— Нет, Гамп, подожди! — воскликнула она. — Это же Финн.
Маленький хоб замер, услышав свое имя, и отступил, так что удар троу пришелся мимо цели. Гамп потерял равновесие и упал бы, если бы Кейт не успела припереть его к стенке. Напуганный хоб уже готов был дать деру, но, увидев друзей, постепенно пришел в себя.
— Тебе нужно было предупредить, что это ты, — укоризненно сказала Кейт.
— Это место пропахло волшебством, — ответил Финн. — Как же я не догадался, что это просто троу играет здесь в прятки со своей подружкой?
— Мы думали, что это друихан, — сказала Кейт.
— А я уже решил... Впрочем, это не важно, слушайте меня внимательно...
— Посмотри сюда, — перебила его Кейт.
Она сунула ему под нос Караид, раскрыв на той странице, где запечатлелся таинственный символ.
— Мы нашли это здесь, — тараторила она. — Что ты думаешь об этом, Финн?
— Кейт, ты меня не слушаешь.
— Ну не сходи с ума, — сказала Кейт. — Мы не знали, что это ты, ты не знал, что это мы. Ну ошиблись, со всеми бывает.
— Я говорю не об этом, — сказал Финн, хватая ее за руку. — Джеки ушла из дома Гампа и отправилась в Башню, одна. Боюсь, что друихан схватил ее во второй раз.
Вся краска отлила от лица Кейт.
— Только не это, — произнесла она слабым голосом. — Что же нам делать?
— Выручать твою подругу, — ответил Гамп.
Джонни проснулся, обнаружив, что задремал на кушетке. Мактри стоял над ним и тряс его за плечо.
— Что такое? — пробормотал он, садясь и протирая глаза.
— Слушай, — сказал оборотень.
— Но я ничего не слышу... — начал Джонни, но тут же умолк.
Ошибки быть не могло, это была волшебная флейта Джеми, звуки которой разносились по всей Волшебной стране. Вскоре Джонни уже начало казаться, что каждая его клеточка откликается на этот призыв.
— Что это за мотив?..
— Это музыка, созывающая фиана сидх, — объяснил Мактри. Он потянул Джонни за руку.
— Но...
— Медлить нельзя. Она собирает войско, а это значит, что она узнала имя врага.
Джонни бросил взгляд в комнату, где спал Хенк.
— Но... — начал он снова. Мактри помотал головой:
— Нет времени. Ты со мной или останешься здесь?
— Нет, я...
С тяжелой после сна головой и взбудораженный музыкой, Джонни поднялся, схватил куртку и двинулся к двери.
— Возьми скрипку, — сказал Мактри. Джонни пошел обратно.
— Ведь с Джеми ничего не случится? — спросил он, возвращаясь с футляром в руке.
— Нет, если мы поторопимся, — ответил Мактри. Выйдя на улицу, волк перешел на рысцу, так что Джонни едва успевал за ним; по Бэнк-стрит они добежали до Лансдаунского моста и повернули к югу. Из разговоров с Джеми Джонни знал, что в Срединном Королевстве это место называется владениями Тома Кокла. Здесь стояла Башня Джека Кинроувана, в зеленом парке к югу от нее собиралось войско фиана.
Хенк открыл глаза как раз в тот момент, когда захлопнулась дверь. Он заснул прямо в одежде и потому, схватив валявшуюся на стуле куртку, успел выскочить на улицу и заметить, в какую сторону направился Джонни.
Ночные страхи мурашками ползли у него по спине, но на этот раз он твердо решил не обращать на них внимания. Он не знал, куда бежит Джонни со своим таинственным спутником, и все же был уверен, что должен следовать за ними. Перед самым пробуждением ему что-то снилось, но теперь он не мог вспомнить ни единого образа из своего сновидения, только странную музыку, которая, кажется, и разбудила его.
Он бежал за ними, размышляя, что заставило их так спешить куда-то посреди ночи.
Тень друихана свернулась на полу между Джеки и окном, приняв облик черного пса, и следила за ней красными, словно угли, глазами.
Джеки сидела в углу комнаты, уткнувшись подбородком в коленки, уставившись в пол. Внизу раздался какой-то шум, но она не обращала на это внимания, пока не услышала шаги по лестнице. Голову Джеки подняла, только когда открылась дверь.
Друихан вернулся.
Складки его коричневого плаща ниспадали до пола, он откинул капюшон, открыв красивое лицо. Когда он посмотрел на нее, в его глазах зажегся тот же огонь, что и в глазах его собаки.
— Мой милый Джек, время милосердия прошло.
Джеки не могла унять дрожь. У нее просто не было сил подняться, и она осталась сидеть, глядя на него снизу вверх.
— Что... что ты от меня хочешь? — спросила она.
— Всего.
— Но ведь я же ничего тебе не сделала. Почему же ты хочешь...
Друихан взмахнул рукой, и невидимая сила поставила Джеки на ноги.
— Ничего? — прошипел он. — Ты воткнула нож мне в грудь, милый Джек.
— Но ты...
— Хватит.
Он сделал еще один жест, и в ушах у Джеки зашумело, ее подняло в воздух и швырнуло об стену, где она и осталась висеть, беспомощно болтаясь в футе от пола, не в силах пошевелиться. Друихан не спеша подошел к ней.
— Надо заканчивать с этим, — сказал он. — Мне нужна эта Башня, Джек. Я хочу знать секреты Вруика, которые он передал тебе. Вот и все. Армия сидх собирается у стен Башни. Может, мои бойцы и победят их, а может, и нет, но я не собираюсь ждать сложа руки. Мне нужна удача Кинроувана, вся до последней капли.
— Но ведь... они же... не могут тебя убить... — выдавила Джеки сквозь зубы.
— Конечно же нет. Но они могут победить Неблагословенное войско, схватить меня, расчленить. Я не умру. Но подумай, сколько времени мне потребуется, чтобы воссоединиться вновь. Я не могу этого допустить. Эта Башня — ключ к Кинроувану, а ты ключ к этой Башне. И ты отопрешь ее мне.
— Но я не знаю как... Невидимые руки швырнули ее о стену.
— Возражения не принимаются, — сказал друихан.
В его глазах снова зажегся злобный огонь. Он поднес руку к лицу Джеки, и его покрыла паутина. Она прилипла к ее коже так, что теперь Джеки видела сквозь серую пелену. Она стала трясти головой, пытаясь освободиться, но паутина пристала намертво, словно вторая кожа.
— Мое терпение кончилось, — предупредил друихан. — И сейчас ты увидишь, что это значит.
Чувства Джеки отключались одно за другим. Первым ее покинуло зрение, она перестала различать предметы сквозь пелену и вскоре погрузилась в полную темноту. Но другие чувства на время обострились.
Она слышала свое прерывистое дыхание и тихое дыхание друихана. Снизу до нее доносились крики боганов и прочих созданий, собиравшихся под нечистые знамена, на которых был изображен распятый человек-лебедь.
Затем исчез и слух.
Теперь она слышала лишь запах собственного страха и запах тлена, исходивший от друихана.
Обоняние исчезло.
Но она могла чувствовать вкус страха, стоявшую в горле блевотину и соленый пот на губах.
Вкус исчез.
Осталось осязание. Она ощущала за спиной жесткую стену, дуновение сквозняка. Но нервные окончания начали отмирать, клетка за клеткой, пока не наступила полная атрофия всех чувств.
