- Хватит! - рявкнул худой эльф, сообразив, что над ним попросту издеваются. - Я хочу знать, что забыли орки в этих горах!
- Забыли? Я, вроде все помню, что надо. Если у тебя проблемы с памятью, могу посоветовать одну травку… С нее, правда, порой такое вспоминают, чего и в жизни не бывает, и в страшном сне не привидится, но в остальном помогает замечательно.
- Заткнись! - длинноухий, явно не привыкший к подобному обращению, уже порядком растерял былое хладнокровие.
Шенгар скорчил обиженную физиономию:
- Так мне заткнуться или отвечать? Кстати, мы здесь долго болтать можем. А вот художнику вашему ждать не приходится.
Последняя фраза достигла своего адресата. На этот раз Нириэль побледнела уже не от горя, а от ярости.
- Белондар! - воскликнула она резко. - Дорога каждая минута, ты разве не понимаешь! Ты задаешь свои вопросы, а Алангор может лишиться жизни!
- Если я не получу на них ответа, жизни можем лишиться мы все, - безжалостно отрезал худой эльф, названный Белондаром. - И не только мы.
- Ты так уверен, что я собираюсь на них отвечать? - вмешался Шенгар, отбросив образ дурачка, как кот отшвыривает когтистой лапой надоевшую игрушку.
- Не в твоем положении выбирать, урук-хай!
- Это еще почему? Я в любом положении тебе скажу, чтобы катился к своему Светлому Творцу и дорогу за собой подмел, чтоб эльфятиной не воняло!
Нириэль в отчаянии заломила руки:
- Прекратите ругаться, немедленно! Белондар, он был готов показать дорогу к Алангору, если бы не ты со своими дурацкими…
- В обмен на свободу?! - окончательно рассвирепел Белондар. - Ты что, не понимаешь?! Это предательство - отпускать такого пленника!
- Предательство - бросать в беде товарища! - вскричала эльфийка. - И отвечать на вопросы вроде тех, которые ты задаешь этому орку, тоже предательство! Во все времена и все войны не считалось зазорным менять жизнь на жизнь!
Шенгар демонстративно растянулся на полу "тюрьмы" и подгреб вместо подушки большой камень.
- Буду нужен - разбудите, - заявил он.
Белондар издавал время от времени звуки, обозначающие желание что-то сказать, но Нириэль так распалилась, что не давала ему вымолвить и слова.
- Я бы поглядела, что был бы за пленник, если бы не мои стрелы! И я уже начинаю жалеть, что пустила их! Похоже, враг мог лучше позаботиться о нашем раненом товарище, чем начитавшиеся о подвигах предков глупцы вроде…
- Нириэль! - попытался вмешаться эльф с подбитым глазом, за что поплатился немедленно.
- А ты вообще молчи! - рявкнула светловолосая лучница. - Трое на одного, и без моей помощи справиться не могли!
- Один из этих троих умер от ран, нанесенных тем орком, которого ты так жаждешь отпустить! - сумел встрять Белондар. - Он тоже был твоим товарищем, таким же, как Алангор.
- Его не вернуть! А Алангора еще можно спасти! Белондар, я имею на этого пленника не меньше прав, чем ты!
- Но экспедицию возглавляю я, - напомнил каштановолосый.
- Еще бы ты ее не возглавлял! - неожиданно зло отозвалась Нириэль.
Тут уже не выдержали все четверо сопровождающих. Разговор сам собой перешел на эльфийский, но знание языка было совершенно необязательно, чтобы понять: в четыре голоса эльфы пытались урезонить рассвирепевшую воительницу.
Поднялся такой галдеж, что голова у Шенгара начала кружиться вдвое сильнее. "Ушастые меня без всяких мечей в могилу сведут", - мрачно подумал он. И все же у него в мыслях не укладывалось, как возможно хотя бы голос повысить на столь прекрасное и совершенное существо как Нириэль.
Известие о том, что она была стрелком, причинившим ему столько неприятностей, подняло эльфийку на такую высоту, что, заглянув с нее на бренную землю, лишь с превеликим трудом можно было различить муравья по имени Шенгар. Одно утешение - мусор вроде Белондара и его компании оттуда и вовсе не должен быть виден.
Тем временем эльфы немного утихли.
- Я сказал нет. Разговор окончен, - смог перевести Шенгар.
Нириэль вдруг живо напомнила ему давешнего барса - за несколько мгновений до смерти, когда зверь понял, что встретил противника не по зубам.
"Ах ты селедка пересушенная! - зло подумал он. - Ты заплатишь мне глотком крови за каждую ее слезинку!"
Шенгар глядел на солнце, неторопливо подползающее к цепи гор, и ему представлялось сияние шелковистых волос эльфийской лучницы.
Солнце скрылось, и наступили сумерки - а Нириэль все так и не пришла. На мгновение у охотника сложилась в голове красивая картинка: Алангор загибается от голода и жажды, он сам каким-то невероятным образом прорывается на свободу, вершит праведный суд над виновными в гибели художника, а Нириэль, пораженная этим героическим поступком, дарит ему свою любовь и верность.
Шенгар поспешил отогнать прочь этот заманчивый призрак. При всей внешней благообразности, идея явно отдавала гнильцой.
"К тому же, она эльф, - напомнил себе охотник. - Это наши девчонки сочли бы такой поступок геройским, а что скажет на это Нириэль…"
Внутреннее чутье подсказывало: ничего хорошего.
Сумерки сменились темнотой. Больше половины лета осталось позади, и ночь понемногу вступала в права. В бархатистом небе мерцали звезды. Скоро их загадочное перемигивание будет нарушено первыми росчерками сияния. Робкие белые сполохи, что обратятся к зиме завораживающим цветным заревом.
Шенгар стиснул зубы. Любым возможным способом он должен выбраться из западни.
Стоило ему это подумать, как на тропинке показалась знакомая фигура в облаке роскошных волос. Нириэль шла медленно, осторожно: сказывалось, что эльфы видят в темноте гораздо хуже орков. Наконец, лучница добралась до решетки.
- Презренные трусы! - прошипела она, оглядываясь в сторону лагеря. - Заставили меня сидеть в шатре и даже охрану выставили! Чтобы я, видите ли, не наделала глупостей!
- Так вот в чем дело… - проговорил Шенгар.
От звука его голоса эльфийка поспешно отступила на шаг назад. Охотник невесело усмехнулся. Нириэль нахмурилась.
- Может быть, тебе смешно… - начала она свирепо.
- Еще бы, - фыркнул Шенгар. - Вы все так меня боитесь. Раненого и безоружного.
- Это неправда!
- Конечно, неправда. Там, кстати, елка сзади. Будешь пятиться дальше, прямо в нее угодишь.
Эльфийка обернулась и едва не уткнулась носом в густые иголки. Ее лицо сделалось немного ярче - так в ночном зрении выглядела кровь, прихлынувшая к щекам.
Бывшие подруги нередко обижались на Шенгара за язвительные замечания вроде этой елки. Как правило, их обида только усиливала желание отпускать колкости… "Придержи язык, дурачина!" - подумал охотник и поспешил замять тему.
- Я думал, ты больше не придешь, - признался он. - Мне жаль, что этот Белондар оказался бесчувственным скотом.
