— Не бойтесь за нас, бегите, — закончил монах. Онтеро взглянул на Дастина, Дастин на герцога, Ильмер задумчиво поглядел на Тича, который в свою очередь уставлися в ожидании ответа обратно на Онтеро. Тот, почувствовав себя в центре внимания, раздраженно пожал плечами и ответил:
— Ладно, если будет возможность… Только я пока этой возможности не вижу.
* * *
Корабли поравнялись борт в борт и снова абордажные крючья полетели на борт «Бравого Реута», на котором было похоже только что произошло небольшое сражение. Во всяком случае пара матросов лежала без признаков жизни на палубе и никто не удосужился убрать их оттуда. Похоже все произошло совсем недавно. Еще пара матросов была прижата к борту своими товарищами, и было похоже, что появление корабля ордена приостановило какие-то бурные события на пиратском судне. Впрочем Егарда это не волновало. Как только он появился у борта судна, Мясник Вуди прокричал:
— Убирайтесь отсюда! У нас ваши люди, если вы не уберетесь — мы их прирежем! — бравый капитан мало чего боялся на этом свете, но события последних дней вместе с тем, как быстро появивилась подмога, чуть поколебали его уверенность в себе, равно как и уверенность, что дело ограничится этим светом. Что впрочем не мешало ему помнить о выгоде:
— А если хотите их забрать — несколько тысяч монет могут помочь делу!
Егард холодно оглядел его и прокричал в ответ:
— Если вы немедленно отдадите наших людей вместе с пассажирами, то я, может быть, и соглашусь плюнуть на вас ради важного дела и сохранить ваши жизни.
— Ха! — рявкнул пират, — А ЭТОГО не хотите? — и сделал рукой жест, понимаемый во всех землях Вильдара и за его окрестностями без перевода.
Егард сделал незаметный жест рукой, раздался свист летящей стрелы и Вуди рухнул на палубу, заливая ее кровью, бьющей из раны на шее. Одновременно команда смертников с потопленного судна бросилась через борт и на борту пиратского судна начался бой. Егард рассеянно следил за ходом событий держа свою команду наготове, но было незаметно, чтобы он собирался пускать ее в ход.
В первый момент пираты растерялись, что позволило атакующим захватить изрядный кусок вдоль левого борта. Но потом матросы обреченного корабля бросились в контратаку с такой силой, что казалось сметут всех противников с палубы своего судна. Но было уже поздно, через открытый люк из трюма вылезли трое и по короткой команде Егарда вцепились в веревочную лестницу, брошенную с высокого борта судна ордена. Через минуту Джанет, Йолан, а за ними и Йонаш уже были в безопасности. Холодные глаза из-под бордового капюшона иронично поглядели на Йолана, но тот будто не заметил этого и лишь коротко сказал: «Отзывай команду, певца там уже нет, убежал.»
Равнодушно и небрежно Егард махнул рукой и оттесняемые с палубы пирата серые стали по очереди взбираться наверх, так что сторонний наблюдатель мог бы решить, что скоро нападающие и защищающиеся могут поменяться местами. Но так только казалось. Пираты уже обрубили канаты, связывающие два судна, и в этот момент с высокого борта вниз на палубу их судна полетело несколько железных шаров. Тяжелые металлическе шары с острыми шипами пробили верхнюю палубу и скрылись в трюме, но пираты были слишком заняты тем, чтобы оттолкнуться от нападающего корабля, и побыстрее уйти в сторону. Медленно-медленно полоса воды между кораблями увеличилась и вдруг стала резко расти. Корабль ордена сменил курс и пошел в сторону. В этот момент Егард произнес громко вслух несколько непонятных слов и раздался взрыв. Деревянные части пиратского корабля вместе с остатками его компанды медленно закружились в воде в гигантской воронке, а плавучие обломки засыпали воду кругом. Из крупных обломков можно было заметить лишь пару кусков мачты, деревянную статую, оторванную от носа судна, да перевернутую шлюпку, тихо дрейфующую в сторону открытого океана.
* * *
…Лишь только багровая тьма холодной ночи озарилась первыми лучами пробуждающегося солнца, король Леогонии Акрат III решительно поднялся с трона. Всю ночь напролет августейший монарх пребывал в мрачных раздумьях, решительно отклоняя всяческие предложения многочисленных слуг и придворных о том, что «вашему величеству необходим сон, поскольку ночь на дворе». Акрата совершенно не беспоколо то обстоятельство, что, действительно, это не самое лучшее время суток для бодрствования. Какой к преисподней может быть сон, если в стране творится ТАКОЕ….
Акрат медленно потянулся, удовлетворенно вслушиваясь в хруст собственных костей… Хотя король чуствовал себя еще молодым и крепким мужчиной, годы давали о себе знать: уже не так легко было коротать длинные ночи, уже не столь просто было отказаться от удовольствия провести ночь в теплой и мягкой постели. А ведь когда-то тогда еще юный король мог преспокойно провести несколько суток подряд в седле, ведь когда-то одно лишь имя Акрата наводило ужас на варваров, издревля жаждущих покорить богатейшие земли Западного Вильдара.
А теперь все изменилось. Нет уж давно угроз от дикарских племен, что некогда населяли земли севернее Леогонии. Давно уж не тревожат варвары с Юга, да и морские пираты сильно поумерили свой крутой нрав…. Казалось бы, мир навеки воцарился в Западном Вильдаре. Но события последних дней не давали покоя пожилому монарху, ибо то, что творилось в его королевстве и близлежащих землях, во много раз превосходило то зло, которое могли принести все варварские набеги на Вильдар. Похоже, война снова стучится в дверь. И на этот раз Акрат не знал, как избежать этой войны.
…Первое сообщение королю доставил окровавленный всадник, который загнал своего коня, тря дня к ряду неся послание своему королю. В Хорнкаре вспыхнул мятеж. Тамошние крестьяне прознали, что Ильмер, наследный герцог хорнкарский, погиб где-то в одной из провинций Леогонии, и что в этом как-то замешана дочь Акрата, Мельсана. Все бы ничего. Подавить крестьянские бунты, вспыхивающие то тут, то там, не представляет особого труда, конечно, если нет опытного вожака, способного из простого люда сколотить угрожающую существованию монархии армию. Вся беда как раз и заключалась в том, что этот вожак там нашелся. Да и не один, а целых пять. Хорнкарские бароны, отличавшиеся весьма буйным нравом и репутацией непревзойденных стратегов, поначалу затеяли свару в надежде оторвать побольше кусок от герцогского трона. Но, быстро смекнув, что междуусобные распри ни к чему не приведут, они смогли договориться и заключить союз. И теперь весь их гнев был направлен на единственного причастного, по их мнению, к гибели Ильмера, человека. Не вызывает никаких сомнений, что помыслы хорнкарских баронов идут гораздо дальше, нежели просто убийство царствующего ныне короля Леогонии. Издавна затаенная злоба хорнкарцев на леогонскую королевскую династию — еще одна из причин случившегося.
