже специализированные конструкты высших рангов.
— А кибы как решали эту проблему?
— Принцип действия их устройств мне неизвестен, но средства связи у них имеются, и обладают не меньшей эффективностью, чем наши.
