— Приходит вместе с короной, — добавила Монза, — но меня он никак не касается. Моё дело — Фоскар и Арио. Чем они ещё займутся, помимо вешания лапши на уши своему зятю?
— В честь короля с королевой устраивают костюмированный бал-маскарад во дворце Соториуса, в первую ночь конференции. Арио с Фоскаром там будут.
— Там будет хорошая охрана, — сказал Трясучка, стараясь не растеряться. Мало помогало то, что ему показалось он слышит плач ребёнка где-то неподалёку.
Витари фыркнула. — Дюжина самых охранямых в мире людей в одном зале со злейшими врагами? Там будет больше солдат, чем в Битве за Адую, зуб даю. Сходу и не придумать места, где братья были бы менее уязвимы.
— Что тогда? — обратилась к ней Монза.
— Посмотрим. Я с Арио не знакома, но я знаю кое-кого. Близкого, очень близкого друга.
Чёрные брови Монзы сдвинулись. — Значит нам надо будет поговорить с…
Внезапно скрипнув открылась дверь и Трясучка крутанулся, уже наполовину вытащив топор.
В дверях стоял ребёнок. Девочка, лет примерно восьми, одетая в слишком длинную ночнушку с торчащими внизу костлявыми лодыжками и босыми ногами, на голове неряшливо спутавшись топорщились рыжие волосы. Она уставилась на Трясучку, потом на Монзу, и потом на Витари, большими голубыми глазами. — Мама. Кас плачет.
Витари присела на колени и пригладила девочке волосы. — Не переживай, родная, я слышу. Постарайся его успокоить. Я приду, сразу как смогу и вам всем спою.
— Хорошо. — Девочка ещё раз посмотрела на Трясучку, и он немного виновато отодвинул топор и попытался изобразить улыбку. Она отступила и закрыла за собой дверь.
— У малыша кашель, — произнесла Витари прежним суровым голосом. — Один подхватит простуду, потом заболеют все, потом я сама заболею. Кто-нибудь был матерью, а?
Трясучка поднял брови. — Не скажу, что обеспечен подходящим снаряжением.
— Никогда особо не везло с семьёй, — сказала Монза. — Можешь нам помочь?
Глаза Витари промелькнули с Трясучки и обратно. — Кто ещё с вами в деле?
— Некто по кличке Дружелюбный, мускулы.
— Умелый, нет?
— Даже очень, — ответил Трясучка, думая о тех двоих зарезанных, истекавших кровью на улицах Талинса. — Однако, странноватый.
— Таким и надо быть при такой работе. Кто ещё?
— Отравитель с помощницей.
— Хороший?
— По собственным словам. Зовут Морвеер.
— Тьфу! — Витари выглядела так, будто отхлебнула мочи. — Кастор Морвеер? Эта сволочь также преданна и ценит доверие, как скорпион.
Монза ответила спокойным суровым взглядом. — И от скорпионов бывает польза. Я спрашиваю: ты — можешь нам помочь?
Глаза Витари при свете очага сияли двумя прорезями. — Я могу вам помочь, но придётся потратиться. Если мы сделаем дело, что-то подсказывает, мне никогда больше не будут рады в Сипани.
— Деньги не проблема. Лишь бы нам с твоей помощью удалось к ним подобраться. Так ты знаешь кого-нибудь, кто бы нам сумел посодействовать?
Витари допила напиток и выплеснула подонки на уголья. — О, я-то всякий народ знаю.
Было рано и было тихо на извилистых улочках Сипани. Монза сгорбилась на крыльце, плотно завернувшись в куртку, засунув подмышки руки. Она ёжилась так по меньшей мере час, неумолимо коченея, выдыхая туман в туманный воздух. Края ушей и ноздри неприятно кололо. Чудо, что в носу ещё не замёрзли сопли. Но она умела быть терпеливой. Пришлось быть.
Девять десятых войны есть ожидание, писал Столикус, и она нутром чуяла, что он ещё и приуменьшил.
Мужик прокатил мимо тачку, заваленную соломой, фальшивое насвистывание заглушила редеющая мгла, и Монзы следила за ним глазами, пока он не превратился в тёмный контур и не исчез совсем. Ей хотелось, чтобы рядом оказался Бенна.
И хотелось, чтобы он прихватил с собой трубку шелухи.
Она покатала в пересохшем рту язык, пытаясь вышвырнуть эту мысль из головы, но та застряла как заноза под ногтем. Чудесное, болезненное пощипывание в лёгких, вкус выходящего изо рта дыма, конечности наливаются тяжестью, мир становится мягким. Сомнения, гнев, страх — всё вытекает прочь.
По мокрым плитам застучали шаги и во мраке возникли два силуэта. Монза, одеревенев, сжала кулаки — в искривлённых суставах вспыхнула боль. Женщина в ярко красном плаще, оттороченом золотой вышивкой. — Скорее! — подгоняла она с небольшим союзным акцентом человека, неуклюже громыхающего позади с тяжёлым бревном на плече. — Я не собираюсь снова опоздать…
Пронзительный свист Витари прорезал пустынную улицу. С крыльца соскользнул Трясучка, выпрыгивая позади слуги и сдавливая его руки. Из ниоткуда появился Дружелюбный и, прежде чем слуга успел вскрикнуть, отвесил четыре тяжёлых удара в живот, отправив его блевать на мостовую.
Монза услышала как женщина поперхнулась, мельком увидев её лицо с расширившимися глазами, когда та повернулась бежать. Прежде, чем она сделала хотя бы шаг, впереди из мрака донёсся голос Витари.
— Карлотта дан Эйдер, если я не ошибаюсь!
Выставив перед собой руку, женщина в красном плаще пятилась к крыльцу, где стояла Монза. — У меня есть деньги! Я могу заплатить!
Витари выступила из мглы, легко и развязно, как наглая кошка в своём огороде. — О, ты как следует заплатишь. Должна сказать, я недоумевала, когда узнала, что обожаемая любовница принца Арио сейчас в Сипани. Слышала, тебя не вытащить из его спальни. — Витари гнала её на крыльцо и Монза отодвинулась назад, в тусклый коридор, морщась от резкой боли в затёкших без движения ногах.
— Сколько бы ни платила Лига Восьми, я…
— Я не работаю на них, оскорбительно даже само предположение. Разве ты меня не помнишь? С Дагоски? Разве не помнишь, как ты пыталась продать город гуркам? Разве не помнишь, как тебя поймали? — И Монза увидела, что она уронила что-то, лязгнувшее о булыжную мостовую — лезвие в форме креста, пляшущее и звякающее на конце цепи.
— Дагоска? — Теперь в голосе Эйдер появилась нотка необъяснимого ужаса. — Нет! Я сделала всё, что он велел! Всё! Почему он не…
— О, я больше не служу Калеке. — Витари наклонилась ближе. — Я на вольном промысле.
Женщина в красном плаще наткнулась на порог и, спотыкаясь, попала в коридор. Повернулась и увидела поджидающую Монзу — рука в перчатке отдыхала на навершии меча. Эйдер замерла, рваное дыхание отражалось от мокрых стен. Витари захлопнула за ними дверь — окончательно хоронящем надежду щелчком упала задвижка.
— Сюда. — Она толкнула Эйдер и та чуть не упала, запутавшись в полах собственного плаща.
